Депрессия и тело

Эти требования увеличиваются по мере того, как ребенок взрослеет. От него ожидают усердия в школе, признания окружающих и, по возможности, отличия в какой-нибудь деятельности. Его незрелый ум рано подвергается вторжению внешнего мира с его многочисленными кризисами. Он ездит с мамой на семейной машине, смотрит телевизор, слушает разговоры взрослых. Мы ожидаем, что со всеми такими стимулами он должен стать гением. Часто, находясь все еще в нежном возрасте, он может проявить поражающее нас понимание взрослой реальности, а иногда и зрелость, которая восхищает нас. Но где же младенец или ребенок? И куда подевалось то простодушие, которое было его драгоценным даром?

Мудрая поговорка гласит, что сила дерева — в его корнях. Мудрый садовник не будет торопить рост молодого деревца, чтобы способствовать развитию его корневой системы. С нашими детьми мы поступаем как раз наоборот. Мы побуждаем их расти быстро, при этом отнимаем у них опору и питание, которые бы укрепляли их корни. Мы толкаем своих детей вперед, так же как толкаем себя, мало понимая, что это форсирует их рост, но подрывает веру и чувство безопасности.

Проблемы, вызываемые чрезмерной стимуляцией детей и взрослых, я думаю, не получили должного внимания. Человек подвергается чрезмерной стимуляции, когда количество и виды впечатлений, поступающих из внешнего мира, превосходят его способность полностью обрабатывать и реагировать на них. В результате он находится в состоянии постоянного возбуждения или зарядки, от которого ему не так легко освободиться или расслабиться. Он становится сильно озабоченным, и его способность разрядить возбуждение в удовольствие снижается. Он начинает чувствовать разочарование, раздражение и беспокойство. Все это заставляет его искать еще больше дополнительной стимуляции; в попытке преодолеть свое неприятное состояние он убегает от самого себя. Создается порочная спираль, которая затягивает его все выше и выше, губительно влияя на его поведение. Он, может быть, вынужден прибегнуть к наркотикам — прописанных в виде лекарств или запрещенных — или к алкоголю, чтобы притупить свои чувства и уменьшить боль от разочарования.

Чрезмерная стимуляция разрывает связь человека с его телом, нарушая внутренние ритмы и гармонию. Его тело не может остановиться, оно находится в постоянном движении, как будто у него диарея. Чрезмерная стимуляция также пытается отвлечь его от своего тела, предлагая взамен ложное возбуждение, то есть возбуждение, которое не дает никаких надежд на последующую разрядку удовольствием. Всю тяжесть этого нарушения можно оценить по неспособности человека посидеть спокойно, ничего не делая, или побыть одному, другими словами, побыть в себе. Оно также проявляется в неугомонности, которая побуждает людей к активности, постоянно заставляет их что-то делать, вечно строить новые планы. Оно ставит человека в положение, в котором у него нет времени для себя и для непринужденных, спокойных личных отношений. У мужей нет времени для жен, у матерей нет времени для детей, а у друзей нет времени друг для друга. То есть возникает ситуация, когда нужно бежать и бежать куда-то, постоянно что-то делать, и в конце концов это приводит к тому, что у большинства людей нет времени даже дышать.

День, проведенный в Нью-Йорке, даст вам четкое представление о том, что я подразумеваю под чрезмерной стимуляцией. Уровень шума, скорость движения, толпы людей — все это почти невыносимо. Чтобы вынести это, нужно заглушить себя: закрыть уши, глаза, отсечь все ощущения. Но намного ли жизнь в пригороде отличается от жизни в центре? Такое же отвратительное движение, такой же суетливый ритм жизни.

Дети гораздо легче перевозбуждаются, чем взрослые, потому что их восприимчивость тоньше, а способность противостоять фрустрации меньше. Поэтому ребенок, чрезмерно увлеченный игрушками, будет постоянно требовать новых игрушек. Если ему разрешат смотреть телевизор, он будет смотреть его все время. Если ему позволяют не ложиться спать допоздна, потом будет трудно уложить его в постель. Но ребенок получает также чрезмерную стимуляцию от гиперактивности и беспокойства его родителей. Перевозбужденное состояние матери передается ее ребенку. К сожалению, родители, кажется, думают, что, чем больше они способствуют активности ребенка, тем больше он узнает и быстрее вырастет. Интенсивность этого неосознанного стремления «вверх», по направлению к голове, к эго и к господству, пугает. Быть «внизу», то есть быть спокойным, чтобы иметь время поразмыслить и почувствовать себя, стало почти неизвестным образом жизни.

Каждый депрессивный пациент, проходивший у меня лечение, был человеком, потерявшим детство. Он вырос слишком быстро, пытаясь оправдать ожидания, связанные с одобрением и принятием. Он стал или пытался стать деятелем, стремящимся к различным достижениям, но обнаружил, что все его достижения бессмысленны, потому что были достигнуты за счет его бытия; и сейчас, будучи не в состоянии быть самим собой и не в состоянии что-либо делать, он впадает в депрессию.

Депрессия случится с любым, у кого нет веры в свое бытие и кто должен компенсировать ее отсутствие своими действиями. При этом не имеет большого значения, на что направлены его действия: на достижение личных амбиций или на восстановление социальной справедливости. Поэтому преуспевающий бизнесмен так же уязвим для депрессии, как и борец, добивающийся свержения той или иной системы. И тот и другой оказывались у меня на приеме с одной и той же жалобой. Вопрос не в том, принимать систему или восставать против нее. Здесь замешано нечто более глубокое, чем просто политическая и социальная система. Это сам образ жизни, в котором человек рассматривает себя как часть более широкого порядка и определяет свою личность из чувства принадлежности и участия в этом более широком порядке. Все это составляет противоположность индивидуальности, основанной на эго и его образе, превозносящих «я» в ущерб взаимоотношениям человека с великими силами жизни, которые сделали его существование возможным и которые продолжают поддерживать это существование, несмотря на его жадность и стремление к богатству.

Если я особенно подчеркивал важность кормления грудью, то не потому, что этот акт сам по себе определяет будущее благополучие ребенка. К сожалению, это не так, хотя он и оказывает много положительных последствий. Женщина, которая совершает кормление своего ребенка как обыденную работу, извращает естественные взаимоотношения с ним. Ее эго или ее «я» будет мешать ребенку получать удовольствие. Он будет слишком сильно чувствовать ее состояние, чтобы быть в это время целиком и полностью собой, его бытие будет нарушено. Важен не сам акт кормления, а то, что он несет в себе. Если он заключает в себе возможность для матери найти удовлетворение и реализацию своей естественной функции как женщине, то младенец сможет испытать то же самое удовлетворение в своих собственных функциях. Если он означает, что женщина принимает себя как мать-животное, которая отдает себя и свое тело ребенку, тогда и ребенок может принять свою основную животную сущность. Но если ее эго не позволит ей признать ее человечную общность со всеми женщинами или ее животную общность со всеми млекопитающими, то она не сможет находиться полностью здесь и сейчас для своего ребенка и разделить с ним радость такого близкого взаимоотношения. Какое бы удовлетворение она ни получала, эффективно действуя как менеджер, оно все равно будет сведено на нет потерей внутреннего удовлетворения от своей женской сущности.

Когда люди верят в Бога, его воля становится для них верховной властью, особенно в тех ситуациях, где человек чувствует бессилие или беспомощность своей воли. Но по мере того как люди приобретают знания и власть, их доверие и уважение к божеству снижается. Ситуации, которые в прошлом требовали божественного заступничества, больше уже не нуждаются в нем. Например, там, где первобытный человек пользовался волшебством и жертвоприношением, чтобы обеспечить плодородие своих полей, современный человек делает анализ почвы и применяет химические удобрения, чтобы достичь тех же результатов. Подобным же образом использование волшебства и молитвы для лечения болезни было вытеснено медициной, основанной на объективном осмотре и эмпирических исследованиях. Многие люди все еще продолжают молиться, но мало кто верит, что Бог непосредственно вмешивается в человеческие дела. Современный, умудренный взгляд на мир говорит о том, что молитва помогает молящемуся человеку почувствовать себя лучше, но она никак не влияет или влияет совсем незначительно на ход событий человеческой жизни.