LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Этот случай вызвал скандал в прессе и многолетние юридические споры. Индейцы были жителями США, и на них распространялся закон о свободе вероисповедания.

Газеты писали, что «на фоне разгуливания на свободе общеизвестных гангстеров выносить столь жестокий приговор кучке индейцев, отправляющих свой религиозный культ, является по меньшей мере издевательством над принципами свободы».

Только в 1990 (!) году Верховный суд США пришел к выводу, что, несмотря на закон о свободе веры, религиозные культы не имеют права использовать любые наркотические вещества во время своих богослужений. Подобные вещества подлежат изъятию, а лица, их использующие, — уголовному преследованию в обычном порядке.

Здесь снова, как и в случае с ибогой, чувствуется страх культуры по отношению к веществу, способному вызвать галлюцинации. Общественное сознание отторгает растение, не приемлет его даже в качестве части религиозного культа.

С чем же связан подобный страх и неприкрытая жесткость мер по отношению к индейцам?

В 1897 году немецкий фармацевт Льюис Левин привез с собой из путешествия по Центральной Америке несколько головок пейоты. Он первым начал исследование химических веществ, содержащихся в кактусе.

Первым европейцем, испытавшим на себе действие пейоты и описавшим его, стал американский врач и журналист Сайрас Митчел.

В том же 1897 году он писал:

«Картина, разворачивавшаяся в эти несколько волшебных часов, была такова, что я считаю бесполезной всякую попытку описать то, что видел. Невозможно найти язык, который передал бы всю красоту и великолепие: звезды… тонкие, текучие цветные нити… затем резкий порыв бесчисленных точек белого света пронесся по всему полю зрения, как будто незримые миллионы Млечных Путей рассыпались перед глазами искрящейся рекой… зигзагообразные ярчайшие линии… — все это проходило передо мной, прежде чем я мог обозначить что-либо. Затем впервые с появлявшимися разными тонами цвета стали ассоциироваться определенные объекты.

Прозрачное копье из серого камня выросло до огромной высоты и стало стройной, богато отделанной готической башней, очень сложного и четкого рисунка, со множеством легко одетых статуй, стоящих в проходах или на каменных опорах. Каждый выступающий угол, карниз и даже поверхность камней в местах их соединения были ступенчато покрыты или увешаны гроздьями чего-то, казавшегося мне огромными, драгоценными, но необработанными камнями, чем-то похожими на массу прозрачных плодов…

Я понял потом, что это были не просто видения, — все эти предметы что-то для меня значили. Они были священными предметами, частями неизвестного мне, но каким-то образом все-таки моего религиозного опыта».

В том же 1897 году соперник Левина по исследованию пейоты Артур Хевтер выделил и испытал на себе главный из психоактивных алкалоидов, содержащихся в кактусе. Этот алкалоид получил название мескалин.

Открытие Хевтера положило начало целой эпохе не прекращающихся до сегодняшнего дня психиатрических, психологических и культурных дискуссий вокруг галлюциногенов. Вот что писал по этому поводу Теренс Маккена:

«Мескалин привел фармацевтов-экспериментаторов еще к одному химическому агенту «искусственного рая», гораздо более мощному, чем конопля или опий. Описание опьянения мескалином не могло не привлечь внимание сюрреалистов и психологов, которые разделили очарованность образами, скрытыми в глубинах вновь обретенного бессознательного».

Немецкий врач Курт Берингер, друживший с Карлом Юнгом и Германом Гессе, в 1927 году опубликовал 400-страничный труд «Мескалиновое опьянение». В книге описывается около 300 экспериментов с приемом мескалина пациентами. Вот рассказ только одного из них:

«…Затем — снова темное помещение. Видения фантастической архитектуры — бесконечные переходы в стиле Мура, движущиеся, словно волны, перемежались с образами каких-то причудливых фигур. Так или иначе, в неиссякаемом многообразии чрезвычайно часто присутствовало изображение креста. Основные линии светились орнаментом, змейками сползая к краям или распускаясь язычками, но всегда прямолинейно. Вновь и вновь появлялись кристаллы, меняя форму, цвет и скорость возникновения перед моим взором. Затем изображения стали более устойчивыми, и мало-помалу возникли две огромные космические системы, разделенные какой-то чертой на верхнюю и нижнюю половину. Сияя собственным светом, они появились в безграничном пространстве. Внутри них показались новые лучи более ярких тонов, постепенно изменяясь, принимая форму удлиненных призм. Системы, приближаясь одна к другой, притягивались и отталкивались».

В той же книге Берингера содержится одно из немногих наблюдений о закономерностях течения мескалинового «трипа»:

«Нам представляется, что любую схему, которая детально определяла бы тип видений в соответствии с последовательными стадиями действия мескалина, следует рассматривать как крайне условную. Единственное, что типично в отношении последовательности, — это то, что за элементарными следуют видения более сложного характера».

Курт Берингер был врачом-психиатром. Для него переживания пациентов во время мескалинового «трипа» были не более чем галлюцинации. Он интерпретировал их как феномен, связанный с временным помешательством, то есть с патологией нервной деятельности, обусловленной приемом наркотика. Книга стала первой работой, посвященной описаниям галлюциногенов как «психомиметиков», то есть веществ, «моделирующих» подлинное сумасшествие.

Однако ровно через год после публикации «Мескалинового опьянения» в Англии появилась книга врача Генриха Клювера «Мескаль — божественное растение и его психологические эффекты». Книгу эту стоит считать первой работой, открывшей прямо противоположное, «психоделическое» направление в психиатрии. Автор понимал мескалиновые видения как возможный «ключ» к мистическим и религиозным переживаниям. Именно Клювер первым отнес подобные переживания к области духовного опыта человечества.

Вот пример его собственного описания:

«Облака — слева направо по всему оптическому полю. Хвост фазана (в центре поля) превращается в ярко-желтую звезду, звезда — в искры. Движущийся искрящийся винт, сотни винтов. Последовательность быстро вращающихся объектов приятных тонов. Вращающееся колесо (диаметром около 1 см) в центре серебристого участка. Внезапно в колесе — образ. Бога, как его представляют в старохристианских изображениях.

Спор двух взглядов на галлюциногены — Берингера и Клювера — как бы определит все последующие воззрения психиатров и фармакологов на проблематику и интерпретацию обусловленных алкалоидами визионерских переживаний.

Исследования мескалина были прерваны после его запрета в Европе в 1934 году.

До сих пор непонятно, вызывает ли мескалин зависимость и можно ли описывать его как наркотическое вещество в строгом смысле этого слова.

Чтобы разобраться в этом, как и в других загадках мескалина, рассмотрим один важный вопрос:

Есть ли разница между приемом кактуса лофофоры и употреблением выделенного из него активного алкалоида мескалина?

С комплексами ощущений, возникающими при употреблении мескалина, вы только что познакомились. Вот еще свидетельство уже нашего пациента по имени Николай:

«В поле моего зрения внезапно выросли тоненькие разноцветные стебельки или трубочки, у основания которых медленно вращались маленькие неправильные шары, очень похожие на сам кактус. Стебельки начали извиваться, переплетаться. Во время движения они издавали звуки, какие обычно издают толстые басовые гитарные струны, причем мелодия была невероятно знакома. Она будто напоминала что-то, из какого-то прошлого, давно забытого, но что я все время безуспешно пытался вспомнить. Корчащиеся трубки вдруг складываются в огромные буквы какого-то неизвестного мне языка. Фон между буквами постепенно заполняется нарастающей синей массой. Внутри нее — какие-то шары, живые и текучие. В их очертаниях мне смутно видятся портреты мамы, каких-то знакомых и вовсе не знакомых мне людей. Каждый раз, когда в очертаниях я угадываю лицо, возникает странное, скорее тягостное, чем приятное, ощущение: я люблю этого человека и отвечаю за него. Любовь легка И приятна. А ответственность звучит как басовая струна и грузом ложится на мою душу…