Антропология. Хрестоматия

Особенно большой была роль дрейфа генов и вызванных им направленных изменений концентрации различных признаков с простой генетической структурой. Так, например, генный дрейф вызвал, вероятно, резкое падение частоты группы В у народов северо-востока Сибири и почти полное ее исчезновение у индейцев Америки. Интересно, что в этих популяциях снизилась концентрация гена А и резко повысилась гена О. В популяциях, заселивших Австралию, напротив, генетико-автоматические процессы привели к увеличению частоты гена А за счет других генов системы АВО» (с. 156–157).

«…Ясна исключительная роль в геногеографии закона оттеснения рецессивных генов на окраины видового или подвидового ареала. Последняя закономерность с полной отчетливостью проявила себя, как мы убедимся, в формировании человеческих рас […].

В чем суть этого закона? Он прост и понятен, как просты и понятны все обобщения Н. И. Вавилова. Центр видового или подвидового ареала является ареной наиболее интенсивного формообразовательного процесса. Это было установлено еще Ч. Дарвином. В центре ареала постоянно возникают новые мутации, нарушающие генное равновесие и создающие предпосылки для вечного изменения генотипов. Мутации эти доминантны, т. е. передаются по наследству первому же поколению потомков. Постоянное возникновение новых мутаций усиливает действие естественного отбора и ускоряет процесс видо и расообразования. В этих условиях рецессивные мутации не могут выдержать конкуренции с доминантными. Они переходят в скрытое состояние и начинают вытесняться из центра видового или подвидового ареала более устойчивыми и приспособленными доминантными формами. Рецессивные же отодвигаются от центральных районов, от центрального очага формообразования все дальше и дальше и в конце концов занимают периферию ареала. Здесь, в условиях изоляции, вероятность встречи рецессивных форм в процессе скрещивания значительно увеличивается, и они переходят из скрытого гетерозиготного состояния в гомозиготное, т. е. проявляются во внешности организмов, в фенотипе.

Таким образом, структура географического ареала любой формы имеет, согласно Н. И. Вавилову, следующий вид: в центре ареала процветают доминантные формы, их окружают рецессивные гетерозиготы, наконец, крайнюю периферию ареала занимают рецессивные гомозиготы […] (с. 58–59).

Окраина ареала — это не только район, географически наиболее удаленный от центра расо или видообразования. Любое высокогорное плато может быть приравнено по своему действию на процесс формообразования к окраине ареала, так как оно всегда представляет собой «закоулок» и создает предпосылки для изоляции. Светлые глаза у человека — рецессивный признак, уступающий в первом поколении черноглазости. Совершенно естественно, что группы нуристанцев, оттесненные в горы на высоту 3000–4000 м попали там в такие же условия, как если бы они оказались в изоляции на окраине ареала европеоидной расы. Отсюда родственные браки, накопление рецессивных генов в каждом последующем поколении, повышенная вероятность их встречи при каждом очередном случае заключения брака, а, следовательно, и повышенная вероятность их перехода из скрытого состояния в явное, из гетерозиготного в гомозиготное с последующим проявлением в фенотипе. К объяснению своеобразия антропологического типа и его формирования была применена генетическая идея, и опыт ее применения оказался очень удачным и убедительным. […]

Шведы, норвежцы, финны, датчане, ирландцы, фарерцы, исландцы, шотландцы, русские северных районов — все представители северной ветви европеоидов или северной расы отличаются светлыми глазами и волосами. У одних народов индивидуумы со светлыми глазами и волосами составляют две трети — это классические представители северной расы, такие, как шведы или норвежцы. В составе других их число понижается до одной трети, но все равно население прилегающих к Скандинавии областей значительно светлее, чем народы остальных районов Европы. Н. Н. Чебоксаров предложил то же объяснение причин этого явления, что и Н. И. Вавилов для посветления глаз у населения западных отрогов Гиндукуша. Скандинавия не только окраинный район Европы, это один из участков северной окраины ойкумены — всей обитаемой части планеты. Если говорить о вытеснении рецессивных генов у человека из центральных областей расообразования, то о Скандинавском полуострове нужно говорить в первую очередь. Судя по археологическим данным, он был заселен не ранее мезолита и потому не входил в первоначальный ареал формирования европеоидной расы, лежавший, несомненно, южнее. Географически он выдвинут далеко на север, отличается суровыми климатическими условиями да еще отделен от Центральной Европы на большом протяжении Балтийским морем. Понятно и очевидно, что медленное и постепенное заселение полуострова уносило из центральных областей Европы мутации светлоглазости и светловолосости (тоже, по всей вероятности, рецессивного признака), и они постепенно накапливались все в больших и больших концентрациях на севере. А накопившись, стали проявлять себя в антропологическом типе населения в подавляющем большинстве случаев. […]

Цвет кожи также, по-видимому, рецессивный признак, как и остальные особенности, связанные с депигментацией. Вся депигментация выступает, таким образом, единым комплексом, хотя к полной депигментации и приводит накопление в генотипе нескольких рецессивных генов. Оттеснение их в окраинные области полностью объясняет, почему в Европе цвет волос, глаз и кожи светлеет с юга на север (постепенное оттеснение от центра расообразования), почему наибольшая депигментация характерна для населения Скандинавии (наибольшее удаление от центра расообразования), почему этот процесс проявился именно при формировании европеоидной расы, а не какой-либо иной (своеобразное географическое положение Европы как полуострова материка Евразия и, следовательно, географическая предпосылка для изоляции)» (с. 60–67).

«Роль смешения в формообразовании и конкретно в расообразовании продемонстрирована в отличие от мутагенеза большим количеством примеров. Смешение популяций и рас было таким мощным историческим процессом, что его всегда рассматривали как один из самых фундаментальных факторов расообразования. То, что на Земле нет чистых рас, давно стало общим местом в любом учебнике антропологии. К этому можно добавить, что на Земле нет и чистых популяций. Но помимо этого, если можно так выразиться, микросмешения или смешения между популяциями и отдельными соседними местными расами, существуют на земной поверхности огромные участки суши, население которых сложилось в процессе контактов и смешения больших расовых ветвей человечества — монголоидов, негроидов и европеоидов.

Контакты эти проходили еще в древности и привели к образованию переходных, чаще всего по происхождению смешанных, но иногда и недифференцированных типов, распространенных в районах, пограничных между ареалами больших рас. Это население Западной и Южной Сибири, Приуралья, Казахстана и Средней Азии, пограничное между европеоидами и монголоидами. Население Юго-Восточной и — пограничное между монголоидами и австралоидами, а Северной Африки, Центральной и Южной Индии, — пограничное между европеоидами и негроидами. Пожалуй, расселение смешанных типов в контактных зонах между большими расами является основным свидетельством именно древнего смешения» (с. 27–28).

«…Часто трудно решить, является ли какая-либо конкретная популяция, промежуточная между большими расами, продуктом их смешения, или же она представляет собой древнюю недифференцированную форму, сочетающую признаки разных рас. Так, например, многие советские антропологи, включая Г. Ф. Дебеца и авторов этой книги, считают, что южно-сибирская и уральская группы сложились в процессе смешения различных европеоидных и монголоидных популяций, заселявших в разные периоды истории (от неолита до средних веков) Среднюю Азию, Южную и Западную Сибирь, Приуралье и север Восточной Европы. Другие ученые, например В. В. Бунак и В. П. Якимов, предполагают, что характерные черты этих групп (особенно уральской) возникли самостоятельно в глубокой древности, независимо от смешения европеоидов и монголоидов, в районах, расположенных между основными ареалами образования этих больших рас» (с. 157–158).