Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.

— Я не успел бы еще закончить свою речь, как меня бы освободили от должности. И ко всему прочему, мне никто на поверит. Поймите меня правильно, Заккур Барстоу: как бы я ни сочувствовал вам и вашим людям, я все равно не стал бы этого делать. Наша с вами проблема напоминает мне разъедающую наше общество заразную болезнь; от нее нужно избавиться. Да, меня вынудили это сделать, но обратного пути нет. Я просто обязан принять решение.

Барстоу опять возразил:

— Но ведь моих людей преследуют.

— Ваши люди, — решительно произнес Форд, — составляют одну десятую всего населения, а мне нужно найти такое решение, которое устраивало бы всех! Что вы скажете по этому поводу?

— Пожалуй, выбора у меня нет…

— Не только у вас, но и у меня, — заметил Форд. — Я вам обещаю, что аресты, допросы будут проводиться как можно гуманнее. Я ведь подчиняюсь приказам.

— А если попытаться с помощью пропагандистских средств убедить людей, что никакого секрета не существует?

— Подумайте сами, реально ли это?

— Да, пожалуй, нет, — вздохнул Барстоу.

— Даже если бы это было возможно, вряд ли кто-нибудь поверил. Ведь большинство людей, даже мои помощники, убеждены в существовании Источника Молодости. Потому что альтернатива этому слишком печальна. Вы подумали, что будет значить для них подобное крушение надежд?

— Продолжайте.

— Для меня Смерть приемлема только потому, что она — великий демократ и ко всем относится одинаково. Однако сейчас у Смерти появились свои любимчики. Заккур Барстоу, можете ли вы понять черную зависть обыкновенного пятидесятилетнего мужчины, у которого перед глазами пример вашего коллеги? Ведь если поразмыслить, то из этих пятидесяти лет двадцать он практически ребенок, а профессионализм приходит к нему после тридцати пяти. Прежде чем он утвердится в жизни и станет уважаемым человеком, ему уже сорок. Следовательно, он чего-то стал добиваться в жизни только в последние десять лет.

Форд весь подался вперед и продолжал.

— А когда он уже достиг своей цели, что он получает в награду? Зрение начинает подводить его, юношеский задор угас, да сердце и почки пошаливают. Он еще не очень стар, но… уже чувствует приближение первых холодов. Он знает, что его ждет, слишком хорошо знает!

— Но ведь это неизбежно, и каждый понимает это.

— И вот появляетесь вы, — с горечью в голосе проговорил Форд. — Вы упрекаете его за слабость, вы унижаете его в глазах собственных детей. Он уже не строит планов на будущее, тогда как вы можете спокойно приниматься за проблемы, решение которых потребует даже не пятидесяти, сотен лет! Неважно, каких успехов он достиг, вы все равно сравняетесь с ним, превзойдете его — и все из-за того, что вам суждено гораздо больше прожить. Вы как бы снисходительно прощаете его слабости… Можно ли после этого вас любить?

Барстоу устало поднял голову.

— А вы, Слейтон Форд, вы ненавидите меня?

— Нет. Я не могу себе позволить роскошь кого-либо ненавидеть. Но вот что я вам скажу, — в его голосе появилась твердость. — Если бы вы действительно обладали секретом, я бы разорвал вас в клочья, но вытряс его из вас.

— Вас можно понять. — Барстоу задумался на несколько мгновений. — Мы, то есть Кланы Говарда, мало что можем сделать. Мы не были инициаторами этого — все решили за нас. Однако мы можем предложить лишь одно.

— И что же?

Барстоу пояснил свою мысль, однако Форд отрицательно покачал головой.

— То, что вы предлагаете, с медицинской точки зрения — возможно. И я не сомневаюсь, что если вы поделитесь хоть частью своего генофонда, увеличится средняя продолжительность жизни. Но даже если наши женщины и согласятся на искусственное оплодотворение, в чем я не уверен, это будет означать психологическую смерть для наших мужчин. Безысходность и ненависть могут привести к расколу, а затем и к гибели человечества. Нет, сколь бы ни были благородны ваши порывы, устоявшихся обычаев нарушать мы не сможем. Нельзя же обращаться с мужчинами, как с животными, — они нам этого не позволят.

— Я знаю, — согласился Барстоу, — но это все, что мы можем предложить.

— Наверное, вас стоило бы поблагодарить, но я лично чувства благодарности не испытываю. Давайте будем практичными людьми. Все вы, несомненно, заслуженные и уважаемые люди, но как социальная группа вы столь же опасны, как носители чумы. Поэтому вас следует изолировать.

Барстоу кивнул:

— Мои собратья пришли к такому же решению.

Форд с едва заметным облегчением вздохнул:

— Я рад, что вы размышляли над этим.

— Но что мы можем сделать, как помочь самим себе? Выделиться в отдельную колонию? Где-нибудь в глухом месте, в котором сами потом начнем вымирать, скажем, на Мадагаскаре? Или снова занять Британские острова, отстроить их заново и колонизировать Европу по мере снижения уровня радиоактивности?

— Это невозможно, — возразил Администратор. — Тогда подобной проблемой придется заниматься моим внукам. А к тому времени ваша мощь может возрасти, и вы сможете победить нас. Нет, Заккур Барстоу, вы и ваши собратья должны покинуть нашу планету навсегда.

Барстоу помрачнел.

— Я знал, что этим кончится. Так куда же нам податься?

— Выберите что-нибудь в Солнечной системе.

— Но где? Венера — это не подарок, но даже если мы захотим перебраться туда, то примут ли нас? Венерианцы не подчиняются Земле, это было решено еще в 2020 году. Конечно, сейчас они принимают эмигрантов-изгоев в соответствии с Четырехпланетной Конвенцией… Но захотят ли они поселить там сотню тысяч землян, которые представляют для них опасность? Абсолютно не уверен.

— Согласен. Лучше выбрать другую планету.

— Но ведь вам известно, что во всей системе нет другой планеты, где может поддерживаться жизнь в нынешних ее формах. Потребуются нечеловеческие усилия, даже при наличии средств и самой современной техники, чтобы создать минимальные условия для существования.

— Нужно постараться. Для этого денег мы не пожалеем.

— Не сомневаюсь. Но неужели вы считаете, что такое решение более перспективно, чем выделение нам резервации на Земле? Не покончите ли вы с перелетами в один прекрасный момент?

Форд неожиданно выпрямился в кресле:

— Что ж, я понял вас! Я пока не думал об этом, но давайте обсудим и такую возможность. Вы считаете, что лучше остаться на Земле и воевать, чем улететь? История знает немало таких примеров.

— Да, когда венерианцы свергли иго земных правителей. Но теперь все нормализовалось, Луна-Сити отстроен вновь. И тоннаж космических грузовых перевозок вырос в десятки раз. Можете вы их остановить? И если да, то что из этого выйдет?

Форд прокручивал ситуацию снова и снова. Он не мог остановить космическое движение — этого не смог бы сделать ни один Администратор. Но можно ли запретить посещать планету, где поселятся долгожители? Да и поможет ли это? Пусть даже сменится одно, два или три поколения — что это изменит? В древности Япония пыталась самоизолироваться, и все равно чужаки все плыли и плыли к ее берегам. Ведь нельзя навечно изолировать культуры друг от друга. А когда они взаимодействуют, то более сильная подавляет слабую. Это — закон.

Постоянная и абсолютная изоляция невозможна. Так что остается только один выход. И очень непопулярный. Однако Форда это не остановило: он умел принимать нестандартные решения. Он уже прикидывал различные варианты и даже забыл о том, что Барстоу по-прежнему на связи. Если местонахождение Кланов Говарда уже известно начальнику военной полиции, то не пройдет и часа, от силы двух-трех, как их накроют. Даже если у долгожителей мощные системы защиты, это лишь вопрос времени. Те, кто будет арестован в Поместье, выведут на других членов Кланов. А если все сложится удачно, то они будут в его руках в течение одних суток.

Единственное, о чем он пока раздумывал — уничтожать их сразу либо просто стерилизовать. Каждый вариант решит проблему; третьего не дано. Но какой из вариантов более гуманный?

Форд знал, что на этом его карьера закончится. Он будет освобожден от должности с позором, возможно, его отправят в Ковентри, но об этом думать не хотелось. Он был способен идти на жертвы ради выполнения общественного долга.