Творение сознания. Миф Юнга для современного человека

Все противоположности от Бога, следовательно, человек должен принять на себя их бремя; когда он поступает подобным образом, он обнаруживает, что Бог, во всей своей полноте, овладел им, воплотился в него. Он становится сосудом, наполненным божественным конфликтом ⁵².

Бог действует через бессознательное человека и заставляет его примирять и объединять противоречия, воздействию которых из бессознательного подвергается его сознание ⁵³.

Верный признак индивидуации — преодоление индивидуальной психикой мысли о своей примитивной включенности в коллективное психическое. Этот процесс сопровождается прогрессирую-

⁵⁰ Jung. Answer to Job, par. 658. Ответ Иову, с. 170.

⁵¹ С. G. Jung, Mysterium Coniunctionis, CW 14, par. 492. К. Г. Юнг, Mysteri-um Coniunctionis, K. 1997, nap. 492.

⁵² Ibid,, par. 659. MC, nap. 659.

⁵³ Ibid., par. 740. MC, nap. 740.

щим осознанием трансперсональной психической субстанции, необходимости стать посредником между нею и людьми и придать ее энергии антропоморфный характер. «Как только честному и полному сознанию удается подняться над коллективным уровнем, — пишет Юнг, — человек перестает быть самоцелью и становится орудием Бога»⁵⁴.

Вставшее на путь индивидуации эго, независимо от его сознательной воли, используется трансперсональной психической субстанцией (Богом, Самостью), чтобы, подобно Иову, приблизить эту субстанцию к осознанию. Эго вынуждено столкнуться лицом к лицу с объективными образами. Перед эго стоит задача — установить с ними связь. Упомянутые образы нуждаются в понимании, а энергия, аффекты должны быть интегрированы и стать антропоморфными. Эти образы и аффекты с полным основанием могут быть названы образами Яхве и аффектами Яхве, посредством которых выражает себя изначальная, бессознательная Самость, и, в том случае, если они не встречают понимания со стороны эго, их практически невозможно отличить от так называемого нарциссизма и инфантильного ощущения собственного всемогущества. Эти образы и аффекты являются проявлением тождества эго с Самостью ⁵⁵. Именно это имеет в виду Юнг, когда пишет:

Нам неизвестно... в какой степени Бог... трансформировался... Есть основания предполагать, что когда наше сознание начинает экспансию в сферу бессознательного, то мы входим в сферу еще не трансформировавшегося Бога ⁵⁶.

В том случае, если сознающее себя эго выдержало очную ставку с трансперсональными образами и аспектами, то отпадает необходимость истолковывать ситуацию с использованием таких редукционистских терминов, как инфантильность и нарциссизм. Более корректные выражения следует искать в новом мифе о продолжающемся воплощении Бога. Пока эго ведет упорную борьбу с трансперсональными энергиями, чтобы придать антропоморфность, ему суждено переживать подобие схватки Иакова с ангелом и спора Иова с Яхве. Подобно Иову, мы можем надеяться обрести в

⁵⁴ Jung Letters, vol. 2, p. 242.

⁵⁵ Более подробно данная идея рассматривается в книге: Edward V. Edinger, Ego and Archetype (Baltimore: Penguin Books, 1973), chapter 1. Э. Эдин-гер. Эго и архетип. 2000, гл. 1.

⁵⁶ Jung Letters, vol. 2, p. 314.

противнике, т. е. бессознательном, своего спасителя. Когда бессознательное, повергая нас в состояние аффекта или депрессии, наносит нам особенно болезненные удары, у нас всегда остается надежда найти в своих снах и фантазиях целительный смысл, который принесет нам освобождение.

Бог перестал быть таким, каким его описывает религия, он слился с человеческим бессознательным, иными словами, он воплощается. Наше бессознательное охвачено беспокойством, причина которого Бог, который хочет знать и быть узнанным ⁵⁷. Юнг пишет:

Бессознательное хочет пробиться в сознание, чтобы достичь света,⁵⁸ но в то же время оно постоянно препятствует осуществлению этого намерения, потому что оно предпочло бы остаться бессознательным. Иными словами, Бог хочет стать человеком, но колеблется ⁵⁹.

Здесь уместно упомянуть о сновидении нашего современника. Его сон имеет отношение к Яхве. Одному мужчине снилось, что он видит первобытного колдуна, который держит в руках кожу животного. На коже было явственно различимо живое лицо. Это был своего рода оракул. У сновидца первобытный колдун вызвал мгновенную ассоциацию с Яхве. Он вспомнил, что некоторые ранние списки Библии были пергаментными. Лицо на коже ассоциировалось с изображением лика Христа на плате Вероники. Он вспомнил также ободранную человеческую кожу с изображенным на ней лицом на грандиозной фреске Микеланджело «Страшный Суд» в Сикстинской капелле. Лицо, изображенное на фреске, — автопортрет Микеланджело, который выразил свое внутреннее состояние, изобразив себя на коже св. Варфоломея, христианского мученика, с которого с живого содрали кожу.

Данное сновидение означает, что первобытный колдун, Яхве, является на коже животного в виде человеческого лица, иными словами, в виде человека. События, описанные в Библии, представляют собой отражение Яхве в человеческой истории, а вопло-

⁵⁷ См. выше, гл. 2.

⁵⁸ То, что испытывает при этом сознающее эго, нередко весьма напоминает описанное гностиками состояние, в котором пребывает мир света, когда в него вторгаются силы тьмы. См.: Jongs, The Gnostic Religion, pp. 213 ff.

⁵⁹ Jung, Answer to Job, par. 740. Ответ Иову, с. 218.

щение Яхве в Христа ненадолго приоткрыло людям его подлинное лицо. Кроме того, соединение в сознании лица и ободранной кожи с фресками Микеланджело наводит на мысль, что гений — это проявление божества. Автопортрет Микеланджело на ободранной коже служит свидетельством того, что его отождествляли с Марсием, персонажем древнегреческих мифов, искусным музыкантом, дерзнувшим вызвать на музыкальное состязание самого Аполлона; когда Марсий проиграл состязание, Аполлон ободрал с него живого кожу. Миф о Марсии до известной степени отражает судьбу любого гения и передает одну особенность индиви-дуации: осознание связи с Самостью порождает самонадеянность, наподобие самонадеянности Марсия, сменившейся жестокими мучениями.

Обдирание кожи символизирует процесс трансформации, который, с одной стороны, обнажает психику человека, а с другой стороны — по аналогии кожа — душа — лишает души ⁶⁰. В одном сонете Микеланджело звучит этот мотив:

Сострадающая другим и лишь к себе

Не ведающая жалости, тварь малая,

Что сбрасывает в муках кожу, чтоб наслажденье

Принести другим, смерть принимает, жизнь давая им.

И я бы, Господи, желал такой судьбы —

Чтоб мог Ты только жизнь извлечь из моей смерти,

Тогда б я тоже мог чрез смерть преобразиться,

Как этот червь, что сбрасывает кожу.

Ведь будь я им, глядишь, из моей кожи,

Могли б соткать наряд, что грудь объемлет

Той красоты, что век свой тщетно жажду.

Тогда б охотно умер я. А мог бы, дух мятется,

Господа стопы я защищать от непогоды,

Стать обувью его — вот что не менее влечет ⁶¹.

Идея — быть обувью Господа — имеет отношение к воплощению. Микеланджело находит здесь выражение для наиболее глубокого смысла, таящегося в образе сдирания кожи с человека. То, что он написал в свое время о Данте, можно сказать и о нем: «Не

⁶⁰ Jung, «Transformation Symbolism in The Mass», Psychology and Religion, CW 11, par. 348; см.: Jung. Alchemical Studies, CW 13, par. 95 and note 116. Русск. пер. см. «Символ превращения в мессе». В: К. Г. Юнг. Ответ Иову, с. 267.

⁶¹ The Sonnets of Michelangelo, trans. Elizabeth Jennings (New York: Double-day & Co., 1970), Sonnell XXI, p. 52.

устрашился глубину отчаянья измерить тех мест, где Неудача, вечно повторяясь, переживает смерть саму» ⁶².

Возвращаясь к сновидению, следует заметить, что оно хочет донести мысль, что Яхве запечатлевает себя на человеческой коже того, в кого он воплощается. В этом смысле Иова можно поставить в один ряд с Христом, Марсием и Микеланджело. Яхве «содрал кожу» с Иова и тем самым даровал людям свой портрет, сквозящий в «коже», в мучениях Иова, который, подобно Марсию, рисковал своей жизнью, вступая в состязание с Богом. Этот образ имеет значение для любого человека, подчинившего себя процессу индиви-дуации. Он приносит в жертву свою «кожу», чтобы стать пергаментом, на котором Яхве напишет свое откровение.