Верховные правители

- Что, по-вашему, случилось? - спросил Стивен.

- Когда были найдены рули высоты, наше исследование показало, что они не действовали в момент катастрофы. Отказ рулей высоты вызывает резкое снижение самолета.

Дэниэл Лафкин посмотрел сбоку на Стивена.

- Это все, что мы могли сказать, пока вертолет не доставил деталь, обнаруженную возле места падения. Это была часть тяги, идущей от кокпита к рулям высоты.

- Я плохо разбираюсь в конструкции самолета, - сказал Стивен.

- Эта тяга заслуживает самого пристального внимания. Она закрепляется с помощью болта, обеспечивающего шарнирное соединение. Мы обнаружили, что гайка, фиксирующая болт, открутилась. Мы нашли её. Она не была повреждена при ударе. В конце концов болт выскочил из отверстия.

- К чему это могло привести?

- К потере контроля над самолетом. Давление воздуха на плоскости разворачивает нос машины в сторону земли. Штурвал свободно ходит в руках пилота. Остановить падение становится невозможным. Самолет устремляется отвесно вниз.

- Возможна диверсия?

- Тут все возможно.

- Допустим, гайку ослабили. Болт выскочит из отверстия спустя некоторое время?

- Да, сэр.

Возможно, все было рассчитано так, чтобы катастрофа произошла над определенной территорией, подумал Стивен. Например, над горами Сьерра-Невада, где шансы найти обломки и установить причину аварии значительно ниже, чем в другом месте. Выйдя из ангара, он глубоко вдохнул в себя влажный, липкий воздух. Затем отправился к общественному телефону и позвонил Алану в Капитолий штата.

- Я должен отправиться в Вашингтон, - со сдержанной убежденностью в голосе сказал Стивен.

- Зачем?

- Мистер Лафкин подозревает диверсию, хотя он и не произнес этого слова. Похоже, в техническом плане выяснять больше нечего. Новую информацию надо искать в Вашингтоне. Именно туда летел губернатор Берри.

- Стив, поступай, как считаешь нужным.

Кто-то побывал в её доме.

Она не могла сказать точно, когда она поняла это. Сначала ощущение было таким слабым, что оно не превратилось в мысль или слово. Но оно продолжало расти. Она стала искать доказательство, не признаваясь себе в этом.

Незначительные следы остались бы незаметными глазу постороннего. Ящик в шкафу в кабинете Пола был выдвинут на долю дюйма. Тапочки в спальне переместились вправо. Она ничего не трогала с момента его смерти; костюмы, галстуки, полка с бельем оставались нетронутыми. Она преднамеренно ничего не касалась. Даже горничная не допускалась к его шкафу и, конечно, кабинету, где по небрежности могли пропасть ценные бумаги. Однако карандаши лежали в центральном ящике письменного стола не строго перпендикулярно его краю, на стене виднелась бледная линия возле смещенной фотографии в рамке. На кресле в столовой маленькая подушечка, всегда прикрывавшая пятно, сдвинулась в сторону, и пятно стало заметным. Конечно, это могла сделать горничная.

Решающим свидетельством стали книги. Они всегда стояли в библиотеке на полках в кажущемся хаосе, который на самом деле являлся упорядоченным. Она однажды упрекнула Пола в неаккуратности - часть книг лежала горизонтально, другая часть стояла вертикально или наклонно. Беспорядок раздражал Мэриэн. Он сказал ей, что знает, где можно найти любую нужную книгу, поэтому она никогда их не касалась. Было невозможно вспомнить, под каким углом стояла каждая книга прежде, однако Мэриэн чувствовала, что их трогали, снимали и ставили обратно. Теперь она стояла перед полками, и мурашки страха ползали по её спине. Вот. На полке образовалось пустое место - книгу поставили не совсем на её место. Мэриэн точно помнила, где она находилась прежде. Она подвинула её влево. Да, вот так.

Зазвонил телефон; это был Джонас. Он только что вернулся с деловой встречи. Она попросила его рассказать о ней, но потом он спросил:

- Тебя что-то беспокоит?

- Джонас, у меня такое чувство, будто кто-то побывал в доме. Вещи переместились, словно кто-то что-то искал.

Он помолчал; она не мешала ему думать.

- Что-нибудь ценное пропало?

- Я не заметила.

- Возможно, это игра воображения.

- Нет. Я думала так некоторое время... но теперь... я почти уверена.

- Когда могли обыскать дом?

- По вторникам и четвергам я хожу на уроки рисования, по пятницам занимаюсь французским...

Она всегда искала новые пути самосовершенствования. После смерти Пола это стало ещё более важным, подтверждало, что её жизнь продолжается.

- В течение недели есть много часов, когда в доме находится только Тербер.

Тербер, белый персидский кот, никогда не выходил на улицу и не собирался это делать. Он был слишком робким. Между прочим, последнее время он стал беспокойным, часто прятался на чердаке. Не в том ли причина, что...?

- Ты хочешь, чтобы я вызвал полицию? - спросил Джонас.

- О, нет!

Что она сказала бы им? У неё не было доказательств, ничего не пропало.

- По-моему, в этом нет нужды.

- Мне не нравится, что ты одна. Я настаиваю на некоторых мерах предосторожности...

Дорогой, дорогой Джонас.

За годы работы в ФБР Стивен узнал многое о масштабах организованной преступности и всепроникающем влиянии Синдиката. Ему было всего двадцать четыре года, когда Старый Директор направил письмо в его юридический колледж с предложением к выпускникам подумать о карьере в Бюро; он сообщал о хорошей оплате, высокой пенсии, программе страхования и медицинского обслуживания. Обойдя ряд юридических фирм и обнаружив, сколь малое впечатление произвел там тот факт, что он был девятым по успеваемости среди двухсот студентов, Стивен подал заявление в отдел ФБР города Сан-Франциско. Он выдвинулся в ФБР, упорным трудом и фанатичным вниманием к деталям добиваясь тех результатов, которые другим давались благодаря врожденному таланту.

Будучи спецагентом, он неоднократно видел доказательства того, что Синдикат глубоко проник в местные органы власти. Он и его коллеги собирали улики и передавали их офицерам полиции, которые никого не арестовывали, или прокурорам, не возбуждавшим уголовные дела. В других случаях, когда арест происходил и дело возбуждалось, судья отклонял обвинение.

Опыт убедил Стивена в том, что врага нужно знать по-настоящему. Он изучал полицейские и федеральные досье, протоколы комиссий Конгресса, книги и журналы, посвященные борьбе с преступностью. Доказательства были неоспоримыми, хотя и не такими, какие можно представить в суде. Синдикат с годовым оборотом в тридцать миллиардов долларов заменял собой мафию и местные преступные организации, поднимая преступность на более деловую основу. Он захватывал производство и реализацию по завышенным ценам разрекламированных универсальных медицинских препаратов, отказываясь при этом от наркобизнеса, занимался организацией легализованного игорного бизнеса и тотализаторов, сменявших букмекерские конторы, устраивал вместо сомнительной "игры в числа" полугосударственные лотереи, создавал вместо ростовщических контор солидные коммерческие банки, монополизировал узаконенное производство порнографии и другой видеопродукции, издавал книги. Большие доходы позволяли Синдикату вторгаться в ещё более респектабельные области - недвижимость, франчайзинг, страхование, сбор благотворительных пожертвований и выпуск кредитных карточек. Уже существовала мощная инфраструктура для защиты Синдиката от судебных преследований, поскольку организация имела союзников среди окружных прокуроров, судей, политических лидеров и государственных чиновников.

Стивен предложил создать внутри ФБР специальное подразделение для борьбы с Синдикатом. Последовал отказ. Старый Директор вырос и обрел свою славу в более анархическую и шумную криминальную эпоху, он отказывался поверить в то, что преступный мир перешел к использованию совершенно новых методов, что для борьбы с ним также необходимы новые методы. В его приемной хранились под стеклом посмертная маска Диллинджера, кастет Красавчика Флойда, бронежилет Малыша Нелсона - символы неспособности шефа ФБР посмотреть в лицо новой эре.