Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки

Самым большим судном, известным в обеих Америках, был перуанский бальсовый плот. Плот образовывали бревна бальсового дерева (Ochroma pyramidale), которое растет от Южной Мексики до Северного Перу. Высушенные на солнце бальсовые бревна, которые от природы обладают плавучестью, крепко связывали вместе лианами. На плоту был большой квадратный парус, на корме – грубая палубная рубка (см. классический рисунок такого плота, сделанный фон Гумбольдтом) с крышей из пальмовых листьев, а позади нее – очаг для приготовления пищи. Индейцы использовали для изменения направления движения выдвижной плоский киль; бака у судна не было. Как заметил Филипп Минз, «язык кечуа или любой другой язык народа доинкского периода, жившего на побережье, страдает заметной лексической бедностью, когда дело касается мореплавания; она есть отражение общей неприспособленности этого народа в целом к мореплаванию». Бальсовый плот назывался словом уампу.

Помимо этого большого плота, у людей, живших на побережье (а также у жителей гор, обитавших у судоходных озер), было судно, сделанное из соломы, которое испанцы (не шутя) называли «морским коньком»; это название отражало способ, которым этими судами пользовались: индейцы садились на них верхом. Эти уампус (теперь их также называют бальсас)делались из трубчатого тростника, который вырастает до 2,5 м в высоту и до 1,25 см в диаметре. Эту болотную растительность можно встретить и у моря, и в высокогорных озерах Анд. Если описывать приморскую тростниковую лодку, то это значит описывать и ее высокогорное подобие. Тростник, который растет в болотах на берегу, высушивается, и из него делаются четыре связки в форме сигары. Две такие вязанки, стянутые веревкой из травы, образуют нос судна. Две другие кладутся сверху по бокам, и таким образом получается суживающееся к носу судно с квадратно обрезанной кормой. Парус, работающий по принципу жалюзи, помогает лодке двигаться вперед; когда ветра нет, используют весло или шест. Обычно в таких лодках, как показывают старые иллюстрации, взятые с керамики чиму или мочика, изображен один или, самое большее, три рыбака. Но на озере Титикака тростниковые лодки делали достаточно большими, чтобы они могли вмещать сорок человек. Такие лодки также использовались инками в качестве плотов в составе понтонных мостов.

При всем том, что тростниковые лодки оригинальны, они далеко не уникальны. Народы других культур, жившие в местах, где не росли деревья или древесину непросто было достать, делали более или менее похожие лодки. Египтяне, как можно увидеть на барельефе гробницы в Саккаре (2500 до н. э.), изображают работников, изготовляющих тростниковую лодку из стеблей папируса. Другая скульптура из гробницы Дейр-эль-Бахри, относящаяся к тому же периоду, изображает другую лодку из папирусных стеблей под парусом с двуногой мачтой (лодками такого типа до сих пор пользуются жители озера Титикака). К тому же современные племена, такие как, например, племя динка на Белом Ниле, используют лодки, сделанные из стеблей тростника ambatch.Все эти схожие культурные черты, как было последовательно показано на страницах этой книги, являются случайными соответствиями, достигнутыми независимо друг от друга людьми, которые живут в схожих географических условиях. Это показывает, насколько в действительности ограничена фантазия человеческого существа.

Ne plus ultra– «не ходить дальше» – таков был психологический барьер, мешавший выходу из Средиземного моря в Атлантику, и на протяжении тысячи лет он удерживал человека от риска выйти за пределы Старого Света. Море было гораздо большим барьером для жителей Америки, чем для жителей Евразии. Эта мысль укоренилась так глубоко, что Инка даже не мог представить себе возможность вторжения с моря. Доктор Джордж Кублер выразился так: «Роковая ошибка Атауальпы [Великий Инка, захваченный испанцами в плен в сердце его государства силами всего лишь 106 пеших солдат и 62 всадников] состояла в том, что он не понимал имевшейся у испанцев возможности получать подкрепления по морю. Его жизненный опыт и опыт его династических предшественников говорил ему, что никакое общество или государство, расположенное на побережье, не может расширяться против желания объединенной и могущественной группы людей, живущих в горах, так как океан за их спинами представлял собой непреодолимое препятствие, через которое не могла проникнуть никакая помощь[выделено автором]».

Это была роковая ошибка Инки.

Курьер часки

С древнейших времен человек предпринимал попытки передачи информации; он кричал и свистел, стоя на одном холме, человеку, находящемуся на другом, он посылал дымовые сигналы, бил в барабаны, пробовал использовать эстафеты с участием людей, лошадей и почтовых голубей. Он стрелял из пушек, но, пока не был изобретен телеграф, никакая система связи не была такой быстрой, как система курьеров часки,усовершенствованная инками. Это правда, что и другие культуры создали эстафетную систему. Из них лучше всего известна персидская, так как Геродот писал: «В мире нет ничего, что двигалось бы быстрее, чем эти персидские курьеры; сама эта идея – изобретение персов…» Он объясняет, как конные всадники размещались на почтовых станциях вдоль дороги через определенные интервалы, а затем сообщения передавались по эстафете одним всадником другому.

Римляне, система связи у которых была более упорядочена, полагались на эстафеты (схожие с работой конных почтальонов почтовой службы «Пони-экспресс» на западе США). Но даже тогда, в эпоху расцвета Римской империи (по прекрасно проложенным дорогам), 160 км в день считалось очень хорошим результатом. Письмо, которое было необходимо доставить на расстояние 1600 километров от Рима, обычно достигало места своего назначения через сорок и более дней. Этот срок считался приемлемым. Это была самая быстрая система передачи информации, которой когда-либо пользовался человек. С упадком Рима такая скорость так и не была достигнута до относительно недавнего времени. (Очень быстро работала система ямов и ямщиков в Монгольской империи и в XIII–XVIII веках в России. – Ред.)Это если не считать инков.

«Инки [это опять пишет Педро де Сьеса де Леон] изобрели самую лучшую систему почтовых станций, которую только можно было придумать или изобрести… И эти курьеры бегали так хорошо, что через небольшой промежуток времени они [правители Инки] уже знали, что произошло на расстоянии трехсот, пятисот и даже восьмисот лиг [одна испанская лига равна 5,5 км]… можно быть уверенным, что на быстрых лошадях новости не могли быть переданы с большей скоростью».

Эти расстояния кажутся невероятными. И тем не менее почти все первые хронисты сходятся в том, что гонцы-часки могли пробежать, сменяя один другого, расстояние в 2000 км между Кито и Куско за пять дней. И это на высоте от 1800 до 5200 м над уровнем моря! Это значит, что бегунам приходилось пробегать в среднем около 400 км в день (т. е. около 17 км/ч!), что в два с половиной раза быстрее, чем это делали римские курьеры, пользуясь своими мощеными дорогами. Говорили, что даже свежую рыбу Правителю Инке доставляли ежедневно, а ведь самое короткое расстояние от моря до Куско было свыше 200 км. Эти утверждения приводились и подвергались сомнению поочередно. И на то есть веская причина, так как кажется невероятным, что люди могли бегать на таких больших высотах и не падать без сил от кислородного голодания. Однако работа экспедиции фон Хагена, которая проводила эксперименты с известными отмеченными расстояниями на до сих пор сохранившейся дороге, доказала, что индейцы могли пробегать милю (1,609 км) за шесть с половиной минут (т. е. 4 минуты на километр), а система эстафетного бега давала возможность покрыть такое расстояние в установленное время (такая скорость позволяет пробежать за сутки 360 километров. – Ред.).

Скорость была очень важна для инков. Расстояния были такими огромными, что восстания можно было подавить лишь при условии, что воины совершат быстрый марш-бросок в очаг инфекции. Скорость, естественно, не есть цивилизация, но скорость стирает пространство, и способность гонцов-часки приносить известия о любом вторжении или мятеже была главным фактором, способствующим сохранению империи в целости. Многократно цитировавшееся высказывание генерала Конфедерации Форреста было идеальным выражением точки зрения инков («Побеждает самый быстрый»). Пространственно-временное равенство сводилось к системе часки. Инка завоевывал пространство, устраняя (уничтожая его).