Шерлок Холмс: наука и техника

Теперь поговорим собственно об анатомичках, в которых мы так долго удерживали Холмса. Какие секреты они таят?

Из тел, которые использовались для вскрытия, как правило, выпускали кровь, после чего в них вводились консерванты, позволявшие повторно использовать необходимые части тел. Холмс отмечает этот факт в рассказе «Картонная коробка», когда развенчивает предположение о том, что отрезанные уши, которые прислали почтенной даме, — это сувенир из анатомического театра. Он также обращает внимание на то, что уши были засыпаны солью — а это, по мнению Холмса, совсем не то, что придет на ум студенту-медику. (Упоминание об отрезанных ушах в рассказе, изданном в 1893 г., не могло не всколыхнуть волнения среди лондонцев, поскольку оно тесно перекликалось с письмом, посланным властям в период совершения серии садистских убийств несколькими годами ранее. Записка с угрозой отрезать ухо женщины и отправить его в полицию просто для развлечения была подписана именем «Джек-потрошитель».)

В промежутке между анатомическими демонстрациями тела хранились в покойницких — залах, где они висели на крюках. При необходимости переноской трупов занимались помощники патологоанатомов — лаборанты-препараторы.

Столы для вскрытия были плоскими и не имели никаких каналов или ободков для стока, псртому жидкости стекали на пол, обычно покрытый опилками, которые можно было легко вымести. Врачи предпочитали использовать естественное освещение, поскольку доступные тогда приборы искусственного света — масляные лампы, свечи и газовые светильники — искажали цвета. Во избежание посторонних взглядов праздных зевак госпитали часто строили вместе с внутренними двориками, а окна прозекторских помещений чаще выходили во двор, чем на улицу. Для обеспечения дополнительной защиты от посторонних глаз стекла иногда смазывали маслом или жиром.

Иногда рядом с покойницкими оборудовали специальные тайники на случай, когда требовалось скрыть наличие сомнительно полученного покойника от чрезмерно любопытных дознавателей. Для этой цели часто служили большие камины. Разыскиваемый труп поднимали по дымоходу с помощью лебедки, а внизу разжигали огонь. Понятно, что в результате тело становилось «подкопченным», но его вполне можно было использовать для исследований после извлечения из камина. Подобная методика была особенно распространена на северо-востоке США и в Новой Англии. Прозекторские не обогревались, в них было холодно и неприятно пахло консервантами. В самых прогрессивных учреждениях к этому «аромату» примешивался еще запах карболовой кислоты.

Демонстраторы и студенты в анатомических театрах хоть и надевали шапки и передники, но в остальном не имели никаких защитных приспособлений и работали голыми руками.

При вскрытии первым делом следовало устранить особые приметы и опознавательные знаки, чтобы разъяренные родственники, обнаружившие пустую могилу, не могли доказать свое право на обладание телом. Если на покойнике была одежда, то от нее избавлялись. По закону похищение тел считалось проступком, а вот кража одежды была уголовным преступлением, за которое назначалось строгое наказание.

Как правило, покойников, особенно если они были похищены, доставляли в мешках или бочках. Если же тела привозили издалека, то их погружали в спирт и часто предусмотрительно помечали как «говядина» или «свинина». Трупы детей обозначали надписью «ягнята».

Тело клали на спину, а голову поднимали с помощью деревянной колоды, чтобы обеспечить доступ к шее. Первичный надрез делался вниз от подбородка, через горло, вдоль грудной клетки, вокруг пупка и до лобка. Иногда, чтобы продемонстрировать, как в реальной жизни были вытянуты конечности, тело подвешивали на веревках.

Без современных мощных осцилляторных электропил проводить вскрытие было чрезвычайно трудно. Черепную коробку вскрывали с помощью ножа, пилы и долота. Различные органы, мышцы, артерии и вены вытаскивали, осматривали и изучали. Врачи зарисовывали их, делали записи, а все еще пригодные для использования части тела укладывали обратно в труп, после чего лаборанты-препараторы его зашивали и относили обратно в покойницкую.

В основе системы судебно-медицинского вскрытия трупов лежит описанная выше методика препарирования, но при этом имеется ряд важных отличий. В случае подозрительной смерти все характерные черты жертвы тщательно записывались и фиксировались с помощью рисунка или фотографии. Покойника не раздевали, а одежду внимательно изучали на предмет улик и тщательно сохраняли. Консерванты и другие химические препараты, способные «обмануть» нюх патологоанатома, не приветствовались. (Многие анатомы, добровольно жертвующие обонятельными способностями, отчаянно курили во время вскрытий, объясняя это требованиями гигиены.)

Тело вскрывали с помощью классического надреза от подбородка до лобка, но только после тщательного внешнего обследования. Фиксировались раны, их направление и глубина. Поскольку кровь не сливали Й не заменяли химикалиями, она капала и стекала, неся в себе угрозу заболеваний. Мелкие частички разбитой кости могли поранить даже самого внимательного дознавателя, работающего голыми руками в зияющих глубоких надрезах.

Прозекторские были пропитаны продуктами гниения, фекалиями и зловонием. Они кишели опасностями, но врачи и лаборанты выполняли свою работу с такой же увлеченностью, как и патологоанатомы. Подобно беспокойному рою мух, врачи пытались выпытать у убитых их последние печальные секреты.

Анатом при вскрытии трупа задавался вопросом: «Как ты сделан?». Нынешний патологоанатом вопрошает у тела, лежащего перед ним на столе для аутопсии: «Как ты умер?». Ответы не всегда были очевидны. Иногда казалось, что на каждые два шага вперед приходился один шаг назад, и поэтому судебная медицина при неправильном трактовании могла стать причиной опасных ошибок.

В XVII веке врач Иоганн Шреер придумал тест, который, по его мнению, определял, был ли ребенок рожден живым. В его основу лег более ранний труд датского врача Каспара Бартолина, в котором он утверждал, что присутствие воздуха в легких мертвого младенца означает, что тот был рожден живым. Шреер опускал легкие предположительно мертворожденного ребенка в емкость с водой. Если они всплывали, то Шреер считал это доказательством того, что ребенок родился живым.

В течение многих лет такая проверка считалась стандартной. На ее основе многих обезумевших от горя матерей обвинили в детоубийстве прежде, чем было установлено, что гниение легочных тканей способно вызывать такой же эффект. На протяжении последующих двухсот лет процедура Шреера претерпела множество усовершенствований, прежде чем стала действительно полезной, но даже тогда ее результаты служили всего лишь предположением о рождении живого либо мертвого ребенка, но не абсолютно доказанным фактом.

Новая наука медленно выкристаллизовывалась из массы мифов и неправильно трактованных наблюдений. Неоднократно доказывалось, что волосы и ногти не растут после смерти, хотя может возникнуть подобное впечатление из-за эффекта обезвоживания кожи и мускулатуры. Тем не менее в 1882 г. в работе по патологии, автором которой стал уже известный нам Чарльз Меймотт Тайди, говорилось о том, что длина и волос, и ногтей после смерти увеличивается.

Доктор Тайди счастливо поведал, что знание этого «факта» защитило группу студентов-медиков от обвинений в похищении тела. Родственники недавно умершего умственно отсталого мальчика обнаружили, что его могила пуста. По чрезвычайно длинным ногтям на руках они опознали разрезанный в анатомической школе труп как своего ребенка. На суде медицинский «эксперт» объяснил, что ногти, которые были настолько длинными, что закручивались вокруг кончиков пальцев рук и ног, выросли уже после смерти. Обвинения были отклонены, и студенты-медики вышли на свободу, чтобы продолжать свои исследования во имя знаний.

В том же году, когда Тайди опубликовал свой труд, в Центральной Европе произошел запутанный случай, расследование которого с помощью методик судебной медицины вызвало сенсацию. В маленькой венгерской деревне Тиша-Эшлар пропала четырнадцатилетняя служанка католичка Эстер Солимосси, отправившаяся по поручению своей хозяйки. Дело было ранней весной, во время католической и еврейской Пасхи, а незадолго до этого в городке возник ужасный слух о ритуальных убийствах, совершаемых евреями. Люди перешептывались, что евреи убивают детей-христиан, чтобы сделать из их крови пасхальную мацу. Очевидно, что именно евреи украли Эстер для этой жуткой цели.