Брошюры 1-6 и Выпуск №4 Российское Философское общество РАН

Мыслю — следовательно, существую. Существование связано со светом.

Итак, Да здравствует разум! («Да скроется тьма!»)

Но как быть с сердцем?

Свет наполняет и сердце. Сердечные слова — очень важные слова, очень нужные слова, и они далеко не всегда от разума.

Неполнота рационалиста Декарта для нас очевидна.

И тогда в памяти встает христианский тезис «Бог есть любовь».

Любовь и свет — эту задачу решает жизнь, эту связь открывает искусство, особенно, в своем высшем, символьном пространстве. Эту связь пытаются проявить философские учения. Вдруг становится понятным, почему грек Пифагор столь удивительно и точно соединил два слова — любовь и мудрость.

Что такое горизонт? Земля, по которой бродят люди. Бродят, нагруженные желаниями и проблемами, в поисках мест обетованных. Но для чего сами эти места? Если задуматься серьезно, то на самом деле для одного единственного — для того чтобы, обосновавшись на них, увлеченно и самозабвенно строить любовь.

Что означает любовь? Путь вверх. В небо. Исправление себя. Поиск смысла жизни и мира, поиск альтруистического начала. Служение высшей идее. Возделывание души. Воссоздание духа. Укрепление духа. Поиск высшего света в себе. Уподобление Творцу.

Эпоха Возрождения по-своему почувствовала это. Человек Леонардо повторял контуры греческого, но с одной разницей — он тянул уже руки вверх. К небу.

В схеме «я и все остальные» я получаю свыше наслаждение для того, чтобы насладить других, и через них оно снова вернется ко мне. Если я создаю в себе ячейку такого наслаждения, то, практически, становлюсь вечным и совершенным.

Приведем пример. Допустим, наслаждение проходит от матери к сыну. Чем больше сын получает и наслаждается, тем больше наслаждается его мать. Потому что есть разрыв между наслаждением, которое проходит через нее, и объектом, его воспринимающим. А что же с сыном? Если он просто получает от матери это наслаждение, то в нем происходит та же аннигиляция наслаждения и желания, и он остается пустым. Но мать делает все для него, в чем же смысл? А для сына есть другое решение: получать наслаждение как хороший ребенок, желая доставить удовольствие матери.

Получается замкнутый цикл непрерывной энергии, которая живет за счет кругооборота между двумя объектами: сын дает наслаждение матери, максимально наслаждаясь. Мать наслаждается еще больше, потому что это наслаждение — от сына, который старается ее насладить. Вечный обмен энергией, вечная любовь.

Еще на заре нынешней европейской культуры Франческо Петрарка сумел соединить в одном духовном пространстве любовь к небу, любовь к культуре и любовь к Лауре, земной женщине.

Леонард Эйлер, великий математик 18 века, всей своей жизнью показал, что любовь к числам оборачивается на деле любовью к человеку. Он, охвативший всю математику столетий, находил время в письме к петербургскому другу-академику спрашивать, может ли шахматный конь обойти все поле, побывав на каждой клетке единожды? И предлагал изящнейшее решение. Это ли не любовь?

Винсент Ван Гог в короткой трагической жизни столько любви вышвырнул на покрытые струпьями мазков холсты, что они потрясают нас до сей поры и еще долго будут потрясать.

Осип Мандельштам (написавший, по выражению Ахматовой, лучшее любовное стихотворение 20 века) нашел такие обращенные к женщине слова:

Ты, Мария, — гибнущим подмога, Надо смерть предупредить — уснуть. Я стою у твердого порога. Уходи, уйди, еще побудь.

А затем расширил границы чувства и границы понимания: Я скажу это начерно, шепотом, Потому что еще не пора: Достигается потом и опытом Безотчетного неба игра.

Но мы еще будем свидетелями драматических событий. Завоевать любовь будет пиком борьбы человека в битве за то, чтобы оставить свое существование на уровне этого мира и перейти в мир отдачи. А то, что происходит с нами здесь, сейчас, в наше время -это приход к некому тотальному завершению, окончательному итогу человеческого развития, которое на протяжении тысячелетий происходило на основе эгоизма.

Всегда что-то одно приходило на смену другого. Но сейчас мы достигли такого состояния, когда во всей области деятельности человека в его мире он приходит к совершенно исчерпывающим результатам. И эти исчерпывающие результаты выступают, как правило, результатами негативными, означающими полное истощение.

В значительной мере относится это и к религиозному влиянию. Сейчас наблюдается некоторый возврат человека к религии, но это не возврат к прежней форме, существующей в прошлом, когда вслед за иудаизмом получили развитие христианство и ислам, и религия занимала значительное место в жизни человека. Была эпоха, когда религии были вынуждены отойти в тень, отступив под натиском развития промышленности, культуры и науки. А сейчас из-за того, что мы раскрываем, что в результате нашего развития по всем этим направлениям: в сфере общественных отношений, науки и культуры мы так ничего и не нашли — от разочарования во всех этих направлениях человечество якобы повернулось обратно к религии, и весь мир начинает сейчас снова раскрывать в себе тягу или к традиционным религиям, или может быть в несколько иной форме — к всевозможным мистическим учениям и так называемым духовным методикам. И кажется, что происходит возврат к прошлому. Но это не так. На самом деле символы отмирают, а человек тянется к своему первоисточнику, к свету и любви.

VI. Онтология и гносеология 

16. Т.Ашер. Новое платье короля

Об ограниченности нашего восприятия

«Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своем месте. Ни одно платье короля не вызывало еще таких восторгов.

Да ведь он голый! — закричал вдруг какой-то маленький мальчик.

Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! — сказал его отец, и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.

Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! — закричал, на конец, весь народ.

И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, и надо же было довести церемонию до конца!

И он выступал под своим балдахином еще величавее, и камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было».

Г.Х.Андерсен

Почему наши представления столь жестко определяют наши поступки? Отчасти потому, что они определяют, что именно мы видим. Двое с разными интеллектуальными моделями смотрят на одно и то же явление, но описывают его по-разному, потому что подмечают разные детали. Попав на людную вечеринку, они присутствуют на одной встрече, но наутро вспоминают совершенно разных людей. Как говорят психологи, наша наблюдательность избирательна. Это в полной мере относится и к предположительно «объективным» наблюдателям.

Альберт Эйнштейн как-то заметил: «Наши теории определяют, что именно мы измеряем». Физики годами проводили эксперименты, результаты которых противоречили классической теории, но ни один из них не «увидел», что эти результаты открывают путь к физике XX века, к квантовой механике и теории относительности. В своей книге «The Mind's New Science» Говард Гарднер пишет: «По мне, главным достижением науки о познании была ясная демонстрация… уровня участия сознания в разных аспектах поведения человека».

За последнее столетие были проделаны эксперименты, которые можно назвать «психоэнергетическими». Здесь сознание уже напрямую вовлекается в исследования. Сейчас мы достигли того момента, когда у нас есть достаточно экспериментальных данных, чтобы вырваться за рамки доминирующего подхода в мышлении, который утверждает, что люди не могут оказывать значительного воздействия на целевые эксперименты в области физической реальности.

Начинается период нового подхода к сознанию, к психоэнергетике, к людям, а также к каббале. В течение ближайших столетий мы будем заниматься феноменом «духовного», в принципе, так же, как наука научилась работать с простейшими явлениями. Шаг за шагом мы раскрываем и развиваем инструменты исследования всё новых уровней реальности.