ЭРОС и БЮРОКРАТИЯ

Интересно, что среди чиновников имеющих домашних животных и время от времени практикующих с ними сексуальные контакты есть и такие (преимущественно мужчины), кто специально собирает видео с сексуальными сценами при участии животных и даже нанимает проституток, чтобы пронаблюдать за тем, как женщина ласкает их собаку. При этом некоторые из таких бюрократов сами не могут решиться на занятие сексом с «приобретенной» женщиной.

В различных сексуальных отклонениях у чиновников проявляется склонность к эпизодической реализации стандартных ритуалов - так происходит и с животными. К игровым сценам в сексуальном контакте с животными чаще прибегают женщины-чиновники, для которых домашнее животное - это не только половой партнер, но часто и романтический герой: заколдованный принц в случае с Жанной. Любопытно, что в сексуальных отклонениях, в том числе в зоофилии, патриархальные ритуалы не играют той сексуально ограничительной роли, какую имеют у гетеросексуальных пар. Механически повторяя заложенные в подсознание обряды, бюрократы-зоофилы удовлетворяют свою потребность в бессознательном «по всем правилам» снятии табу на секс. Примечательно и другое: язык чиновников имеющих сексуальные отклонения. Большинство бюрократов зоофилов, как и представителей других отклонений, в общении с партнером испытывают те же комплексы «запрещенных слов» и «постыдных действий», что и гетеросексуальные государственные управленцы.

[4.5.] Разновидности секса у чиновников

Желание - это переживание отражающее потребность. Перешедшее в действенную мысль о возможности чего-либо, оно имеет побуждающую силу, силу направляющею на приобретение или осуществление желаемого. Желание обостряет осознание цели будущих действий, создает их план. Как мотив деятельности, оно характеризуется отчетливым осознанием потребности - открывающим не только ее объекты, но и пути возможного ее удовлетворения. Но даже сильное желание еще не означает действие.

Сексуальные желания, каким бы не был их характер, умеренным или смелым, исполняются далеко не всегда. Фантазии, живущие в психике индивида, реализуются там, где личность оказывается сильнее «вечных» правил, где человеку хватает сил преодолеть свой страх перед табу и муками «праведного» стыда. Боязнь нарушить запрет, потерять «нравственную чистоту» совершив нечто «грязное» - вот на чем основана нереализованность многих сексуальных желаний. Однако смелость человека способного отбросить рамки ветхой морали и тяга личности воплотить свободу в своей сексуальной жизни открывают желаниям совсем иной путь.

Способность желать, рисовать собственные эротические картины, уже сама по себе несет сильный след освобождения личности. Воплощение этих «набросков поведения» означает серьезное изменение в психике человека, возможную перемену его характера. Преобразуя отношение личности к себе и окружающему миру людей, воплощение сексуальных желаний позволяет человеку отбросить в сторону свое прежнее табуированное Я. Обрести способность чувствовать так, как хочется, и жить в соответствии с собственным представлением о красоте, счастье и свободе.

Подавление - основа искаженных сексуальных желаний и болезненных душевных ощущений. В российской бюрократии эта черта создает не просто особенность сексуального поведения чиновников, но и всю гамму их непростых переживаний. Часто запрещая себе не только действовать, но и думать в соответствии с собственными сексуальными потребностями, представители бюрократии пытаются безуспешными усилиями «нравственного сознания» оградиться от «аморального» влечения. Но скрытые от разума, подавляемые цензорами, желания неизменно прорываются в бессознательных интересах, поступках и фантазиях. Понять их значение позволяет только анализ символов, который в существующих разновидностях секса у бюрократического слоя не может оставить без внимания даже банальных мелочей.

Эротические игры чиновников, как и игры обычных людей, не существуют в отрыве от социального бытия. Символически воплощая желания человека, они выражают общественную сущность бюрократии. И хотя большинство государственных управленцев из-за ограниченности фантазии и табуированности собственной эротической жизни не прибегают к ним даже иногда, в тех случаях, когда игры становятся практикой, чиновники воспроизводят в них иерархию. Создают пирамидальную систему, в которой существует подчинение, ограничение и подавление. Однако в игровой иерархии совершаемые действия носят не политический или экономический, а сексуальный характер.

Значение эротических игр у чиновников всегда имеет характер некоего обхода табу на сексуальное действие. Независимо от видов практикуемого секса, игры, посредством выстраиваемых правил и специальных условий, делают половую близость в принципе возможной для индивидов. В них практически не встречается элемент свободного творчества необходимого для развития отношений - игры чиновников это некая копия их системного бытия.

Позы в момент совершения полового акта у представителей русской бюрократии бессознательно рассматриваются партнерами как некий перенос социальной иерархии в сферу сексуальных отношений. В случае, когда женщина находится сверху, сковывая подвижность мужчины и определяя ритм и тон своих движений, партнер, как правило, ощущает себя морально подчиненным ей, вынужденно зависящим от ее воли. Аналогично выглядит ситуация с активной позицией мужчины и пассивной - женщины. В этом случае уже партнерша ощущает себя «подвластной своему господину», а мужчина переживает ощущение своего триумфа и господства. Ассоциативно не воспринимая позы как форму поиска обоюдного удовольствия, чиновники склонны, прежде всего, видеть в них механизм воспроизводства в половом акте начальственно-подчиненного порядка. Бессознательно связывая сексуальные действия и позиции с государственной машиной, ее правилами, они воспроизводят и весь набор своих «аппаратных» ощущений, главное из которых - отчуждение.

Отчуждение и обладание - тесно вязанные друг с другом понятия. Воспринимая сексуального партнера в момент полового акта как свою собственность, а сам эротический контакт как форму употребления принадлежащей им вещи, чиновники ощущают обладание. Испытывая в то же время страх к партнеру как чуждому им индивиду с собственными интересами и желаниями, они переживают и глубокое отчуждение. Выстраивая личные отношения, представители бюрократии ориентируются на стандартные правила, а не на эмоциональную близость с человеком. Возникающие таким образом связи отражают всю ограниченность интереса людей друг к другу. По-сути, нацеливаясь лишь на «приобретение» человека как социально недостающей детали (некой «второй половины») и его использования для собственных сексуальных желаний, российские чиновники не могут избежать отчуждения. При этом, не воспринимая своего партнера как близкую им личность, служители государства обоего пола считают «низкий» секс чем-то отдельным от возвышенной «любви».

Существующее в паре отчуждение отчетливо проявляется в распространенной потребности мужчин и женщин бюрократов не видеть лица партнера в момент полового акта. Обнаруживаясь в избираемых позах лицом к спине (мужчина сзади или женщина сверху) это желание часто сочетается с потребностью пережить некое унижение до животного, эмоциональное превращение в бессознательное существо и тем самым снять давление цензоров в момент сексуальной близости.

Проблема нравственного в сексе является одной из основных помех в достижении удовольствия для большинства чиновников. В наиболее сложных случаях она нередко делает невозможной эрекцию у мужчин и возбуждение у женщин - чрезвычайно распространенная проблема среди русской бюрократии. Даже решившись на сексуальную близость, многие государственные управленцы в силу довлеющих нравственных установок не могут совершить половой акт. При этом их физиологические функции находятся в полном порядке - трудностью является отказ организма выполнять команды сознания и подавленность естественных желаний как аморальных. Не понимая психических причин своей импотенции либо фригидности, чиновники часто пытаются решать вопрос при помощи алкоголя или иных возбуждающих средств, что, как правило, не приносит даже кратковременного положительного результата.