Руководство для детей, у которых трудные родители

Как мы только что сказали, мотивации подобного родительского поведения чрезвычайно разнообразны.

Возьмем такой распространенный случай. Отец (или мать) создал свое собственное дело — мастерскую или даже концерн. Такой отец (или мать) непременно хочет–чтобы–его–ребенок–занимался–тем-же–чем–и-он и воображает, что именно это позволит ему разделить со своим чадом радости от совершенного. Но родитель забывает, что создателем–то был только он, ребенку же достанется лишь работа в родительской мастерской или управление созданным им концерном и постоянная озабоченность, как бы не нанести вреда родительскому детищу. Необходимо постепенно привести родителя к пониманию очевидности этого факта, но не ранить ненароком его чувство творца, пощадив одновременно и родительскую любовь. Такая задача требует большого такта и времени, да и не под силу она младенцу или маленькому ребенку. Не говоря уже о ребенке в пренатальном периоде жизни, который с самого своего зачатия обречен на ту или другую судьбу. Только достаточно взрослому ребенку — скажем, от пятнадцати лет до пятидесяти — может быть под силу разубедить своих родителей. Но готовиться к решительному шагу нужно обязательно заранее.

А теперь разберем несколько проверенных методик, которые годятся в данном случае.

Не надо думать, что эта работа такая уж безопасная. Всем известна история одного царевича, не преуспевшего в подобном воспитательном процессе и убитого своим папашей [2]. Совершенно невозможно предположить, что может прийти в голову отчаявшемуся, разочарованному и тупоголовому родителю, — при любом педагогическом эксперименте надо учитывать, насколько родитель, на которого направлен ваш воспитательный процесс, обучаем.

Рассмотрим подробнее случай родителя–который–хочет–чтобы–его–ребенок-совершил–то–что–сам–он–сделать-не–смог. В основе здесь почти всегда добрые намерения. Родителям хочется, чтобы их дитя воплотило в реальность то, что для них было мечтой. Это, с одной стороны, трогательно, а с другой — наивно: столкнувшись с подобной ситуацией, ребенку надо подумать об устройстве собственного будущего и о том, как пощадить чувства родителей.

Приведем пример одной семьи типичных преподавателей, которая уже не в одном поколении была заражена «художественным» вирусом. Одни пробовали себя в живописи, фотографии, театре, другие — в поэзии, прозе, но и те и другие так и не смогли стать профессионалами. В семье родились два мальчика. К великой радости родителей, у старшего оказались замечательные музыкальные способности, младший же талантливо рисовал. Как только все это выяснилось, мальчикам пришлось выдержать почти разрушительный родительский натиск — те хотели подбодрить детей и заставить их культивировать и развивать в себе эти таланты. Родители были настолько бестактны и настойчивы, что детям ничего не оставалось, как замкнуться в себе. У старшего на полгода отнимаются ноги, и он оказывается прикован к инвалидному креслу. Но этот печальный случай дает мальчику возможность отказаться от любых музыкальных занятий, и по выздоровлении он с головой уходит в науку. Как только кончились его «музыкальные мучения», он становится примерным сыном и блестящим учеником в школе, родители с ним хлопот не знают. Одним словом, он оставляет им их собственные представления о его судьбе и отказывается впредь играть роль объекта воспитательного процесса. Сегодня это страдающий хронической усталостью эксперт по финансовым вопросам, который скорее функционирует, чем живет. Единственное, что еще указывает на его детские годы — домашний адрес: живет он на улице Гуно.

Младший сын, который оказался более амбициозным воспитателем, долгое время симулировал все симптомы шизоидной психопатии и за это время каких только провалов — и в школе, и в чувствах — не пережил, но любимую графику не бросал. Родители пребывали в постоянном волнении и испытывали непроходящее чувство вины. Через пятнадцать лет такого кошмара мальчик внезапно решает уехать за границу; между собой и родителями он расстилает целый океан, и за границей добивается — по–прежнему в области графики — потрясающих успехов. Затем один из родителей умирает. Контакты с оставшимся в живых у мальчика нечастые, поверхностные, но дружеские. Однако родитель тоже не сдался и перестал «питаться» талантом собственного сына.

Позвольте сделать здесь небольшое отступление по поводу значения термина «педагогика». По своей этимологии он не годится для того значения, в котором мы его употребляем. Даже в словаре отсутствует такое слово, обозначающее науку о воспитании родителей, — настолько идея подобного, специально для них придуманного образования чужда нашей центрированной на детях цивилизации. И хотя авторы этого труда уже ветераны детства, их знания греческого и латыни недостаточны для конструирования правильного научного термина, который мог бы быть адресован именно родителям и столь же ласкал бы слух, как звучание слова «педагогика».

Вдруг среди наши читателей найдется такой античник? А пока нового термина никто не нашел, будем продолжать использовать знакомую «педагогику».

Мы говорили о «замыкании в себе» как о методе, который братья использовали для противодействия своим родителям. Как мы уже видели, этот метод требует затрат, а овладеть им полностью, бывает, и не удается. Да и педагогическая его ценность весьма спорна.

Существует более «мягкая» версия «замыкания в себе», она более применима и, возможно, более эффективна с точки зрения педагогики. Это «методика прикидывания». Она может позволить выиграть время и показать родителям последствия их требований в карикатурном виде.

«Прикинуться» можно кем угодно. Например, идиотиком, или сорви–головой, или панком.

Ребенок–идиотик

Прикинуться таковым никогда не поздно. Некий малыш, которого страстно желали и который оказался первенцем у немолодых родителей, не хотел показывать родителям свой ум и заговорил только в четыре года, а те были сверхталантливыми преподавателями, и он снизошел до них лишь тогда, когда родители наконец привыкли к тому, что у них есть ребенок. Теперь этот мальчик стал инженером в Министерстве дорожного строительства и мостостроения. Впрочем, и великий Эйнштейн заговорил только в три года: что с ним стало далее, известно всем. Судя по всему, он знал, что делал, когда три года не открывал рта.

Приведем историю другого подростка. Столкнувшись с непомерными амбициями одного из своих родителей, ребенок начал совершать в школе провал за провалом и довел свое умение до виртуозности: он умудрился не получить ни одного диплома, даже о начальном образовании, не было у него и свидетельства о профессиональном образовании, — ничего, что могло бы даже навести на мысль о том, что он где бы то ни было учился. Родитель, который уже представлял своего сына студентом престижной Высшей Политехнической школы или Центральной Административной, был вынужден в конце концов отступиться. Мальчик же тайком от родителей отправился к психологу проверить свой коэффициент умственного развития — спектакль собственного идиотизма, который он разыгрывал, все–таки озадачил и его своим успешным сценическим воплощением. Он набрал коэффициент сто сорок шесть. Успокоившись, он надумал жить отдельно от родителей и самому себя обеспечивать. Сначала нашел работу в маленькой типографии, потом создал собственное дело и весьма преуспел. Теперь родители оценили достоинства своего сына независимо от тех критериев, к которым привыкли сами; они отдали ему дань уважения, отношения наладились, и… родители смогли со всей присущей им энергией отдаться на растерзание младшему сыну, который применил к ним еще более суровые воспитательные меры.

Ребенок–панк

Для иллюстрации приведем исторический пример: в те времена, когда будущий английский король Генрих V еще был дофином, он переоделся в бродягу (панка на наш манер) и захотел заставить папашу пересмотреть принципы управления королевством в целом и престолонаследия в частности. Не то чтобы он своим маскарадом сумел многого добиться от отца, но личность свою будущий Генрих V сохранил. Как только наступило время править страной, он, приняв престол, стал вполне приемлемым королем.