Солнце и тень

Глава 3. Дар волхвов

2 января 1981 года мои исследования осознаваемых сновидений увенчались чрезвычайно убедительным, ошеломляющим успехом. В то утро я проснулся рано, около 6.00, и понял, что только что видел три осознаваемых сна подряд. Третий сон из этой серии показался мне совершенно невероятным и до сих пор остается самым исключительным, ярким и поразительным из всех осознаваемых сновидений, которые мне когда-либо доводилось видеть самому или слышать от других. Я назвал его «Дар волхвов».

Большую часть предыдущего, новогоднего дня я провел, перечитывая главы «Творческих сновидений» Патриции Гарфилд, при это особое внимание я уделил главе об осознаваемых сновидениях. В тот период я также деятельно занимался составлением курса лекций по осознаваемому сновидению, который собирался в ближайшее время предложить своим ученикам. К концу дня все эти стимулирующие занятия зарядили меня волнением и энергией.

Посетив меня рано утром, все три сновидения-спутника следовали одно за другим, перемежаясь краткими периодами обычного сна.

ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ОСОЗНАВАЕМЫХ СНОВИДЕНИЙ

2 января 1981 года

Я вижу сон и осознаю, это сон. Чтобы удостовериться в этом, мысленно приказываю своим рукам появиться в поле зрения, и они мгновенно появляются. Ладони выглядят бесплотными и светятся, и я убеждаюсь, что нахожусь в состоянии осознаваемости, ощущая, как по рукам, лицу и голове снова струится ясная энергия.

Вижу окружающую обстановку. Я нахожусь в тесной тюремной камере — сплю на простой койке, лежа на спине. Сохраняя это положение, сознательно и намеренно поднимаюсь в воздух, после чего несколько раз переворачиваюсь вокруг горизонтальной оси.

Теперь я слышу, как в спальню по обыкновению входит мой сын Эрик. Слышу шарканье его ног по ковру и ощущаю колебание водяного матраца, когда он плюхается на дальний край постели рядом с Чарлин. Слышу, как они переговариваются, и скоро Чарлин велит ему вернуться в свою постель, что он с неохотой и делает. Продолжаю сосредотачиваться на осознаваемости в состоянии сна. Целиком концентрируюсь на своем теле, парящем в воздухе, и чувствую полное довольство собой. Я совершенно убежден, что этот разговор между Чарлин и Эриком происходит на физическом уровне, полностью выходящем за пределы сновидения. Мне удается расслышать его целиком, одновременно сохраняя непрерывность осознаваемого сновидения. Решаю и дальше сохранять равновесие, что и делаю. Отчетливо осознаю, что хотел бы как-то помешать Эрику заходить ко мне в спальню рано утром, поскольку помню, что в «Творческом сновидении» читал: ранние утренние часы — лучшее время для осознаваемых снов. Чувствую удовлетворение от того, что разобрался в этом своем желании. Через несколько мгновений осознаваемость начинает таять, а за ней тает и картина сновидения, и я снова погружаюсь в крепкий сон.

ОСОЗНАВАЕМОЕ РАВНОВЕСИЕ

2 января 1981 года

Вижу сон и осознаю, что это сон. Я снова в той же самой тесной тюремной камере, знакомой мне по предыдущему осознаваемому сновидению. Снова лежу лицом вверх на той же простой койке. Через некоторое время отчетливым усилием воли умышленно поднимаюсь в воздух и парю над койкой. Снова слышу шаги Эрика — он шаркая входит в комнату и забирается на постель со стороны Чарлин. Снова слышу их разговор: Чарлин велит сыну вернуться в свою постель. Сначала он упрямится и хнычет, но в конце концов уступает. Пока Эрик выходит из спальни, я убеждаюсь, что и на этот раз, продолжая осознавать эпизод сновидения и свое ясное сознание, слышу их беседу, происходящую на физическом уровне, вне сновидения. Убеждаясь, что меня не выбрасывает из осознаваемого сна в состояние бодрствования, снова радуюсь, что мне удается сохранить равновесие. Скоро моя осознаваемость начинает таять, сновидение тоже тает, и я снова засыпаю.

ДАР ВОЛХВОВ

2 января 1981 года

Я вижу сон и осознаю, что это сон. Ощущаю сильное покалывание по мере того, как энергия ясности снова поднимается к голове. Вижу себя все в той же тесной тюремной камере, которую отчетливо помню по двум предыдущим сновидениям. Решаю полетать и, легко, без усилий взмыв в воздух, выплываю из камеры. Попадаю в совершенно новое окружение и скоро грациозно парю над красивым университетским городком, где бурно кипит жизнь. Ранее утро, еще прохладно. Вижу, как студенты с учебниками подмышкой спешат на занятия.

Замечаю старого друга Жака Хименеса и решаю рассказать ему о своих экспериментах с осознаваемым сновидением. Предвкушаю, как он удивится. Приглашаю Жака полетать со мной, уверяя, что смогу поднять его в воздух. Он выражает недоверие и в то же время хочет рискнуть. Взлетаю вместе с ним, и мы оба в горизонтальном положении, лицом вниз, парим над студенческим городком. Жак потрясен, но говорит, что торопится: у него важная лекция. Прощаюсь с ним и улетаю из городка.

Снова слышу, как Эрик входит в спальню и между ним и Чарлин почти дословно повторяется тот же диалог, который я уже слышал в двух предыдущих снах. Шаркая ногами, он заходит в комнату и забирается на постель рядом с Чарлин. Я снова уверен, что слышу их беседу на физическом уровне, одновременно сохраняя тонкое равновесие, необходимое для поддержания осознаваемости в состоянии сна.

Обстановка меняется. Сохраняя осознаваемость, я превращаюсь в одного из трех волхвов — они странствуют на верблюдах по Северной Африке в поисках младенца Христа. Ощущаю в сердце непреодолимое стремление завершить путешествие, хотя порой бываю не уверен, какое направление выбрать. Знаю, что нужно двигаться на восток, и время от времени вижу звезду, которая, тускло мерцая на восточном небосклоне, указывает мне путь. Странствие выдалось долгим и трудным, и все равно я с радостью продолжаю его — день за днем, ночь за ночью, неделю за неделей — уже очень давно. Порой череда бесчисленных дней и ночей сливается в один длинный бесконечный миг, порой же каждое отдельное мгновение пути отпечатывается в сознании с предельной ясностью. Облаченный в длинные развевающиеся одежды, сидя верхом на верблюде и мерно раскачиваясь из стороны в сторону при каждом его шаге, я ощущаю полное согласие с этим добрым и верным животным, полное слияние с его упорной, неспешной, величавой поступью, полное единство с законченным циклом его движений. В пути я погружаюсь в состояние глубокой медитации и начинаю видеть все так ясно, что моя способность не терять из вида звезду зиждется исключительно на внутренней гармонии. Без этой тонкой и точной внутреннем настройки сознания я бы не только не увидел звезды, но и не беспокоился бы о рождении Христа и уж тем более не смог бы его найти.

Однажды, находясь в пути ночью, я слышу разговор двух разбойников — они лежат под деревом возле самой обочины. Один из них грубо и громогласно похваляется, что собирается ограбить какого-то путника. Сразу же направляю энергию внутрь и ощущаю необыкновенный прилив силы. Проезжая мимо на своем верблюде, чувствую полнейшую уверенность в том, что этот метод защиты оградит меня от подобных посягательств. Еще чувствую, что глаза мои излучают пламя, и знаю: при желании я мог бы, обратив испепеляющий взгляд на разбойников, направить на них два огненных снопа света и сжечь их дотла. Еду дальше, испытывая чувство безмерной силы и уверенности и отчетливо сознавая конечную цель своего путешествия.