Любить то, что есть. Четыре вопроса, которые могут изменить вашу жизнь

Кейти: Это правда? Это действительно правда?

Дайана: Я так думаю.

Кейти: И если вы думаете, что это может ее травмировать, если это несколько больше того, что она может сейчас вынести, вы все же хотите, чтобы она попросила прощения?

Дайана: Я не хотела бы ее травмировать.

Кейти: Да. Именно поэтому люди обычно не просят прощения, для них слишком мучительно видеть то, что они сделали. Они еще не готовы. И вы одна из тех, кто знает о таких вещах. В этом вы открываете для себя, кто вы есть.

Дайана: Это то, чего я хочу Я просто хочу покоя.

Кейти: Да, дорогая, эта маленькая девятилетняя девочка, которая была готова сидеть на коленях у мужчины и позволила ему овладеть собой ради его любви, — это очень много. Это подобно любви до гроба. Так мы узнаем, кто мы и что мы в состоянии смятения. Давайте посмотрим на следующее утверждение.

Дайана: Мама должна любить меня и знать, что я ее люблю.

Кейти: Это правда? Это начинает походить на диктаторство. (Дайана и аудитория смеются.) Разве вы не замечали, что бесполезно диктовать людям, что они должны осознавать, или то, как они должны себя вести? Так что, давайте развернем это. Она любит вас, но она может этого еще не осознавать, и этот недостаток осознания очень мучителен. Для меня ясно, что весь мир любит меня. Я просто не рассчитываю на то, что все уже осознали это. (Аудитория смеется.) Итак, давайте развернем это и посмотрим, как осознание будет теперь работать в вашей жизни,

Дайана: Я должна любить себя и знать, что я себя люблю.

Кейти: Да, это не ее дело. Это только ваше дело и ничье больше.

Дайана: Я начинаю понимать.

Кейти: Да, начинаете. Есть еще один разворот. Попробуйте его найти.

Дайана: Я должна любить маму и знать, что я ее люблю.

Кейти: Так оно и есть. Остается всего лишь несколько маленьких неисследованных мыслей там и тут, мешающих осознанию этого факта. И теперь вы знаете, как их встретить. Это начало. Все хорошо, давайте посмотрим на следующее утверждение.

Дайана: Я нуждаюсь в том, чтобы мама сказала нашей семье, что она была неправа.

Кейти: Это правда?

Дайана (смеясь): Нет.

Кейти: Нет. Кошмар всегда превращается в смех, как только он понят. Разверните это и посмотрите, какое реальное понимание здесь возможно.

Дайана: Я нуждаюсь в том, чтобы сказать нашей семье, что я была неправа.

Кейти: Как это мило.

Дайана: Я могла бы остановить это раньше, рассказав все. Я была неправа. Но теперь я права…

Кейти: Да.

Дайана (шепотом, плача): Я права.

Кейти: Очевидно, что для вас настало время узнать это. Разве это не чудесно — сделать открытие, что вы та, кого вы ждали? Что вы и есть ваша собственная свобода? Вы идете с исследованием в тьму и находите только свет. И теперь вы можете видеть, что, даже когда вы побывали в глубинах преисподней, свет — единственное, что там было всегда. Мы просто не знали, как туда войти, дорогая. Теперь мы это делаем. Какое путешествие! Давайте посмотрим на следующее утверждение.

Дайана: Мама — несчастная задница. (Смеясь.) Я могу сделать разворот прямо сейчас. Я — несчастная задница. (Дайана и все остальные смеются еще сильнее. Аудитория взрывается аплодисментами.)

Кейти: Иногда. Я люблю говорить о себе: «Но так было только в течение сорока трех лет» — до того момента, когда я пробудилась к реальности. Итак, вы можете внести это в свой список достижений. На что это для вас похоже — жить как несчастная…

Дайана (смеясь): Это очень тяжело. (Громкий смех в аудитории.) Ух ты! Теперь я понимаю. Это не имеет ничего общего с ней! Ничего! Это все я! Это все я! (Долгое молчание. Затем на лице Дайаны появляется выражение изумления.)

Кейти: Итак, дорогая, я предлагаю, чтобы вы осторожно проводили себя в дальнюю часть комнаты и просто полежали в обществе вашего прекрасного «Я». Дайте всему, что вы осознали на этом занятии, захватить вас. Позвольте этому овладеть вами и совершить те изменения, которые оно совершит.

Просто будьте спокойны и дайте раскрыться осознанию.

Я сержусь на Сэма за то, что он умер

Требуется большое мужество для того, чтобы рассмотреть историю о смерти. Родители и близкие родственники умерших детей особенно сильно привязаны к своим историям по причинам, которые всем нам понятны, Отказ от печали или даже исследование ее может показаться им предательством по отношению к своему ребенку. Многие из нас еще не готовы взглянуть на вещи под другим углом — так и должно быть.

Кто думает, что смерть печальна? Кто думает, что ребенок не должен умирать? Кто думает, что он знает, что такое смерть? Кто пытается учить Бога — в истории за историей, в мысли за мыслью? Это вы? Я предлагаю вам: давайте исследовать, если вы готовы к этому, и посмотрим, можно ли остановить войну с реальностью.

Гейл: Речь идет о моем племяннике Сэме, который недавно погиб. Он был очень близок мне. Я помогала его растить.

Кейти: Хорошо, дорогая, Прочтите то, что вы написали.

Гейл: Я сержусь на Сэма за то, что он умер. Я сержусь на него за то, что он ушел. Я сержусь потому, что Сэм поддерг себя такому глупому риску. Я сержусь из-за того, что в свои двадцать лет он исчез в мгновение ока. Я сержусь из-за того, что он поскользнулся и упал со скалы высотой шестьдесят футов. Я хочу, чтобы Сэм вернулся. Я хочу, чтобы Сэм был более осторожным. Я хочу, чтобы Сэм сообщил мне, что с ним все хорошо. Я хочу, чтобы меня покинул образ его тела, падающего с шестидесятифутовой скалы головой вниз. Сэм должен быть рядом.

Кейти: «Сэм должен быть рядом» — это правда? Это наша религия, разновидность веры, с которой мы живем, но до сих пор не знаем, как ее исследовать. (К аудитории.) Вы можете обратиться внутрь и спросить себя о тех, кто с вами развелся или умер и покинул вас, или о детях, которые уехали: «Этот человек должен быть рядом» — это действительно правда? (К Гейл.) Прочтите это еще раз.

Гейл: Сэм должен быть рядом.

Кейти: Это правда? Какова реальность? Он здесь?

Гейл: Нет. Он ушел. Он умер.

Кейти: Как вы реагируете, когда у вас появляется эта мысль, эта идея, которая спорит с реальностью?

Гейл: Я чувствую себя усталой и печальной, и я испытываю одиночество.

Кейти: Вот какие чувства возникают, если спорить с тем, что есть. Это очень тяжелая стрессовая ситуация. Я сторонница реальности не потому, что я одухотворенная, но потому, что испытываю боль, когда спорю с тем, что есть. И я замечаю, что я проигрываю в ста процентах случаев. Это безнадежно. Мы уносим эти убеждения с собой в могилу, если они не исследованы. Наши суждения — это могила, в которой мы себя хороним.

Гейл: Да, я всегда испытываю стресс, когда думаю об этом.

Кейти: Итак, ангел мой, какой бы вы были без этой мысли?

Гейл: Я бы снова почувствовала себя счастливой.

Кейти: Вот почему вы хотите, чтобы он жил. «Если бы он был жив, то я была бы счастлива». Это использование его для вашего счастья.

Гейл: Правильно.

Кейти: Мы живем; мы умираем. Всегда вовремя, ни одним мгновением раньше или позже, чем мы это делаем. Кем бы вы были без вашей истории?

Гейл: Я была бы здесь, присутствующей в собственной жизни, и предоставила бы Сэма его делам.

Кейти: Вы даже позволили бы ему умереть в свой срок?

Гейл: Да. Можно подумать, что у меня есть выбор. Я была бы здесь, вместо того чтобы находиться…

Кейти: В могиле. Или мысленно падать вместе с Сэмом со скалы, еще и еще раз.

Гейл: Да.

Кейти: Итак, ваша история — это: «Сэм должен быть рядом». Разверните это.

Гейл: Я должна быть рядом.

Кейти: Да. Ваша история о том, что Сэм не должен был умирать, есть ваше собственное мысленное падение с той скалы, с которой упал он. Вместо этого вы должны быть здесь и мысленно оставаться вне его дел. Это возможно.

Гейл: Я понимаю.