Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917

Мы поехали через Голландию, из Флиссингена на Дувр, и прибыли в Лондон за день до начала открытия Конгресса. Я видел Лондон впервые и был поражен величием города, громадным движением и удивительным порядком. Мы остановились в недорогом пансионе, обычная цена за который была еще уменьшена для членов Конгресса.

Программа, установленная для Конгресса, была очень интересной, так как на обсуждение был поставлен новый для многих стран и очень важный вопрос об утилизации атмосферного азота для получения из него окислов азота, которые можно легко превращать в азотную кислоту и ее соли. На Конгресс с’ехалось громадное количество делегатов со всех стран; в особенности много было химиков немецких. Открытие Конгресса было назначено в два часа дня и потому все были одеты в обыкновенные костюмы. Открывали Конгресс наследник престола, будущий король Англии Георг 5-й, а председателем был проф. Рамзай, которому все делегаты Конгресса представились накануне в здании Парламента.

Первый доклад об утилизации атмосферного азота был сделан проф. Биркеландом, который, вместе с инженером Эйде, построил на норвежских водопадах первый завод сжигания азота кислородом воздуха в окись азота; последняя в особых колоннах поглощалась водой и давала разведенную азотную кислоту; из последней были приготовлены соли натриева и кальциева (селитры). До этого открытия, вся азотная промышленность базировалась на привозной Чилийской селитре, которая в громадных количествах привозилась в Европу и другие страны. Геологические изыскания показали, что запасов чилийской селитры хватит не более, как на 40-50 лет, и потому возник очень острый вопрос об ее заменее для химической промышленности каким-либо другим сырьем. В виду того, что сжигание азота в окись азота требует громадного расхода энергии, можно было строить заводы для получения азотной кислоты только там, где имеется дешевая энергия, т. е. используя для этой цели мощные водопады или течение рек. Только при таких условиях стоимость азотной кислоты и ее солей могла конкурировать с природной чилийской селитрой. Но опыт норвежской заводской установки на большом водопаде в сильной степени импонировал делегатам съезда, и у многих явилось убеждение, что смелые попытки норвежских ученых в скором времени создадут новую эру в химической промышленности, которая в будущем будет обходиться без естественных рессурсов, а установит новую отрасль химии: производство связанного азота.

Баденская фабрика соды, анилина и красок выступила также с докладом, в котором указывала на достигнутые ею усовершенствования при сжигании азота воздуха при помощи очень длинной вертикальной дуги, позволяющей получить больший выход азотной кислоты на затраченную единицу энергии. Др. Франк с др. Н. Каро выступили с очень интересным докладом о сделанном ими открытии получения кальций цианамида, исходным веществом которого является дешевый кальций карбид, служащий для получения ацетилена. На основании их опытов, азот воздуха, при температуре около 1000 град., легко поглощается кальцием карбидом и дает кальций цианамид. Это вещество является великолепным удобрительным веществом, даже лучшим для почвы, чем аммиачные соли серной кислоты, и, кроме того, из него при действии щелочей легко можно получить аммиак, который при окислении воздухом может переходить в азотную кислоту. Таким образом, Конгресс заслушал два интереснейших доклада о способах получения простейших азотистых соединений непосредственно из азота воздуха. Как показала история, оба эти способа получили право гражданства, но способ получения цианамида, как не требующий большого расхода энергии, получил гораздо большее применение.

В то время в Германии, пока еще в лабораториях, разрабатывался и еще один способ утилизации атмосферного азота, а именно путем соединения его с водородом для получения аммиачного газа. Эти работы начались в Карлсруэ по инициативе проф. Габера, причем в теоретической разработке этой проблемы принял участие также и проф. Нернст. Но потребовалось еще почти десятилетие прежде, чем этот способ был установлен на заводах Баденской фабрики и спас Германию от азотного голода во время мировой войны 1914—1918 г.г. Этот способ дает возможность получать аммиак по самой дешевой цене и не имеет себе в этом отношении никаких конкурентов. Он основан на применении катализаторов и давления, без участия которых невозможно было осуществить соединение азота с водородом в такой степени, чтобы можно было применить его на практике.

Мой доклад «О вытеснении металлов водородом» состоялся при большой аудитории в электрохимической секции, на которой председательствовал Сванте Аррениус. Я читал доклад по-немецки, так как совсем не владел английским языком. После доклада мне было задано много вопросов, которые свидетельствовали, что он возбудил большой интерес. Помню, что Махстед спросил меня, наблюдаю ли я образование аммиака в моей бомбе после реакции гидрогенизации под давлением. Я ответил ему, что он прав, и в некоторых случаях я слышал запах аммиака; тогда я не отдавал себе отчета, почему мне был задан такой вопрос. Лишь потом я понял, что когда в бомбе вместе с водородом находилось немного азота, то при условиях гидрогенизации азот соединялся с водородом .и давал аммиак под влиянием катализаторов железа и никкеля. После заседания ко мне подходили многие химики для выражения мне удовольствия от прослушанного доклада; в особенности моя работа понравилась проф. Матиньону, который взял с меня слово, что по приезде в Париж я посещу его лабораторию в Колледж де Франс и с ним позавтракаю. В общем Конгресс произвел очень сильное впечатление и на меня и Чугаева; мы посетили в Лондоне также и различные ученые учреждения, как Королевское Общество Фарадея; Химическое Общество и пр.

Мой брат уговорил меня в свободное от занятий на Конгрессе время посетить известного русского революционера князя П. А. Крапоткина. Несмотря на то, что я был военным профессором и мне не очень подобало устраивать свидание с подобными политическими деятелями, я согласился посетить этого революционера. Он жил в предместьи Лондона и надо было затратить около часа, чтобы добраться до его квартиры, которая помещалась в отдельном домике, окруженным небольшим садом. Внешний облик князя Крапоткина сразу располагал в его пользу; он был небольшого роста, 60 лет от роду, с симпатичными чертами лица, седой шевелюрой и бородой, и очень умными и добрыми глазами. Он был рад нашему приезду, пригласил нас выпить чаю в саду; кроме нас при беседе были его дочь и один кавказец, одетый в черкесский костюм. Беседа шла, главным образом, о революции, и они удивлялись, почему прежние губернаторы и полиция остались на своих местах и не были заменены другими; они высказывали тот взгляд, что это была не настоящая революция, а только ее преддверие. Пожалуй, в этом они были правы. Мое посещение кн. Крапоткина обошлось для меня безнаказанным.

Во время нашего пребывания в Англии первые попытки объяснения с англичанами всегда делал мой брат, который учил английский язык в юности и умел свободно читать по английски. Я же перед поездкой в Англию в течении 3-х месяцев брал уроки английского языка у одной англичанки; конечно, будучи очень занят я мог уделять этим урокам только 3 часа в неделю, и в такое короткое время мог научить произносить лишь самые короткие обыденные фразы. Но когда в Лондоне Чугаев обращался к кому-нибудь, напр., к кассиру подземной или железной дороги или к приказчику магазина и старался им объяснить, что он хочет, то они в большинстве случаев его не понимали; тогда выступал на сцену я, и моими отрывочными фразами, произнесенными с большой самоуверенностью на манер мистера Джингля из «Пикквикского Клуба», сразу достигал желаемого результата. В особенности забавная история случилась, когда мы пошли брать билеты из Лондона в Париж; брат Лев при всем старании не мог объяснить, какой поезд нам лучше всего взять на Париж; тогда он попросил меня объясниться с кассиром, и в одну минуту я получил билеты. Лева не поверил мне, заставил меня два раза подходить к кассиру и спрашивать его, те ли билеты он нам дал; надо было иметь хладнокровие англичанина, чтобы остаться спокойным и вежливым с подобными клиентами.