...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза

Анатомо-морфологический метод потерпел фиаско в попытках установить рамки процесса антропогенеза. Антропология лишилась таких общепризнанных в свое время критериев, как «мозговой рубикон», «триада критериев сапиентности» и оказалась в пустыне без каких-либо вех. Ситуация даже хуже: генетика, наука жестокая, встала перед палеоантропологией, как с ножом убийца. Установлена почти полная тождественность по генам человека и шимпанзе, но общее происхождение от шимпанзеподобных обезьян не прослеживается по морфогенезу. Анатомо-морфологические выводы насчет гоминид все более напоминают разбитое корыто.

Жили-были три брата: два умных, третий — дурак. Чем выше степень точности методов, применяемых той или иной дисциплиной, тем она претенциознее. Генетика - дисциплина биологическая, эволюционная антропология - биологическая и гуманитарная одновременно. Археология — наука гуманитарная, часть истории.

Совсем как в сказке Ершова: у старинушки три сына; старший умный был детина; средний сын и так и сяк; младший вовсе был дурак. «Старинушка» в данном случае — это синтетическая теория эволюции. Гуманитарные науки - наименее «точные» из всех. Это и недостаток, и достоинство одновременно. Многочисленные попытки превратить археологию в позитивную науку (в смысле более-менее точную), внедрить в нее математические методы, не сдвинули ее с гуманитарной основы.

Поведение археологов в какой-то степени фольклорно. Отчасти напоминает поведение Иванушки-дурачка из русских сказок.

Одним из наиболее авторитетных ученых, пытавшихся преобразовать археологию в позитивную науку путем внедрения математических методов, является В.Ф. Генинг. Не случайно именно по его инициативе в 1988 г. вышел сборник «Проблемная ситуация в современной археологии». Нас интересует в ней раздел «Происхождение человека», автором которого является крупнейший палеолитчик С.В. Смирнов.

«За последние десятилетия археология многократно увеличила объем источников по антропогенезу, — одобрительно пишет он, и, в то же время критикует коллег, — современная археология не только не приумножила, но в определенной мере даже утратила те междисциплинарные связи, которые характеризовали археологическое знание в предшествующее время» (17, сс.102-103).

Эта критика справедлива только отчасти. Надо говорить не об «измене» археологов синтетической теории эволюции человека, а о кризисе междисциплинарных связей внутри этой метатеории. Двое «позитивных» (читай: умных) «старших братьев» тоже утратили междисциплинарные связи, «расплевались» друг с другом. Данные генетики человека и данные антропологии (основанные на морфологии) не согласуются друг с другом. А что делать археологам, когда у них налицо каменная индустрия хабилисов, которым позитивные науки отказывают в наличии даже зачатков разума? Эти существа, оказывается, не только не являлись людьми, но даже и не развивались по пути гоминизации!

Вот тут-то и проявился «синдром Иванушки». Современное развитие теории антропогенеза внутри археологии, порвавшей междисциплинарные связи с антропологией, проходит под девизом «не надо нам морочить головы». Другой вариант девиза: «пусть лошадь думает, у нее голова большая». Иначе чем объяснить следующие высказывания?

«В теоретических реконструкциях многих археологов антропогенез, как длительный эволюционный процесс становления нового социального качества перестал существовать (!!! — В Т.). Он фактически сведен к необъяснимому с позиций историзма акту внезапного возникновения человека, общества и социальных закономерностей уже в самом начале четвертичного периода» (17, с.96).

Печка пошла по щучьему велению.

Теория антропогенеза подразумевает целостность и переходность этого процесса. Кто-то происходит от кого-то подобного и цепочка при этом должна быть непрерывной. Иначе — о какой теории вообще можно толковать? Однако

«...Большинство археологов-палеолитчиков отрицают не только принцип целостности, но и принцип переходности» (17, с.95).

Печка не только сама пошла, но по дороге внезапно превратилась в «мерседес» без каких-либо подспудных морфологических преобразований, а кирпич при этом превратился в пластик.

Человек — существо биосоциальное по природе. Это известный научный догмат, не менее значимый для науки, чем догмат о двуединой сущности Христа для религии. В 1971 г. Д.Крайнов предложил идею о разновременности возникновения биологических и социальных качеств человека. При этом социальное предшествует биологическому, — считает Д.Крайнов. До сих пор о разновременности возникновения социального и биологического начал в человеке могла говорит только церковь. Как известно, религия учит, что Бог создал первого человека, общество появилось потом. А как вам обратный взгляд: вначале общество, потом человек? Абсурд? Ученые думают по-другому.

«Выводы Д.Крайнова, с одобрением принятые археологами, встретили критическую оценку в философской литературе, где, в частности, подчеркивалось, что он не понял специфики философской категории становления. Тем не менее, изложенная им идея о разновременном возникновении биологических и социальных свойств человека надолго закрепилась среди археологов» (17, сс.93-94).

Печка, оказывается, топилась, ходила и общалась с Иванушкой до того, как появилась на свет. Не будучи еще никем, она уже была общественницей.

В периоды, когда наука развивается в направлении, соответствующем здравому смыслу, она не нуждается в таком арбитре, как философия. Метафизические помочи нужны тем дисциплинам, которые слегка «сошли с ума». Философия — незаменимая помощница для наук, когда те доходят до абсурда, благодаря ее — философии — способности «находить хорошие основания для чего угодно» (выражение Гегеля), используя метод спекуляции. Кстати, последнее слово еще в 19 в. представляло собой чисто философское понятие, а свой базарный смысл приобрело недавно. Вообще- то «спекуляция» буквально означает «созерцание», как метод познания.

Со стороны антропологов скепсиса в отношении археологических реконструкций не меньше, чем со стороны археологов — в отношении «целостности» и «преемственности» морфогенетических выкладок антропологов. В 1983 г. в Москве состоялось Всесоюзное рабочее совещание по проблеме происхождения человека. Выступивший на нем антрополог М.И.Урысон заявил следующее: «...нарисованная картина взаимосвязи морфогенеза тела и развития труда ныне оказалась неудовлетворительной» (17, с.103).

4. Существует ли преемственность первых культур?

Академический мир уже признал в качестве аксиомы, что труд и прямохождение древних гоминид не связаны между собой; что двуногая локомоция на миллионы лет (на 4 миллиона лет!) древнее первых ископаемых орудий труда.

Что касается «трудовой руки», то этот бастион еще стоит. Большинство специалистов по-прежнему считают, что отстояние большого пальца от остальных оформилось в процессе трудовой деятельности по изготовлению орудий. Знания о том, что формула «один против четырех» представляет собой древнейшую формулу конечности первых млекопитающих, живших 70 млн. лет назад, для них как бы не существует, постольку поскольку это знание не имеет отношения к обезьянам. Все, что не от обезьян для ученых-эволюционистов, — от лукавого. Вот здесь и нужен такой свидетель, как археология в смысле истории материальной культуры.

Мы имеем оббитые с одной или с двух сторон гальки. Те, которые оббиты с одной стороны, называются чопперы. Бифасы, - сколотые с двух сторон гальки, — называются чоппинги. Каменюки весьма увесисты: килограмм и более. Можно ли считать их орудиями труда, или они сродни тем камням и палкам, которые хватают и довольно эффективно используют человекообразные обезьяны? Все зависит от преднамеренности сколов, от типологической повторяемости форм, а также от регулярности применения определенных технических приемов обработки камня.

Когда в обработке камня прослеживается традиция, наблюдаются следы в виде однотипных ударных площадок, потому что удар с целью сделать скол совершался под определенным углом. Исследуя древние камни лабораторно, археологи рассматривают их под микроскопом, отдают на трасологический анализ и т.д. В пределах ударной площадки фиксируются настойчивые попытки сделать именно тот скол, какой необходим, чтобы получить определенную типовую форму орудия. С первой попытки нужный скол получался далеко не всегда. Работа с камнем требовала большого терпения со стороны наших предков.