ЭРОС и БЮРОКРАТИЯ

Интересной стороной садомазохистской практики в сексе выступает отсутствие сексуального желания по отношению к партнеру, которое вызывается искусственными способами. Подобное состояние половых отношений весьма характерно для семейных пар русских чиновников, где потеря взаимного интереса часто ведет к сексуальной реализации садомазохизма как чувства. При этом у чиновников как индивидов с довольно консервативной психикой виды садомазохистского сексуального контакта могут быть очень необычными - богатыми воспроизведением сексуально переигранных социальных картин.

Другая пара: 30 летний Сергей и 29 летняя Инна - в прошлом жизнерадостная, немного наивная и романтичная девушка. Он менеджер-строитель - человек с очень напряженной работой в большой компании, она государственный служащий. Вместе они более 8 лет, познакомились еще в студенческие годы. Есть 2 летняя дочь.

Инна и Сергей не сразу пришли к садомазохизму в сексуальной жизни. Первоначально, в первые годы отношений, до того как начались их рабочие бюрократические будни, молодые люди не чувствовали потребности в новых формах секса. Только спустя несколько лет они стали чаще прибегать к «насилию» в сексе. Потом, все больше погрузившись в мрачную социальную среду управленческой системы - он коммерческой, она государственной, они почувствовали, что в некогда нормальных отношениях что-то изменилось.

«Вообще я не сразу поняла,- рассказывает Инна,- что атмосфера на работе на меня давит, вся эта упорядоченность, пирамидальность… Не знаю как выразиться - он чувствовал тоже самое, хотя наверное у них в фирме было немного проще, надомной все время что-то довлело… Настроение из жизнерадостного стало плохим, появилась агрессия. Мы начали ссориться, но однажды, после того как я поругалась с Сергеем, он затащил меня в постель и буквально изнасиловал. Специально делал мне больно. И мне почему-то это понравилось, было потом какое-то удовлетворение, короткое, но спокойствие. Я сказала ему об этом, и он удивился, а потом рассказал, что давно хотел попробовать какие-нибудь игры. До этого, все, что мы делали это, только привязывали друг друга, теперь стали причинять друг другу боль - легкую и приятную. Попробовали разные «постановки»: мне больше всего нравится, когда мы играем в «императрицу» или «императора». В игре может даже участвовать наша собака - она «изображает» льва. И если я императрица, тогда я говорю моему рабу: «Слушайся меня или я отдам тебя льву - перезрелый раб!» И если он плохо исполняет мои желания, тогда я бью его плетью, приковываю к стене или «насилую» искусственным членом. И мне, и ему это очень нравится. Еще он любит, когда я впиваюсь в его тело когтями, кусаю и колю его.

Не меньше чем госпожой, мне нравится быть рабыней - пусть он наказывает меня плетью, засовывая ее рукоять в анус или влагалище. Когда он сжимает мне соски или половые губы - это тоже приятно. Хорошо ощущать себя всю заполненной искусственными членами, прикованной, с кляпом во рту и видеть, как он кончает на меня. Больше всего приятно само унижение, например, когда я делаю ему минет, а он оскорбляет меня, причиняет мне легкую боль… Но ко всему этому мы пришли не сразу. Поначалу у нас почти не было никаких приспособлений, после появились разные аксессуары: щипцы, иглы, оковы, плети, фалоимитаторы разных размеров…»

Представляя собой удовольствие через страдание, садомазохизм при помощи многообразных по форме игр уводит человека от возможности получать наслаждение через радость, оставляя только боль и унижение. Однако подобная (позитивная) форма эмоционально-половой жизни почти невозможна для индивида занятого в бюрократической системе, в силу ее довлеющей над ним природы. И даже если позитивный, ориентированный на радость и счастье человек приходит в бюрократическую систему, она рано или поздно ломает его - переделывает под себя, изменяя всю половую жизнь индивида, или заставляет скрывать свое сексуальное Я.

«Раб и госпожа», «господин и рабыня» - самая популярная игровая форма садомазохистской сексуальной практики. Различаясь по сюжетному построению и образному наполнению, они всегда выступают искаженным отражением социальной жизни личности. Являются переносом из нее страданий в сексуальную сферу.

Садомазохизм, набирающий сегодня популярность у бюрократии, возможен только для человека с ценностями присущими эксплуататорскому обществу, у индивида готового вопреки собственной потребности подчиняться иерархии - заполнять свою жизнь бессмысленным, неинтересным делом. По существу такие ориентиры калечат внутренний мир личности, противопоставляя ее творческому движению общества, его эмоциональному и культурному освобождению. Люди не ориентированные на обладание, на иерархический рост, постепенно избавляются от заложенных в них системой буржуазных отношений установок и утрачивают садомазохизм в своей психической природе. В их сексуальной жизни унижение и боль перестают существовать как в эмоциональном, так и физически выраженном виде. Перестают они быть и основой, благодаря которой все еще существует буржуазный брак.

[ 4.3. ] Гомосексуализм

Практически все сексуальные отклонения носят общественный характер. Лишь очень незначительная их часть связанна с гормональными нарушениями. Гомосексуализм, опережая садомазохизм и педофилию, является в наше время самым распространенным сексуальным отклонением не только во всем обществе, но и среди российских чиновников. Однако в их среде он имеет некоторые особенности, прежде всего: явно патриархальные схемы отношений, заметный фетишизм и садомазохистский оттенок.

Де Сад, утверждал: «Жизнь дана нам для удовольствия». В представлениях аристократии той эпохи человеку стоило стремиться к радости, любви и забвению в счастье. «После нас хоть потоп»,- говорил король Франции Людовик XV. Далекие от действительности, не знающие тягот голода и непосильного труда французские аристократы проводили время в праздности, что накануне Великой французской революции лишь предвещало их скорый конец. Совсем по-другому чувствует приближение своей гибели русская бюрократия, сама по себе не являющаяся экономически господствующим классом, но выступающая его политическим орудием - механизмом общественного угнетения и подавления.

В отличие от дворян конца феодальной эпохи, русский чиновник не склонен воспринимать жизнь так словно это короткий праздник. Хотя в его буднях часто присутствует роскошь и дорогие развлечение, эмоциональное состояние бюрократии трудно оценить как позитивное. Поэтому гомосексуализм среди русских чиновников обоего пола нельзя рассматривать точно форму получения нового эротического удовольствия - его природа заметно сложнее. Происходя из ломки социальных традиций, он во многом выражает стремление человека уйти от враждебной, чуждой ему действительности. В сексе такого рода, как правило, главное не сближение с партнером, а совместное бегство от реальности за удовольствие. И в этом нет принципиальной разницы между гомосексуальным и гетеросексуальным контактом. Имея единую эмоциональную природу, все вида секса для русской бюрократии как консервативной социальной среды могут быть лишь сексом-наркотиком. Удовольствие лишенным главной оставляющей счастья - эмоциональной свободы и открытости. И то, играет в них мужскую роль мужчина или женщина, а женскую женщина или мужчина не имеет принципиального значения.

Господство патриархальной гетеросексуальной ролевой модели отношений даже в гомосексуальных связях у чиновников выражает глубину заложенного в коллективную психику бюрократии принципа социальной организации. Сохраняя его даже в искаженном виде, государственные управленцы, таким образом, стремятся изменить свою половую жизнь, не преобразуя нравственных основ. Старая общественная мораль, табу и страхи, против которых они стихийно восстают, остаются ими не тронутыми и продолжают жить, выражаясь лишь в перекошенной форме. Однако в личной жизни отдельных людей это имеет различное выражение.