Дело генетиков

Число генетиков, подвергшихся в это время административным гонениям, колеблется в пределах 300 человек. Морганисты, которые были уволены с работы, были вынуждены заняться иными исследованиями — и принудили их к этому не чекисты непосредственно, а свое же научное начальство.

Репрессий со смертельным исходом не было. Правда, некоторые, такие как проф. Д.А. Сабинин из МГУ, совершили самоубийство.

Были случаи и самобичевания. В газете «Правда» Жебрак публикует письмо-оправдание: «До тех пор, пока нашей партией признавались оба направления в советской генетике, я настойчиво отстаивал свои взгляды, которые по частным вопросам расходились с взглядами академика Лысенко. Но теперь, после того, как мне стало ясно, что основные положения мичуринского направления в советской генетике одобрены ЦК ВКП(б), я, как член партии, не считаю для себя возможным оставаться на тех позициях, которые признаны ошибочными Центральным Комитетом нашей партии».

После сессии ВАСХНИЛ, в 1948 г. в знак протеста против гонений из Академии наук СССР вышло много иностранных членов, например, английские физиологи Дейл, Меллер и некоторые другие.

Итак, факт налицо — генетики подвергались гонениям, и, казалось бы, виновник всего и вся найден. Лысенко, которого поддержал тиран Сталин!

Но, может, есть смысл разобрать все эти обвинения подробнее — уж больно все кажется черно-белым, прямо Сальери и моцарты какие-то!..

Я тоже не так давно думал, что сессия ВАСХНИЛ была ошибкой Сталина. Думал я так до лета 2006 года. Даже написал интернет-дайджест про августовскую 1948 г. сессию ВАСХНИЛ и выложил на форуме С.Г. Кара-Мурзы. В той своей статье я написал следующую фразу: «Особо большой урон советской генетике нанесла августовская сессия ВАСХНИЛ». Прошло два года, и теперь мне стыдно за это высказывание — все оказалось не так просто.

Вы спросите, почему я изменил свой подход и стал думать по-другому? А произошло вот что. Началось все с того, что мой младший брат прислал мне статью одного канадского ученого по фамилии Лью. В этой статье Лью пишет о научных открытиях Лысенко и о его трагедии как ученого, разбирает заслуги академика Лысенко. В статье на большом фактическом материале доказывалось, что Лысенко внес существенный вклад в агробиологию, что его результаты не несут черты подделок или шарлатанства, хотя и не следуют канонам научных публикаций.

Потом я прошелся по ссылкам, которые приводит в конце своей статьи Лью, и нашел подтверждение изложенным фактам. И я начал читать, перечитывать материалы о Лысенко снова и искать информацию между строк, проводя свое собственное расследование.

По мере все более глубокого ознакомления с темой, я увидел, что в проблеме имеется много наносного. Более того, полученный материал шокировал. Оказалось, что все было совсем не так, как живописуют противники Лысенко. Не Лысенко начал атаку против генетиков, а генетики первыми атаковали Лысенко, причем использовали грубые административные приемы.

Прочитав стенограмму сессии ВАСХНИЛ, я понял, что Лысенко пришел туда не громить, а защищаться. Об этом свидетельствуют и выступления его сторонников, которые доказывают, какой огромный вклад в агробиологию внес Лысенко.

Итак, оценку всех этих событий мне пришлось пересмотреть и написать об этом целую книгу. Мне пришлось понять логику поступков Лысенко и Сталина. Именно обо всем этом и пойдет речь в последующих главах.

Глава 2

Кто был прав?

Начнем наше расследование с научных вопросов. Действительно ли в то время морганисты были более правы, чем мичуринцы?

Сначала небольшая историческая справка. Слово генетика (geneticos) происходит от слова «geneo» — порождаю. Как известно, «отец генетики» Мендель показал, что при скрещивании растений, обладающих двумя парами контрастных признаков, каждый из них наследуется независимо от другого.

Мендель продемонстрировал законы наследования признаков, используя плоды гороха, которые отличались по морщинистости кожицы и цвету. Он показал, что если скрестить доминантный и рецессивный признаки, то в первом поколении все плоды имеют доминантный признак, а во втором поколении происходит расщепление признаков в соотношении 3 к 1. То есть три особи имеют доминантный признак, а одна особь рецессивный. При проведении экспериментов из множества признаков Мендель выбрал 7, которые были контрастны. Самые удачные распределения были с признаками окраски кожуры, формы и величин семян.

Однако четкие законы расщепления признаков (обратите внимание, не генов, а признаков) не были сформулированы самим Менделем. Эти законы были сформулированы авторами, «переоткрывшими» Менделя. Когда он стал проверять свои законы на другом растении — ястребинке, — он не смог ничего воспроизвести.

Более того, в 1936 году Фишер опубликовал работу, где доказал, что полученные Менделем данные слишком близки к идеальным, тем самым обвинив Менделя в подгонке результатов. Пока обвинение Фишера не опровергнуто…

В 1909 г. для обозначения менделевского фактора наследственности был предложен термин «ген» (Иогансен). Было установлено, что признаки, возникающие под влиянием обычных внешних воздействий, т. е. благоприобретенные, не связаны с генами, не передаются по наследству. Было установлено, что для каждого вида форма и число хромосом постоянны, что в ходе развития половых клеток происходят редукция хромосом ровно в два раза и восстановление их прежнего числа при оплодотворении.

В 1910 г. была открыта локализация наследственных факторов в хромосомах. Сделал это Т. Морган (1866–1945), и теория получила название «морганизм». Хромосомная теория наследственности содержала много элементов механицизма: ген представлялся неделимым.

Я не касаюсь здесь откровенно одиозных идей Вейсмана о «непрерывной зародышевой плазме», бредовость которых уже тогда была ясна даже наиболее продвинутым генетикам — тому же Моргану.

Вейсман предположил, что имеются два типа клеток — соматические и особая зародышевая субстанция, названная им «зародышевой плазмой». Было предположено, что эта «зародышевая плазма» должна составлять материал хромосом!

Наконец, следует особо подчеркнуть, что в то время все морганисты связывали наследственность лишь с ядром и хромосомами и поэтому не признавали результаты гибридизации, полученные Мичуриным.

Противники Лысенко приписывают ему отрицание роли хромосом в передаче наследственной информации, да и вообще отрицание им существования специфического вещества наследственности.

Однако эти обвинения лживы, в чем можно убедиться по заключительной речи Лысенко на сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Лысенко указывает, что не отрицает роли хромосом в передаче наследственных признаков, но считает, что наследственность определяется в гораздо большей степени влиянием на семена всего тела и условий его жизни, чем механической комбинацией генов или «мутациями».

Позвольте мне процитировать стенограмму сессии ВАСХНИЛ: «Профессор Рапопорт, мы хотим, чтобы вы, цитологи и цитогенетики, поняли только одно. Мы не против цитологических исследований протоплазмы и ядерного аппарата у половых, соматических и каких угодно клеток, в том числе и микробов… Мы признаем, вопреки вашим утверждениям, безусловную необходимость и полную перспективность этих современных методов исследования. Мы, однако, решительно против тех вейсмановских антинаучных исходных теоретических позиций, с которыми вы подходите к своим цитологическим исследованиям. Мы против тех задач, которые вы хотите разрешить с помощью этих методов, мы против ненаучной интерпретации результатов ваших морфологических исследований, оторванных от передовой науки».

Теперь позвольте привести другие тексты про генетику, написанные самим Лысенко. По ним вы сможете судить, насколько он отрицал генетику.