Этногенез финно-угорских народов по данным антропологии

В поисках ответа на вопрос об истоках возникновения культур гребенчатой керамики особый интерес представляют наиболее древние группы. Самой западной из них является культура сперрингс, названная так по имени местечка в районе Хельсипки. Она распространена по территории Финляпдии и Карелии и па востоке доходит до Онежского озера. По мнению финских археологов, она принадлежит к атлантической эпохе, к IV тысячелетию до и. э., и, таким образом, является древнейшей из керамических культур в центральной части Финляндии.

Появление здесь специфического типа наконечников стрел свидетельствует о какой-то форме общения с Западом, однако для определения других контактов мы должны переключить свое внимание на группу придунайских культур ленточной керамики (Bandkeramik) в Центральной Европе и на неолит Украины для того, чтобы найти параллели в орнаменте керамики, скульптуре, каменных орудиях. Вероятнее всего, эти черты были восприняты местными популяциями от неолитических культур Европы. Контакты с более ранними мезолитическими культурами документируются отчасти топографическими данными, отчасти использованием кварца для изготовления мелких орудий.

Вопрос о происхождении культуры сперрингс еще далек от окончательного разрешения, однако есть основания считать, что местный компонент в ней составляет значительную часть. Культура сперрингс обнаружена на Аландских островах, но не в центральной части Швеции, на р. Кемн, на р. Торп или на арктическом побережье.

В проблеме происхождения культуры сперрингс значительным препятствием является тот факт, что ни в Эстонии, ни в Латвии, ни в районе Ленинграда не обнаружено ничего, что даже в отдаленной степени напоминало бы ее. Вместо этого в названных районах найдены следы нарвской культуры, известной в основном по керамике нескольких стоянок. Становится все очевиднее, что эта керамика происходит из более южных районов, из Белоруссии, а ее присутствие в названных областях может быть объяснено переселением сюда группы неолитических племен.

Третьей важной культурой, сформировавшейся в конце атлантического периода, была льяловская культура Центральной России, на основе которой позднее, по-видимому, развилась культура ямочно-гребенчатой керамики, распространенная на гораздо более широкой территории. Имеется ряд вариантов этой культуры с многими признаками, характерными для всех трех названных культур, на Средней Волге и далее к востоку, вплоть до Зауралья. Если мы предположим, что все эти культуры были принесены в названные районы племенами-пришельцами, нам придется согласиться с тем, что их переселение сюда было весьма активным, а также установить, откуда они пришли.

Придется также определить, каким образом и почему племена, жившие до этого далеко к югу или привыкшие к совершенно иным природным условиям и способам добывания пищи, решились вдруг на переселение в таежные зоны Северной Европы, вытеснили оттуда проживавшее ранее население и сменили свой хозяйственный уклад на во всех отношениях сходный с тем, который преобладал в конце мезолита. Здесь прослеживаются некоторые черты, ясно свидетельствующие о преемственности: отсутствие ) техники пластин, распространение животноводства, наличие в по-c. гребении красной охры, расположение поселений на берегах водоемов, использование кресала и долота, поклонение идолам. Очевидно, что древнейшие керамические культуры являются продолжением мезолитических культур. Если же мы предположим, что сюда проникали индивидуумы, которые выступали в роли носителей нового, то они, по-видимому, шли с юга, а не с запада (из Скандинавии) и востока (из Сибири).

Мне бы хотелось сказать несколько слов специально об эпохе, называемой эпохой типичной гребенчатой керамики, которая в Финляндии и прибалтийских странах характеризуется, как мы называем, гребенчатой керамикой типа II. Памятники этой эпохи в Цеп тральной России — Малое Окулово, Федоровская, Обсерваторская

Вся территория между Аландскими островами и Казанью, устьем р. Вистулы и арктическим побережьем проявляет значительное сходство кремниевых индустрий, основанных на использовании маленьких нуклеусов как исходного материала и широком использовании массивных отщепов. На всей этой территории находят янтарь и орудия сходных типов.

Что касается Финляндии, вопрос о миграции сюда племен с востока подлежит весьма серьезному обсуждению и, как кажется, это касается и районов Восточной Прибалтики. Являлись ли Карелия или верховья Волги исходной территорией этих племен — не предмет для обсуждения здесь; во всяком случае она находится в пределах зоны хвойных лесов Северной Европы. Сходство археологических находок, сделанных в Финляндии и Западной Сибири, относящихся к этому и более ранним периодам, может быть объяснено существованием единого центра их возникновения где-то между крайними названными областями.

В середине или конце III тысячелетия до н. э. эта картина нарушается вторжением неолитических племен, занимавшихся земледелием и знакомых с простейшими орудиями из металла: степных племен из Нижнего Поволжья, фатьяновских племен, обосновавшихся в бассейне Верхней и Средней Волги, и балтийских племен культуры боевых топоров, что нарушило равновесие в балтийском регионе. Эта значительная миграция европейского населения в конечном итоге отразилась на локальных культурах бронзового века. На побережье Балтийского моря прослеживается влияние скандинавской и среднеевропейской культур. Это влияние невозможно объяснить иначе, чем одновременной миграцией племен в обоих направлениях: из Восточной Прибалтики в Скандинавию и из Скандинавии в восточнобалтийские страны и Финляндию.

В Центральной России необходимо учитывать определенное культурное влияние с востока Центральной Европы, но более всего — с юго-востока.

Восточноевропейские племена сейминской группы осуществляют в равной степени интенсивные связи как с балтийскими районами на западе, так и со степными племенами на юго-востоке и с некоторыми знакомыми с производством металлов племепами на юге Урала. Возможно, деление финно-угорских языков на две крупные группы — западную и восточную — произошло в результате распада на два района ранее единого центра культуры гребенчатой керамики. Так или иначе, существовала постоянная связь между племенами североевропейской зоны хвойных лесов, что подтверждается археологическими находками, в частности распространением в Восточной Европе топоров сейминского типа и необъяснимым присутствием топоров так называемого типа мелар в памятниках бассейна Волги и Скандинавии.

Уместпо вспомнить, что в этот период степные племена в расовом отношении были несомненно европеоидными, а по языку, вероятнее всего, ираноязычными.

Миграция с востока связывается с племенами андроновской культуры, памятники которой распространились далеко на северо-запад около середины II тысячелетия до п. э. Антропологический тип андропонцев не имеет каких-либо монголоидных черт. По-видимому, у андроновцев финно-угры заимствовали ряд слов несомненно иранского происхождения.

При рассмотрении внешнего культурного влияния, которое также может сказаться и на физическом типе людей, следует уделять очень серьезное внимание арктическому району.

Экологически арктическое побережье образует район, сильно отличающийся от бореальной и суббореальной зон хвойных лесов, являющихся, с одной стороны, районом культуры гребенчатой керамики и, с другой стороны, основной территорией, занятой финно-угорскими народностями.

В арктическом районе находится подвергавшаяся весьма многим влияниям область — область варягов. С начала мезолита здесь имели место различные культурные влияния и, возможно, смешивались различные этнические группировки, образуя своеобразный «дьявольский котел». Мы можем предположить, что этот район привлекал выходцев из очень отдаленных мест. Сейчас трудно определить, скрывается ли какая-либо реальность за словами о «циркумполярном каменном веке», однако представляется очевидным, что существовали какие-то связи с Сибирью.