Как жить, чтобы жить, или Основы экзистенциального нейропрограммирования

9. Исходя из принципа четвертичности (см. далее), можно выделить четыре системы упорядочения хаоса экзистенции

— принципы и правила

— логика и факты

— чувства и ценности

— идеи и возможности.

10. В сути своей это соответствует четырём уровням жизни

— досоциальному

— социальному

— постсоциальному и

— надсоциальному.

11. Первые две системы и два же уровня жизни соответствуют существованию и осуществляются с целью выживания. Последние два (и два) — бытию и жизни ради жизни. Хотя, исходя из логики подхода, их можно было бы назвать немного по-другому: социальный и экзистенциальный мета-уровни. В первом вы живёте ради общества и его целей, а во втором — ради себя и своей экзистенции.

С учётом того, что, несмотря на ёрнический мой тон и вообще категорическое неприятие любой наукообразности, речь идёт о всё-таки науке, попробую всё-таки описать некую методологию грандиозного (ну очень хочется надеяться) проекта под названием «Экзистенциальный нейротрансформинг».

Итак, решаемой проблемой (то, что мы решаем) является отсутствие достоверного знания об этапах и стадиях жизненного пути человека, методах ускоренного их прохождения (от низших к высшим), а также способах перевода экзистенции из выживания в жизнь.

Объектом данной науки (то, что мы при этом исследуем) выступает человек на различных этапах и стадиях его пути от выживания к жизни.

Предметом (то, что мы изучаем в этом объекте) являются закономерности стадий и этапов жизненного пути и жизнедеятельности индивидов в их общепсихологическом содержании, а также принципы и возможности их смены.

Сразу же хочу предупредить нетерпеливых интерпретаторов: номинализация «экзистенциальное нейропрограммирование» вовсе не означает, что данная модальность психотерапии и отрасли прикладной психологии является только лишь некой психологизацией экзистенциональной философии. При всём глубочайшем моем уважении к этой всеобъемлющей теории, прямо обращённой к миру, в котором мы живём, действительно расширяющей наше сознание, я взял за основу только некоторые важнейшие её положения. Каковые, кстати, интерпретировал по-своему.

Во-первых, это гениальное предположение Сартра о том, что «Бытие предшествует сущности». Из которой следует, что прежде чем лезть в глубины психики, и психологам, и психотерапевтам важно понять именно бытие человека. То, где конкретно и на каком уровне собственной жизни он сейчас находится в процессе своей экзистенции.

Во-вторых, это вполне определённая, хотя и странноватая, на первый взгляд, идея, согласно которой мы должны работать с экзистенциальной реальностью клиента. Которая может быть весьма своеобразной и заметно отличной от общепринятых представлений, так и собственно от объективной реальности. А это значит, что мы не должны ограничиваться констатацией того, что художник, лесоруб и ботаник, придя в один и тот же лес, увидят три различных леса, а в буквальном смысле картировать эти самые реальности. Дабы не только лишь интуитивно, но и основываясь на чётких концепциях, выявлять, с какой такой неэкологичной, мешающей быть эффективным и счастливым, Моделью Мира пришёл к ним клиент психотерапии. И какое такое бытие же принимает за свою экзистенциальную реальность.

В-третьих, это чрезвычайно точное, хотя и не всегда принимаемое современной психотерапией утверждение о том, что именно тревожность (за которой действительно скрываются новые возможности — вспомнитека китайское определение кризиса не только как краха, но и потенциала развития!) является одной из центральных экзистенционально-психологичееких проблем человечества. Потому что, она всегда (или почти всегда) возникает, когда обстоятельства требуют действий, в своих способностях выполнить которые человек сомневается, а результат для него весьма и весьма значим (По: [15]). Но буде жизнь постоянно принуждает нас к выполнению множества добровольных действий (пожалуй, это главный экзистенциальный парадокс человеческой жизнедеятельности), тревожность неизбежна, хотя и преодолима. Однако её решение силами одной только психотерапии без анализа стоящих перед человеком вызовов представляется недостаточным.

В-четвёртых, это понятие свободы. Которая, с одной стороны, буквально имманентно присуща человеку, ибо право выбора суть неотъемлемая привилегия любого человека. С другой стороны, он изначально обусловлен родительскими и прочими предписаниями, отчего «я выбираю» с возрастом начисто поглощается «я обязан и должен».

И, наконец, в-пятых, это концепция личной силы. Как того, что определяет возможность делать, а не только думать. Быть, а не только казаться. Достигать, а не всего лишь желать. Каковая, однако, в нашей трактовке была представлена концепцией витальности как универсальной способности к эффективной и счастливой экзистенции, о чём подробнее мы поговорим далее…

Ну вот, пока всё об этом, потому что далее мы перейдём к рассмотрению двух важнейших ипостасей экзистенциального нейропрограммирования, соответствующим двум же частям этой книги. Мета-психологии: теоретические, но вполне даже прикладные (прикладываемые к экзистенции) модели жизни и психики как таковой, и также их составляющие, каковыми эта самая ЭНП (надеюсь) обогатила современную психологию. И психотерапии, но не вообще, а перехода: чётко структурированной системы (точнее четырёх систем) психотехнологий, способных при достаточном на то желании обеспечить быстрый проход человека по уровням его жизни.

Часть I. Экзистенциальное нейропрограммирование как мета-психология

Уже давным-давно — аж в прошлом веке — психологи, используя свой любимый «материал» — белых крыс, провели ну очень интересный эксперимент. Означенным крысам создали Рай — полный и подлинный, хотя и крысиный. Место, где было в изобилии тепла, света, полно еды и питья, а также в достатке присутствовали особи противоположного пола. И крысы быстро забросили привычную активность и начали только лишь наслаждаться жизнью. Все, кроме примерно 7 % каких-то странных «диссидентов». Которые, несмотря на райские условия существования, всё время лезли в опасную темноту, чтобы, так сказать, познать незнаемое и изведать неизведанное…

Почему я об этом пишу? Да потому, что принадлежу именно к этим семи процентам — только не крыс, а людей. И, имея практически всё, что нужно для счастливой и спокойной жизни, постоянно ломаю голову над вещами, постижение которых вряд ли повысить уровень моего благосостояния. А когда что-либо постигну, то ещё и щедро делюсь этим, практически ничего не скрывая (это в наше-то сволочное «базарное» время, когда каждый скорее продаст душу, чем некий секрет, обеспечивающий ему лучшее выживание!). На своих семинарах, постоянно повышая уровень их проведения, хотя это заставляет меня непрестанно размышлять над вещами далеко не всегда известными современной науке и практике. И в своих многочисленных книгах, хлопот с коими всегда полон рот, что на фоне копеечных гонораров заставляет меня порой всерьёз задумываться о здравости собственного рассудка…

Так вот — меня всегда (и более всего) интересовала жизнь как таковая. Пресловутая экзистенция, которая может быть как никчёмным существованием, так и полноценным бытием (в ранней моей системе этот аспект жизни получил простое название: счастливость). И которая также может, но уже обернуться натужным выживанием или беспроблемной жизнью (этот аспект у меня стал называться эффективность).

И как-то так — почти само собою — получилось, что всплыл (или вскрылся) совершенно другой ракурс проблемы эксзистенции. Витальности как обобщённой способности осуществлять оную. Двух планов или пластов жизни: выживания (оно же адаптация, идеализация, существование и т. п.) и собственно жизни (она же самореализация, самоактуализация, бытие и т. п.). И четырёх этапов жизнедеятельности, в каковых всё это и осуществляется.