Дельфины

Любимцы публики.

Наблюдая, как дельфинята намеренно дразнят групера, суют перо в трубу или кладут его рядом с трубой, можно сделать заключение, что они способны иметь определенные намерения; по тому, как они усовершенствуют свои игры, видно, что они способны развивать идею, а из того факта, что они продолжают играть час или более без всяких поощрений со стороны человека, совершенно очевидно, что они способны испытывать устойчивый интерес, или «сосредоточиваться». Все это говорит о том, что дельфин — высокоорганизованное умное животное, подобно собаке и даже шимпанзе. Окончательно убеждает в том своего рода «проницательность» или «понимание», которое дельфины проявляют в играх и в решении разных задач.

Молодая самка однажды мило играла с мокрым пером пеликана, подбрасывая его своему партнеру-человеку, стоявшему на краю бассейна. Во время одного из ее бросков перо, не долетев до ограждения, прилипло к стене выше уровня воды. Достать перо ртом она не могла, так как ее подбородок выступает немного дальше ее верхней челюсти. Тогда она ловко решила задачу: высунувшись наполовину из воды, она боком «стерла» перо со стены, и когда оно упало в воду, подхватила его там ртом и продолжала игру. Убедившись в действенности этого метода, она стала применять его и впоследствии, когда перо прилипало к стене.

Разумность животного очень трудно описать и еще труднее измерить. Сложность заключается в необходимости сравнивать животных различных видов, а никто еще не придумал систему определяющих разум тестов, в которой был бы один критерий для животных с совершенно разным строением тела. Как будет соревноваться дельфин, у которого совсем нет конечностей, с шимпанзе, который так ловко орудует руками?

Способность обучиться чему-нибудь сама по себе не является признаком разума, а быстрота обучения — мерилом его. Фокусам можно обучить блох, и даже червяк может со временем усвоить простое «нельзя». Высших животных от низших отличает не просто способность обучиться, а то, чему они могут научиться, могут ли они развивать полученные знания и, призвав на помощь сообразительность, решать поставленную задачу.

Необходимо помнить, что есть два способа, с помощью которых животное может решать задачу. Один из них состоит в многократном повторении, «нащупывании»; успех при этом случаен, и часто животное научается правильным действиям, не понимая их. Второй способ заключается в осознании принципа, на котором построено решение задачи, независимо от того, сколько времени уйдет на это осознание. Дельфины, играя, показали ряд признаков того, что они решают задачи вторым способом.

Некоторые их действия, несомненно, требовали существования определенной формы мышления. И хотя еще не проведена достаточно убедительная проверка разума дельфинов, есть основания полагать, что они очень хорошо выдержат ее, если только практически подобные опыты окажутся осуществимы.

Физически о разуме дельфинов свидетельствуют размеры их мозга и степень развития отдельных его частей. Как по размерам и сложности электрического пульта специалист может судить о масштабе работы и относительной важности отдельных участков, так и, с некоторым допущением, по размерам и структуре мозга животного можно догадываться о его разуме и развитии различных органов чувств.

У дельфина-афалины мозг очень велик. По абсолютному весу мозг дельфина больше человеческого, и в коре мозга, являющейся самой главной его частью, больше складок и извилин, чем в коре головного мозга человека.

Что касается различных органов чувств — обоняния, осязания, зрения и слуха, то разветвленность нервных окончаний в дельфиньем мозгу свидетельствует, как и следовало ожидать, что у дельфинов обоняние отсутствует, осязание очень слабое, зрительные нервы развиты относительно хорошо, а слуховые еще лучше, соответственно развиты и доли мозга, связанные с этими нервами.

Помимо разума еще есть ряд характеристик, по которым дельфин должен быть отнесен к высшим животным. Одна из них — длительность сохранения настроения и эмоций; по тому, как резко меняется у дельфинов настроение, они напоминают шимпанзе. Другой такой характеристикой является память дельфинов, о которой можно судить по тому, как, например, радостно встретились двое приятелей после трехнедельной разлуки. Третья характеристика — страх, который они проявляют при виде неодушевленных предметов (предполагается «воображение»). Все это приближает дельфинов к шимпанзе, «самому высшему» животному, стоящему непосредственно за человеком.

Конечно, тот факт, что дельфины — животные стадные, заметно помогает им обнаружить свою смышленость. Будучи по натуре животными общественными, дельфины, даже дикие, привыкли к совместным действиям. Одно дело быть способным принимать участие в играх и выполнять всякие трюки, а другое — стремиться к этому. Причем привычка к общению — фактор, который больше чем разум определяет, будет ли животное играть с людьми.

Именно благодаря этой привычке собаки, лошади и слоны стали теми полезными помощниками человека, какими мы их наблюдаем сегодня. Кошки же, наоборот, хотя и смышленые животные, не расположены к совместным действиям в такой степени, как собаки, по той простой причине, что в диком состоянии они живут и охотятся поодиночке, «сами по себе».

Если правда то, что дельфины помогают друг другу и что они разумны, то верно и то, что они сознательно спасали тонувших людей. Я не думаю, что это было так. Но это отнюдь не значит, что никто, утопая, не был спасен дельфинами, или что рассказы об Арионе или Термин — неправда. Напротив, в Natural History Magazine был опубликован рассказ очевидца о несомненном случае спасения человека дельфинами, происшедшем в наши дни.

Это случилось в 1943 г. на побережье Флориды с женой одного поверенного, которая одна пошла на частный пляж купаться. Только она зашла в воду по грудь, как почувствовала, что ее потянуло вниз в сильную подводную воронку. Она испугалась, наглоталась воды и стала тонуть. «В этот момент, — писала она впоследствии, — кто-то очень сильно подбросил меня». Еще немного — и женщина оказалась на берегу. Она была настолько потрясена пережитым страхом, что не смогла даже подняться, обернуться и поблагодарить своего спасителя. Когда же она, наконец, пришла в себя, никого кругом не было, только в нескольких ярдах от берега резвился дельфин, а подальше в воде мелькало тело еще кого-то. В это время к спасенной подбежал мужчина, который видел финал происшествия. Он сказал женщине, что в воде она показалась ему мертвой и что вытолкнул ее на берег дельфин. Другое животное он принял, вероятно по ошибке, за акулу.

Действительно ли дельфин помогал тонувшей женщине или же, играя с другим дельфином (очевидно, он и был вторым животным), увидел в этом возможность дополнительной забавы? Вероятнее всего, «сильнейший толчок», которым он выбросил женщину на берег, был для него одним из приемов игры. Когда людям оказывают помощь таким образом, сильно искушение вслед за древними греками думать, что помощь оказана сознательно — особенно после того, как стало известно, что самка носом подталкивает дельфиненка к поверхности. Но ведь видели моряки в океане, как дельфины усердно толкали к берегу намокший матрас!

Какова бы ни была истина, мореплаватели издавна верили, что если случится кораблекрушение и они будут тонуть, дельфины спасут их и защитят от акул. Тигровые акулы, как ясно показали наблюдения в Марин Стьюдиос, являются природными врагами дельфинов, и если на поле боя численный перевес на стороне дельфинов, они, естественно, обращают акул в бегство.

И еще то, что дельфины никогда не едят людей, тоже усиливает их превосходную репутацию.

Я уверен, что дельфины помогли Ариону каким-то образом, пусть даже не именно так, как он потом говорил (нельзя забывать, что он был поэтом); и если принять во внимание, сколько любви, ласковой заботы проявляют дельфины друг к другу, их добрая слава не пострадает, если согласиться с тем, что случаи спасения людей не были преднамеренными.