Тавистокские лекции

Вследствие огромной трудности и важности этой проблемы я разработал специальную методику восстановления спроектированных безличностных оценок. Методика весьма сложная и на прошлой лекции я кое о чем упоминал в связи с вышеприведенным сном. Когда бессознательное говорит, что под христианским храмом находится тайное помещение с золотым сосудом и золотым кинжалом, то оно не лжет. Бессознательное вообще не лжет, так как природно по сути своей. Природа же не лжет никогда. Есть золото, есть сокровище и величайшая цена за него.

Располагай я большим времением, можно было бы продолжить эту тему и подробно рассказать о сокровищах и способах их сохранить. Это убедило бы в справедливости метода, позволяющего индивиду самому держаться вблизи своих безличностных образов. Сейчас же я могу сказать лишь пару слов и отослать к моим публикациям по этому поводу.

Четвертую стадию терапии переноса я называю объективизацией безличностных образов. Это – существенная часть процесса индивидуации.

Ее цель – отделить сознание от объекта настолько, чтобы индивид больше не помещал гарантию своего счастья, а иногда и жизни, в неких внешних посредников, будь то люди, идеи, обстоятельства. Чтобы он пришел к осознанию, что все зависит от того, владеет ли он сокровищем, или не владеет. Если он чувствует, что сокровище в его руках, тогда центр тяжести находится в самом индивиде, а не в объекте, от, которого он зависел. Достичь состояния такого освобождения является целью духовной практики на Востоке и целью всех наставлений Церкви. В различных религиях сокровище спроектировано в фигурах святых, но подобное гипостазирование невозможно для современного просвещенного разума. Огромное число индивидов не могут более выражать свои безличностные ценности в исторических символах.

В связи с этим они оказываются перед необходимостью отыскивать индивидуальный способ, чтобы придать форму безличностным образам. Так как в конечном итоге они призваны найти эту форму, то и жизнь их течет весьма специфическим образом, иначе индивид оказывается оторванным от самой основы психического бытия, и неизбежно становится невротиком, дезориентируется и конфликтует с самим собой. Но если он способен объективировать безличностные образы и соотноситься с ними, тогда он соприкасается с той жизненно важной психологической функцией, которая с момента пробуждения человеческого сознания находилась под попечением религии.

Сейчас невозможно вдаваться в детали данной проблемы не только потому, что время истекло, но и потому, что дать адекватное выражение живому психическому опыту означает выйти за пределы научных понятий. Все, что можно сказать рационального относительно условия отделения, это определить его как некий центр внутри психического бытия индивида, но не внутри его ЭГО. Это не ЭГО-центр. Боюсь, что придется представить вам целую диссертацию по сравнительному религиоведению, чтобы более или менее полно выразить то, что я имею в виду под неЭГО-центром. (См.: Психология и Алхимия, п. 44, 126, 129, 135, 325 и др.). Поэтому я только коснусь существа дела. Это действительно существенная проблема большого числа индивидов, приходящих на прием к врачу-психотерапевту. Посему врач должен попытаться найти способ, пользуясь которым он сможет реально помочь человеку в разрешении его проблемы.

Принимая такой метод, мы поднимаем факел, забытый нашими коллегами в XVII веке, когда они погасили его, став химиками. Мы, психологи, исходя из химических и материальных понятий психического бытия, зажигаем этот факел вновь, продолжаем процесс, который на Западе начался в XII веке – так как алхимия была делом врачей-целителей, занятых проблемами человеческого разума.