LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Полная потеря иерархии ценностей в человеческой душе — виртуальный апокалипсис — в конечном итоге радует Ж. Бодрийара. Подмена смысла жизни развлечением, а содержания — формой, по его словам, «спасает человечество от подлинного разрушения, освобождает от трагедии бытия».

Словно предвидя эти утверждения Бодрийара, отец Сергий Булгаков за полвека до этого писал:

«Можно освободиться от трагедии, но только ценою своеобразного духовного паралича личности».

ЛИЧНОСТЬ И «ИНДИВИД»

Что же все-таки происходит с нами?

Мы спасены виртуальностью или умираем вместе с ее пришествием?

Как описать психологию «нового» человека виртуальных времен?

Вот материал из статьи «Череп для дьявола», опубликованный в одной из самых популярных московских газет:

«В Алма-Ате в самом разгаре громкий судебный процесс. Бывшие медики, а ныне подсудимые, Евгений Турочкин и Михаил Вершинин, вспарывали животы и отрезали головы, а их приятель, Сергей Копай, варил черепа в ведре. Затем обрабатывал специальным раствором и продавал черным магам…

Из протокола допроса:

«— Кому пришла в голову такая мысль?

— Это была моя идея. Черепа оказались ходовым товаром.

— Как вы это делали?

— Варил черепа прямо на кухне, в хозяйственном ведре. Потом полировал и продавал черным магам за тысячу долларов. Остатки женских тел выносил на помойку. Ко мне неоднократно обращались люди с необычными просьбами. Кто просил черепа, кто свежую кровь…»

У них было все наготове: скальпели, ножницы, хирургические шприцы… Манипуляции со скальпелем и хирургической пилой проводились хладнокровно. Ванная комната превратилась в лабораторию по расчленению трупов.

Монстры вошли в раж. Убийство двадцатилетней девушки изуверы записали на видеокассету и планировали продать за большие деньги.

Во время следственного эксперимента кассету показали сестре пострадавшей… Видеофильм лишил последней надежды: «Жуткие кадры. Когда я увидела, как зарезали сестру, а потом расчленили, испытала шок, от которого до сих пор в себя прийти не могу».

В СИЗО один из конвоиров спросил Копая, зачем он убивал. На что последовал ответ: «Они все равно твари…» (курсив мой. — А.Д.).

Что это такое?

Безумие, как считает автор статьи, или нормальное проявление жизнедеятельности «виртуального человека», воспринимающего другого как вещь?

Возможно, это и есть цена «освобождения от трагедии»?

Случайно или неслучайно изнанкой виртуальности постоянно становятся наркотики, «черные маги» и сатанинские секты?

Дать ответ на эти вопросы возможно, исходя лишь из целостного мировоззрения — онтологически ясного взгляда человека на мир. В лице Ж. Бодрийара французский структурализм объявил, что виртуальность — это хорошо, так как не случится истинного конца света. Его утверждение можно заменить другим: «Мы все уже сошли с ума… и это хорошо, так как истинного безумия с людьми уже случиться не может».

Другой французский философ — теоретик постмодернизма Жиль Липовецки — в своей знаменитой книге «Эра пустоты» для описания человеком времен отсутствия главного пользуется фрейдовским термином «нарциссизм». Как помнит читатель, впервые, задолго до Фрейда, нарциссом Шарль Бодлер назвал потребителя гашиша — галлюциногенной формы марихуаны.

Нарцисс — герой древнегреческого мифа, влюбившийся в собственное изображение и осужденный за это богами Олимпа.

Фрейд разделял «первичный нарциссизм», возникающий в раннем периоде детства, когда половая энергия ребенка (либидо) обращена полностью на самого себя, и «вторичный нарциссизм», который и имеет в виду Липо-вецки.

Вторичный нарциссизм, по Фрейду, — это изъятие человеком либидо от объектов внешнего мира и обращение его вновь на самого себя. Липовецки считает, что человек новейшего времени не способен выделить из равнозначных объектов и идей внешнего мира главные из-за их невероятного изобилия. На языке Фрейда это обозначает невозможность выбора объектов, которые заслуживают или не заслуживают нагрузки либидо — приложения внимания, интереса или любви.

По Липовецки, единственный способ самозащиты распадающегося «Я» от гибели — это вторичный нарциссизм — полная и окончательная влюбленность человека в самого себя. Обращение либидо взрослого на себя обозначает одновременно и полную отгороженность от внешнего мира. Внешние по отношению к «Я» люди и вещи оцениваются только через призму их способности или неспособности приносить удовольствие:

«Нарцисс запущен на орбиту. Неонарциссизму недостаточно нейтрализовать социальный мир, лишая его институты эмоционального значения; на этот раз обесценивается само «Я», оно теряет свою идентичность, причем, как ни парадоксально, благодаря своему сверхобогащению (потенциально бесконечному количеству доступных объектов и идей. — А.Д.). Подобно тому, как общественная сфера эмоционально опустошается вследствие избытка информации, наше «Я» утрачивает свои ориентиры и свою целостность благодаря избытку внимания к себе самому: «Я» становится расплывчатым. Повсюду исчезает весомая реальность…

Именно распад этого «Я» вырабатывает новую разрешительную и гедонистическую этику: усилия больше не в моде; все, что является принуждением или жесткой дисциплиной, обесценивается в пользу культа желаний и их немедленного удовлетворения…

Свободные ассоциации, творческая спонтанность и ненаправленность, наша культура самовыражения и наша идеология благополучия поощряют дисперсию в ущерб концентрации, временное вместо постоянного — все это работает на расчленение «Я», на уничтожение организованных и синтетических психических систем…

Конец эпохи воли совпадает с эпохой чистой индифферентности, с исчезновением великих целей и великих начинаний, ради которых можно пожертвовать жизнью: «все и немедленно», а не perasperaadastra(через трудности к звездам — латинский афоризм. — А.Д.). «Чтоб вы лопнули», — подчас читаешь на стенах домов… Наше «Я» уже расчленено на отдельные тенденции в соответствии с процессом распада, взорвавшего общество, которое превратилось в персонализованные молекулы. И вялый социум является точной копией равнодушного «Я», наделенного недостаточно сильной волей, нового зомби, пронизанного и управляемого информацией».

Но вот что интересно. С точки зрения Липовецки, все эти процессы имеют положительное, позитивное значение для человечества. Липовецки не видит ни того, что нарциссизм является изнанкой наркоза, ни того, что окружающие люди становятся для нарцисса вещами:

«Страсть нарцисса возникает не ради восстановления утраченной целостности, она не компенсирует отсутствие личности, а вырабатывает ее новый тип, новое сознание с его неопределенностью и колебаниями. Пусть наше «Я» становится как бы «плавающим пространством», не имеющим ни постоянного места, ни ориентиров. Пусть это резерв в чистом виде, приспособленный к неустойчивости своей собственной системы; такова функция нарциссизма, тонкого инструмента, постоянного обновления «пси» (психической энергии. — А.Д.), который необходим для постмодернистского экспериментирования.

Очищая наше «Я» от сопротивляющихся постоянных факторов и стереотипов, нарциссизм делает возможной ассимиляцию моделей поведения, разработанных теми, кто занят проблемами нашего физического и душевного здоровья: вырабатывая «характер», приспосабливающийся к современной ситуации, нарциссизм участвует в важной работе по научному управлению телами и душами людей».

Если вы вчитаетесь в последний абзац, то услышите знакомое воспевание скиннеровских методов внушения. Липовецки радуется тому, что мир, состоящий из нарциссов, будет поддаваться «научному управлению» со стороны свободной от нарциссизма элиты. Внимательному читателю нашей книги будет понятно, что «нарциссизм» Липовецки на самом деле является одним из наиболее частых проявлений эгосистолического влечения «Я» (в сущности, вариантом «понижения порога сознания»).