Жить (СИ)

Расставить все по своим местам – это чуть легче, чем невозможно.

Чтобы научиться жить в Аду, нужно уметь всего три вещи: прощать, дышать и целоваться. И это с первого взгляда кажется очень простым.

И Белиар – он тоже с первого взгляда кажется простым, понятным, ебливым демоном, которого ничего не заботит, пока не коснётся лично. Который все время нахально улыбается и ничего не делает.

Но он внезапно зажимает к стене и сладко сцеловывает с губ проклятия до тех пор, пока пока те не иссякают окончательно.

И это немного жжёт. И это очень много приносит боли.

В комнате что-то неладное и неправильное творится с воздухом. Он невесть куда вдруг исчезает, испаряется, ускользает сквозь щели, просачивается через ледяные пальцы. И вроде бы, это не оставляет выбора, кроме как податься навстречу. Кроме как ответить на требовательные «доверься же мне» и «да будь же моим» молчаливым покорным «ну возьми же меня».

Иуда хочет научиться жить, но пока у него не получается даже дышать.

Хотя, может, это потому что его обнимают до хруста рёбер.

***

На первых порах очень сложно разобраться в том, что ты потерял, а что нашёл.

Ты и апостол, и нечистый дух, и никого волнует, что это взаимоисключающие параметры. Тебе наливают чай и руки набивают кипами бесполезных адских бумаг.

Тебя бьют по затылку и гладят по волосам.

А шарф – шарф грязно-красный, затасканный и пыльный. И тебе его то поправляют, то душат им же.

От близкого соседства с Четвёртым Властителем, сплевывать кровью приходится то в переносном смысле, то в действительности – с завидным постоянством. Такой вот уголок стабильности в Пандемониуме.

– Ты можешь бежать хоть в Преисподнюю, хоть в Бездну. От себя не убежишь. Да и от меня тоже, – демон самодовольно щерится и делает вид, что не сказал ничего особенного.

Иуда свой собственный яд проглатывает, ему не впервой. Ему даже привычно. Потому что вообще-то Белиар дело говорит.

Потому Нечистый дух учится прощать, то, от чего нельзя просто так избавиться. Но вот это у него пока что никак не выходит.

Белиару приходится напоминать, что, в сущности, между самым страшным грешником и святейшим из праведников очень тонкая грань.

***

Из всех необходимых навыков Искариот пока овладел только последним, зато практически в совершенстве.

Оба об этом вспоминают очень кстати, каждый раз, когда Нечистому приходится топить Белиара в своих вишневых глазах. Когда дверной замок многообещающе щёлкает, демон рычит что-то гортанно и нетерпеливо, и рубашку дёргает так, что ткань расходится по швам. На лицо падают его волосы, а на губы ложатся его губы.

Иуда учится жить.

Иуда учится принадлежать.

И все встаёт на круги своя.