Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.

— Боюсь, я не совсем понимаю… Но послушайте, может, вы меня научите, как вести себя с девушками? Дядюшка Гус говорит, что он не рискует выводить меня в люди, приглашать в компании.

— Ладно, постараюсь. Но, Уолдо, я пришел, чтобы поговорить о проблеме, с которой мы столкнулись на заводе. О теории двух пространств, о которой вы мне рассказывали…

— Это не теория — это факт.

— Хорошо. Но вот что я хочу, знать: когда вы собираетесь вернуться во Фрихолд?

— Понятия не имею. Я совсем не собираюсь продолжать исследования.

— Нет? Боже мой, но вы не закончили и половины тех исследований, о которых мне говорили.

— Ребята, это вы можете сделать и сами. А я вам буду помогать.

— Ну, может, нам удастся заинтересовать Грэмпса Шнайдера, — с сомнением произнес Стивенс.

— Я бы не советовал, — ответил Уолдо. — Хотите, я покажу вам письмо, которое он мне прислал?

Уолдо вышел, и через несколько минут вернулся с письмом.

— Вот оно.

Стивенс пробежал письмо глазами:

«…ваше великодушное предложение принять участие в разработке нового проекта получения энергии я очень ценю, но, если честно, меня совершенно не интересуют подобные вещи, и я не намерен брать на себя никакой ответственности. А относительно вашего теперешнего состояния, вашей силы — я счастлив, но совершенно не удивлен. Сила и энергия Другого Мира принадлежат тому, кто обращается за ними».

Письмо, написанное в манере Спенсера, выдержанное по стилю и по духу, совершенно не содержало тех словечек, которыми изобиловала речь Шнайдера.

— М-м-м, думаю, мне понятно, что вы имеете в виду.

— Мне кажется, — серьезно заметил Уолдо, — что он считает наши изобретения и аппараты детскими забавами.

— Думаю, так. Скажите, а что собираетесь делать вы?

— Я? Точно еще не знаю. Но могу сказать следующее: я собираюсь развлекаться. Причем развлекаться на всю катушку. Я только сейчас начал понимать, как это прекрасно — быть человеком, мужчиной.

Его костюмер стянул вторую туфлю.

— Рассказ о том, почему я выбрал танцы, занял бы очень много времени, — продолжал Уолдо.

— Мне бы хотелось услышать подробности.

— Звонят из госпиталя, — сказал кто-то в гримерной.

— Скажите, что я скоро буду. Может быть, вы придете завтра утром? — обратился он к женщине-репортеру. — Сможете?

— Конечно…

Сквозь плотное кольцо людей, окружавших Уолдо, протиснулся человек. Уолдо поймал его взгляд.

— Хэлло, Стенли. Рад тебя видеть.

— Хэлло, Уолдо. — Глисон вытянул из-под накидки какие-то бумаги и бросил на колени танцовщика. — Сам принес бумаги, потому что хотел еще раз посмотреть выступление.

— Понравилось?

— Грандиозно!

Уолдо улыбнулся и взял бумаги:

— Где подписывать?

— Сначала прочитай, — предупредил Глисон.

— О нет, не стоит! Если это устраивает тебя, меня это тоже устроит. Дай мне ручку — подписать.

К ним пробрался какой-то озабоченный коротышка.

— Уолдо, я насчет записи…

— Мы уже обсуждали этот вопрос, — невыразительно сказал Уолдо. — Я выступаю только перед публикой.

— Но мы включим это в бенефис Уорм Спрингс.

— Ну, тогда другое дело. О’кей.

— Раз вы согласились, тогда взгляните на проспект.

Это было большое объявление, которое гласило:

Ни дата, ни место выступления указаны не были. Только фотография Уолдо в роли Арлекино, высоко парящего в воздухе.

— Прекрасно, Сэм, прекрасно! — счастливо кивнул Уолдо.

— Снова звонят из госпиталя.

— Я готов, — ответил Уолдо и поднялся. Костюмер набросил накидку на его худые плечи. Уолдо громко свистнул.

— Ко мне, Бальдур! Пошли.

На пороге он на секунду задержался и помахал рукой:

— Спокойной ночи всем!

— Спокойной ночи, Уолдо!

«Все они — шикарные парни», — мелькнуло у него в голове.

«МАГИЯ. ИНК»

(перевод А. Цират)

«Чьим волшебством ты пользуешься, приятель?» — таковы были первые слова, которые произнес этот тип, когда мы остались одни. Он слонялся по моему магазину уже, наверное, минут двадцать — рассматривал образцы водонепроницаемого пигмента, перелистывал каталоги водопроводных систем, неумело вертел в руках выставочные металлические изделия.

Его манеры не понравились мне: не люблю, когда суют нос не в свое дело.

— Местных волшебников, работающих по лицензии, — ответил я сухо, но довольно вежливо. — А почему вас это интересует?

— Ты не ответил на мой вопрос, — настаивал он. — Выкладывай. Не заставляй меня ждать целый день.

Мне удалось сдержаться. Я требую от своих служащих быть вежливыми с покупателями. И сам не собирался изменять данному правилу, хотя и был уверен, что этот парень никогда не будет моим покупателем.

— Если вы хотите что-нибудь приобрести, я с удовольствием расскажу вам о магии, которая используется при производстве этого товара, и назову имя волшебника, — сказал я.

— Ты нелюбезен, — недовольно заметил он. — Мы предпочитаем тех, кто с нами сотрудничает. Люди должны помогать друг другу. Никогда не знаешь, что будет завтра.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил я, теряя терпение. — Кто это «мы»? И что может случиться завтра?

— Вот это другой разговор, — отозвался парень с угрожающей ухмылкой и уселся на край прилавка так близко от меня, что я чувствовал на своем лице его дыхание.

Он был маленький и смуглый — сицилиец, насколько я мог судить, — в хорошо сшитом костюме. Вся его одежда была как раз в той цветовой гамме, которая меня безумно раздражает.

— Попытаюсь тебе объяснить. Я член организации, которая подстраховывает сообразительных и покладистых людей. Вот почему я спросил, чьими чарами ты пользуешься. Некоторые маги в здешней округе чрезвычайно недоброжелательны, и оттого их заклинания не действуют.

— Продолжайте, — поощрил я. Мне хотелось, чтобы он раскрыл себя как можно больше.

— Я не сомневался, что ты умница, — усмехнулся он. — К примеру, как тебе понравится, если в твой магазин ворвется саламандра, сожжет товары и распугает покупателей? Или вдруг окажется, что в доме, который построен из купленных у тебя материалов, поселился полтергейст: бьются тарелки, ломается мебель, скисает молоко? Вот что происходит, если имеешь дело не с теми волшебниками. Самая малость чего-то такого — и твое дело рухнуло. Не хотелось бы, чтобы так случилось, правда? — он одарил меня еще одним мрачным взглядом.

Я промолчал, а он продолжал:

— Персонал нашего предприятия — лучшие демонологи и эксперты-чародеи. Они докладывают нам, как ведет себя волшебник в Полумире и может ли он принести неудачу. Мы советуем нашим клиентам, с кем иметь дело, и оберегаем их от неприятностей. Теперь понятно?

Я все прекрасно понял: не вчера родился. Магов, с которыми работал, я знал много лет. Эти люди имели хорошую репутацию как здесь, так и в Полумире. Они не делали ничего такого, что могло бы вызвать недовольство стихий. Поэтому у них все было в порядке.

Этот гнусный тип намекал на то, что я вынужден буду иметь дело только с теми магами, на которых они укажут, и платить за это столько, сколько они установят. При этом они будут отбирать у меня часть прибыли. Если же я откажусь сотрудничать с ними, на меня обрушатся неземные силы. Моя репутация будет испорчена, и это спугнет покупателей. А если мне все же удастся выстоять, остается ждать самого страшного — черной магии, которая может не только покалечить, но и убить. И все это под предлогом защиты меня от людей, которых я знаю и люблю. Да это чистый рэкет!

Я слышал, подобное бывает где-то на Востоке, но чтобы в таком маленьком городке, как у нас!..

Посетитель, однако, был здесь; он самодовольно ухмылялся в ожидании моего ответа, тугой воротничок заставлял его некрасиво дергать шеей. И это помогло мне кое-что увидеть: из-под воротника его щегольской рубашки выглядывала нитка. Похоже, на ней висел амулет. А это значит, что он суеверен, в наш-то век!