Экономика в одном уроке (ЛП)

Да, мы не должны забывать о Джо Смите. Внедрение новой машины лишило его работы. Поэтому он вскоре найдёт новую работу, может быть, даже лучше прежней. Но не исключено также, что многие годы своей жизни он посвятил приобретению и совершенствованию определённых навыков, которые больше не нужны. Следовательно, Джо Смит теряет то, что годами взращивал в себе, своё старое умение, так же, как, возможно, его предыдущий работодатель потерял свои инвестиции в старое оборудование или процессы, неожиданно вышедшие из употребления. Джо Смит был квалифицированным рабочим и получал заработную плату квалифицированного рабочего. А теперь он неожиданно стал неквалифицированным рабочим и в настоящее время может надеяться только на заработную плату неквалифицированного рабочего, поскольку единственное умение, которое у него было, теперь не требуется. Конечно, мы не можем и не должны забывать о Джо Смите. Он являет собой одну из тех личных трагедий, которые, как мы увидим, порождаются практически любым промышленным и экономическим прогрессом.

Задаваться вопросом, какой точно подход в отношении Джо Смита необходим — предоставить ли ему возможность самостоятельно приспосабливаться к новым условиям, выплатить ли ему пособие при увольнении или компенсационную выплату по безработице, включить ли его в список на получение пособия по безработице, обучить ли его за счёт правительства новой профессии, — всё это уведёт нас слишком далеко. Основной урок таков: мы должны предвидеть все глобальные последствия любой экономической политики или развития — как непосредственное воздействие на отдельные группы, так и долгосрочное воздействие на всё общество в целом.

Глава VIII. Схемы роста занятости

Я уже ссылался на разнообразные примеры профсоюзных методов борьбы за обеспечение занятости путём искусственного создания рабочих мест и нормализацию нагрузки на одного рабочего путём раздувания штатов. Эти действия профсоюзов, а также терпимость общества к таким мерам проистекают из той же фундаментальной ошибки, что и боязнь внедрения машин. Они основаны на убеждённости в том, что более эффективный способ производства продукции ведёт к уменьшению рабочих мест — а следовательно, менее эффективный способ ведения дел их создаёт.

С этой ошибкой связана и строжайшая специализация труда, на которой настаивают профсоюзы. Специализация, при которой определённые работы закреплены за определёнными людьми, существует в сфере строительства в крупных городах. Укладчикам кирпича не разрешают использовать камни для труб: складывать камни должны каменщики. Электрик не может демонтировать монтажную доску для фиксации контакта и потом установить её обратно: это специальная работа, и не важно, сколь простой она может быть, но её должен выполнять плотник. Водопроводчик не будет вынимать и вставлять обратно кафельную плитку, чтобы устранить подтекание душа: это обязанность плиточника.

Неистовые схватки между профсоюзами по разделению «сферы полномочий» разыгрываются за исключительное право на определённые типы «пограничных» работ. В заявлении, подготовленном Американскими железными дорогами для Комитета по административным процедурам при министре юстиции и генеральном прокуроре США, приводились многочисленные примеры, на основании которых Национальный совет по железнодорожному регулированию постановил, что каждая отдельная операция на железной дороге, независимо от её значимости — будь то, например, разговор по телефону или закрепление костыля в стрелке или его изъятие — должна считаться собственностью определённого класса служащих. И если случится так, что служащий другого класса в ходе выполнения своих непосредственных обязанностей выполнит подобные операции, то дополнительную заработную плату за них он не получит, а находящийся в отпуске или незанятый представитель класса, на который возложено выполнение такого вида работ, получит выплаты за то, что он не был вызван для их выполнения.

Казалось бы, служащие получают выгоду от этой специализации труда. Но поддерживающие такой подход не учитывают того, что его широкое применение ведёт к уменьшению объёма производственных работ, а следовательно — к уменьшению количества производимых услуг и товаров. Всеобщая занятость не делает общество богаче. Владелец дома, вынуждаемый к найму двух людей, чтобы сделать работу одного, предоставит занятость дополнительно ещё одному человеку. Но ровно на столько же у него будет меньше денег, которые он мог бы потратить на что-то, что могло бы обеспечить занятость ещё одному человеку. Поскольку за устранение неисправности душа ему пришлось платить двойную цену, он решил не покупать новый свитер. Так что один день необоснованной занятости плиточника означает один день безработицы для вязальщика свитеров. Домовладелец, кстати, стал при этом беднее. Вместо того, чтобы иметь отремонтированный душ и новый свитер, у него отремонтирован душ. И если мы будем рассматривать свитер как часть национального благосостояния, то одного свитера будет не хватать обществу в целом.

Существуют и другие схемы «расширения занятости», часто предлагаемые представителями профсоюзов и законодателями. Наиболее распространённое из них предложение — законодательным способом ограничить рабочую неделю. Считается, что это «расширит занятость» и предоставит больше рабочих мест. Во многих штатах запрещается использование труда женщин или шахтёров более, скажем, 48 часов в неделю, так как бóльшая продолжительность трудовой недели опасна для здоровья и морального состояния работника. Некоторые из схем основаны на убеждении, что длинная трудовая неделя пагубно сказывается на производительности труда. Но пункт в федеральном законе о том, что работодатель должен платить рабочему 50%-ную надбавку к его обычной почасовой ставке за все часы в неделю, превышающие 40 часов, основывается не на том, что 45 часов в неделю опасны для здоровья или отрицательно скажутся на производительности труда. При внесении этого пункта законодатели надеялись увеличить заработок рабочего. Каким образом, если он работает меньше? Они были уверены, что наниматель откажется использовать чей-либо труд более 40 часов в неделю и что новый закон вынудит его нанять дополнительных рабочих, которые иначе получали бы пособие. На момент написания этих строк существует множество схем по «предотвращению безработицы» путём введения 30-часовой, или даже четырёхдневной рабочей недели.

В чём состоит реальное воздействие таких планов, навязываемых отдельными профсоюзами или законодателями? Этот вопрос будет яснее, если мы рассмотрим два случая. Первый — сокращение стандартной продолжительности рабочей недели с 40 до 30 часов без изменения почасовой ставки оплаты труда: «вы работаете меньше, получая при этом меньше — но все становитесь богаче». Второй — сокращение рабочей недели с 40 часов до 30, но с существенным увеличением почасовой ставки с целью сохранения недельной заработной платы для уже нанятых рабочих.

Рассмотрим первый случай, когда рабочая неделя сокращена с 40 до 30 часов без изменений в почасовой оплате. Теперь занято большее число рабочих, но каждый из них работает меньшее количество часов, а поэтому общий объём работ остаётся таким же. Вряд ли произойдёт какое-либо значимое увеличение объёма производства, не изменятся и совокупный фонд заработной платы и покупательная способность населения: люди не станут жить лучше. Даже при самых благоприятных условиях ранее занятые рабочие фактически уступят своё время ранее безработным рабочим. Для того, чтобы каждый «новый» рабочий получал 3/4 от той заработной платы, которую получали рабочие ранее, «старые» рабочие сами будут теперь получать 3/4 от недавней заработной платы. Верно, что «старые» рабочие станут теперь работать меньшее количество часов, но приобретение большего свободного времени по такой высокой цене вряд ли их устроит: это жертва, навязанная им в обеспечение работой других людей.

Профсоюзные лидеры, требующие более короткой рабочей недели для «расширения занятости», прекрасно понимают это и поэтому выдвигают своё предложение в форме, предполагающей для каждого совмещение несовместимого. Необходимо сократить продолжительность рабочей недели с 40 до 30 часов, говорят они, чтобы обеспечить большее количество рабочих мест, а для компенсации укороченной недели надо повысить почасовую ставку заработной платы. Нанятые рабочие, скажем, ранее получали в среднем 226 долларов за 40 часов работы в неделю; теперь же, чтобы они могли получать те же самые 226 долларов всего за 30 часов работы, почасовая ставка оплаты должна возрасти в среднем более чем на 7.53 доллара.