Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность

Именно поэтому у первобытных племен и в слоях с примитивной культурой победивший в борьбе стремится к сексуальному унижению противника и находит себе в этом удовлетворение — насилует его женщин, иногда насилует и его самого. Ему необходима именно сексуальная разрядка. В субкультуре уголовников распространено оформление социального превосходства (победы, порабощения, наказания) путем сексуального унижения — понуждением побежденного к пассивному участию в оральном или генитальном сексе. Или хотя бы в имитации его. Достаточно прикоснуться половым членом к губам человека — и он считается «опущенным», перешедшим в низший слой сообщества.

И наоборот, сексуальное возбуждение усиливается от возбуждения, вызванного опасностью. Сексологи отмечают, что у маленьких мальчиков эрекция возникает без сексуального стимула — как реакция на всякое общее возбуждение: на возню, испуг, радость, гнев. О русском философе Розанове его друг А. Ремизов (19926: 230) сообщал: «В. В. Розанов сказал: когда он в ударе и исписанные листы так само собой не просохшие и отбрасываются, у него это торчит, как гвоздь».

У многих сексуальное возбуждение сильно выигрывает от сопряженности с чувствами опасности, тревожности, одоления кого-то или чего-то, в некоторых случаях — o от чувства господства, власти над партнером, унижения его и даже причинения ему боли или от ощущения боли. В последних случаях мы имеем дело с садизмом и мазохизмом, которые не входят в нашу тему. Но повышение сладострастия от примеси чувства опасности и ее одоления — вот что выступает у многих гомосексуалов.

Собственно, эта особенность характеризует чувственность мужчин вообще, но у гетеросексуалов она не находит себе выхода, поскольку сдерживается необходимостью согласования с чувственностью женщин, гораздо более скромной. Многие мужчины довольствуются хвастовством своими сексуальными подвигами перед другими мужчинами. Гомосексуал же свободен в своих поисках остроты чувств.

В приведенном выше наблюдении 91 Крафт-Эбинга, где торговец Л., 27 лет, вспоминает о своих детских гомосексуальных утехах, есть такая подробность:

«Любимый товарищ его Н., с которым он проделывал взаимную мастурбацию, сделал ему однажды предложение: чтобы Л. пытался схватить член Н., а он, Н., будет оказывать мнимое сильное сопротивление, стараясь в этом помешать Л. Больной согласился на предложение. Таким образом, здесь онанизм был непосредственно связан с борьбой обоих участвующих лиц, причем побежденной стороной всегда оказывался Н. Борьба эта оканчивалась неизменно тем, что Н. в конце концов поддавался тому, чтобы его мастурбировали. Л. уверял, что такой вид мастурбации доставлял как ему, так и Н. особенно большое наслаждение» (Крафт-Эбинг 1996: 237).

Это очень ясное стремление к ситуации, в которой задействовано чувство преодоления и оно рассматривается, как способное повысить сексуальное возбуждение.

Рейбен (1991:109–110) отмечает: «Некоторые гомосексуалисты записывают номера своих телефонов в телефонных будках, на вокзалах, в туалетах — всюду, где бывают другие гомосексуалисты. По телефону они узнают специализацию друг друга и назначают свидание. Разве это не опасно? Гомосексуалисты живут опасностью.

Кажется, что она является частью их сексуального ритуала». И дальше (115): Отсутствие страха перед последствиями — одна из загадочных черт гомосексуального поведения. <…> У них тяга бравировать своим сексом перед людьми. Местом действия часто выступает общественный туалет, автобусные остановки, парки, кегельбаны. Случайный и безрассудный выбор партнера — их отличительная черта».

И я не раз встречал такие номера в телефонных будках и общественных туалетах и, признаться, думал, что всё это фальшивки — издевательства над гомосексуалами или чьи-то злые шутки над хозяевами этих номеров. Но беседы с гомосексуалами убедили меня в том, что обычно все эти кустарные объявления — абсолютная истина. За каждым номером скрывается гомосексуально ориентированный мужчина, парень или подросток, чутко ждущий звонка и упоительно опасного приключения.

Л. Хамфриз отмечает, что риск ареста «за сексуальное поведение в общественном месте» (статья в английском законодательстве) действует на гомосексуалов как афродизиак. «Некоторые пожилые мужчины говорят, что уже не могут достичь оргазма без возбуждения от туалетных встреч» (Humphreys 1970: 151).

И есть еще одно, что делает это рискованное поведение, бравирование опасностью и афиширование особенно характерным именно для гомосексуалов. Видимо, эта тяга к опасности, к преодолению запретов, к сексуальному бунту есть та особенность характера, которая и приводит многих мужчин к гомосексуальному поведению.

Силверстайн приводит воспоминание Майрона, парня с замедленным сексуальным развитием, хотя и с некоторой тягой к мужской наготе. Впервые испытать оргазм ему довелось только в двадцать два года. Он тогда служил во Вьетнаме и стоял на посту, охраняя бензовозы для бомбардировщиков.

«Я был на посту темной ночью, и мне пришла в голову идея, что хорошо бы расхаживать на посту голым. Что мне этого хочется. Я разделся донага и затем надел свой пояс с пистолетом сбоку и ружье через плечо и сапоги. И так прошелся по своему посту вдоль охраняемого участка, и когда я шел в обратном направлении у меня уже стоял. Это было действительное возбуждение. Я маршировал обнаженным, с ружьем и в сапогах и со стоящим.

Я терзался, очень терзался. Я не хотел, чтобы меня застукали. Я побежал назад. Вокруг не было много народу, но я был в ужасе и бежал к своей одежде, думая: «Зачем я делаю это? Это сумасшествие. Я схожу с ума». Случайно я задел рукой свой стояк — и кончил. Я никогда до того не испытывал этого, так что это было ужасающее переживание и одновременно чудесное. Я помню, что был ошеломлен. «Что я сделал?»- думал я. Но в то же самое время я хотел узнать, как бы получить это ощущение снова. Вот как я начал заниматься мастурбацией». Он мастурбировал по шесть раз за день.

Впоследствии он поддался на уговоры одного подростка и совершил с ним гомосексуальный акт, а еще через несколько лет окончательно стал гомосексуалом (Silverstein 1981: 87).

Того же рода волнения влекут лондонских голубых на Вересковую Пустошь. Или парижских — в кусты на бульварах, где за ними охотятся полицейские… Того же рода волнения возникают и при встречах в общественном туалете (ср. Humphreys 1970). Именно поэтому некоторых так тянет туда несмотря на всю неэстетичность обстановки. Помните?

«Делая вид, что ничего не понимаю, хоть кровь бросилась в голову, а сердце пыталось выпрыгнуть из груди, я вышел в туалет. Он за мной и предлагает после бани развлечься.» (это рассказ отечественного Алекса о совращении).

Или:

«Решил немного подождать, пока кто-нибудь зайдет в кабину по соседству. Ждать пришлось недолго. Появился парень, который стал передом к сиденью и расстегнул брюки, из которых сам выскочил большой, твердый, напряженный член. Давление у меня наверное подскочило до двухсот!» (польский кабинщик).

Якобы со слов Рудольфа Нуреева его биограф Рюнтю рассказывает сцену возле общественного туалета, где Нуреев встречается с 17-летним Мишелем. Нуреев тянет парня с собой. Тот сопротивляется:

«— Но ведь в туалете лучше! Идем, — поясняет он. <…>

— Почему, почему лучше? Ведь там грязь, грибки, спид, венерические штучки, вирусы и… всё, о чем может мечтать самоубийца…

— Нет, нет, — перебивает он меня. — Мне любится только там.

— Бог ты мой! Ну что ж… бери меня в туалете. Ты что, мечтаешь о сказочной дыре в стене на уровне рта? — говорю я с отвращением в голосе.

— О да! Это великолепно! Я упиваюсь этим уже несколько недель, — восторженно вскрикивает он. Я всё понимаю» (Рюнтю 1995: 79–80).

Другой молодой любовник, Джеймс, как-то заявился к Нурееву вечером неожиданно и был окровавлен.

«Я <…> похолодел от ужаса. Он панически озирается по сторонам. Его желтые глаза полуоткрыты. Джинсы и… всё-всё… в красном. Его кровь?! Ее так много… Она даже не успевает загустеть и поэтому звонко хлюпает в его ботинках. Его тело опускается бесчувственно на мраморный пол. Я вижу, как его покачивает из стороны в сторону. Его ноги дрожат. Он удушливо всхлипывает». Говорит, что надо ехать в больницу и встает. «Он переставляет ноги, как слон».