Стена Зулькарнайна

Однако, вырываясь за пределы кланового, этнического круга, эти пассионарии должны взаимодействовать друг с другом на новой основе, им нужны устои новой солидарности. В прошлом такими устоями могла быть рабочая солидарность, марксистская левая солидарность обездоленных. Однако в условиях глобальной люмпенизации масс — как в социальном спектре так называемого «среднего класса», так и на низах общества, — такой левый проект классовой солидарности становится все более химеричным.

Поэтому в пространстве атомизированных и лишенных внятных сословных привязок людей, составляющих население мировых мегаполисов, единственным принципом, гарантирующим солидарность как основу борьбы за выживание, становится теологический принцип.

Под этим теологическим принципом подразумевается прежде всего причастность к великому проекту вселенской справедливости, центр которого находится не в социальных условиях, не на уровне человеческих данностей, а за пределами обыденного. Это — причастность к метапроекту, ставшему провиденциальной осью человеческой истории, ее смыслом. Осознавший себя таким образом человек диаспоры возвращается к своеобразному метафизическому «марксизму» через теологию, через чувства трансцендентной оппозиции несправедливому и абсурдному бытию. Отсюда, из этой теологии, он рождается заново для нового переживания братства, которое было неведомо в этнических мафиозных круговых поруках прежней земляческой солидарности.

Теологическая диаспора несет в себе этот освобождающий принцип «братства через смерть» — осознание того, что ты являешься братом тебе подобных людей, потому что вы стоите перед лицом смерти. Но если для не включенной в диаспору массы человечества этот общий конец — мрак коммунального рва, растворение во внешних сумерках, для братства диаспоры смерть является внутренним, принятым в себя освобождающим началом.

В землячестве эти люди были «братьями» по матери-земле, по почве. В этом смысле они были обычными людьми, просто оказавшимися в невыгодных обстоятельствах. Обычные люди — братья друг другу, потому что они родились из одной утробы. Люди диаспоры — братья друг другу, потому что они сделали своим отличительным знаком переосмысленную ими теологически смерть.

Вот эта идеальная парадигма является тем, что полностью раскрепощает внутренний потенциал людей диаспоры, мобилизует их бессознательное, делает их главной политической силой современности, противостоящей харизматической сверхэлите, которая опирается на свой метафизический проект.

Диаспора оказывается (в качестве единственно возможного в нынешних условиях мирового социального класса с освободительной миссией) базой для контрэлиты, которая, поднимаясь из ее недр, оформляется в революционный авангард — организованную политическую силу, четко проговаривающую тезисы своего видения мира, своей политической идеологии и своей историко-политической программы. Эта контрэлита есть оформленный во всемирную партию Интернационал нового типа, бросающий вызов футурократам.

Как контрэлита бросает этот вызов? Прежде всего, опираясь на особое теологическое самосознание мировой диаспоры, она взрывает всеобщность контроля, устанавливаемого над человечеством информационными средствами. Люди, порвавшие все почвенные коренные привязки и ставшие братьями через солидарность в смерти, более не управляемы политтехнологиями, которые известны современным медиамагнатам, и не могут манипулироваться через психотехники, построенные на знании бессознательного обычных людей. Там, где стоит человек диаспоры, информационная пелена прорвана и из всеобщего потопа проступает сухая земля.

Далее, в силу этой свободы от информационного дурмана, контрэлита более не путается в политических брендах и старых, уже не эффективных политических традициях, она стоит по ту сторону «левого» и «правого», она не играет по схемам, вычерченным политтехнологами и юристами при административном аппарате Системы. Более того, контрэлита видит Систему во всей ее объективной сути, враг становится прозрачен и понятен, маски сорваны, никакими ухищрениями Система впредь не сможет сменить глобальные политические задачи подлинной оппозиции на частные и никуда не ведущие социальные и экономические цели, которыми характеризуется псевдооппозиция.

Понятно, что идеология контрэлиты, вышедшей из недр теологически самосознающей диаспоры, не может быть «материалистической» и «научной», т.е. не может контролироваться мифами, характерными для уже проигравшей и ушедшей в прошлое формы сознания.

Организаторами диаспоры являются люди, которые в силу своей врожденной экзистенциальной природы представляют собой пассионарных нонконформистов, готовых к самопожертвованию во имя отстаивания внутреннего экзистенциального пространства от агрессии среды. Это тип «одиноких героев», который уже с началом нового времени представлял собой касту профессиональных революционеров, бродильный элемент и организаторов масштабного социального беспорядка. Именно на этот тип людей делал ставку Огюст Бланки. Именно они составляли кадровую основу русского народнического эсеровского, а позднее — большевистского движения. Именно их имел в виду Ленин, говоря о партии профессиональных революционеров.

Наше новое понимание сути этой категории людей состоит в том, что мы не рассматриваем их как функциональный инструмент, осуществляющий освободительную работу в интересах какого-то другого, «подлинного» субъекта революционного процесса. Мы не рассматриваем их как «менеджеров» революции.

Для нового Интернационала пассионарии, противостоящие Системе, есть законные наследники особого типа людей, которые в традиционном обществе составляли касту воинов. Эта каста была лишена собственного органического бытия и использовалась власть имущими в качестве силовой стабилизации общества, охранительной силы на службе духовного авторитета. Когда сверхэлита решила встретить планетарный социальный кризис, наступивший с концом европейского средневековья, и образовать новую, синтетическую корпорацию власти — коллективного фараона сегодняшнего дня, каста воинов была принесена в жертву как самостоятельная часть макропирамиды. Не секрет, что сегодня военно-силовое измерение тиранического порядка осуществляется бюрократами в мундирах и бездушными функционерами-наймитами, которые не имеют никакого отношения к мистерии жизни и смерти, присущей экзистенциальному пространству воинской традиции. Уже давно воинская добродетель вытеснена в сферу социальной оппозиции, и фактическими наследниками воинской касты стали подпольные группы сопротивления и полевые командиры, ведущие борьбу с Системой по всему миру.

Именно «одинокие герои» — наследники воинской касты, профессиональные революционеры, нонконформисты-пассионарии как на уровне ума, так на уровне тела — составляют сегодня не просто политический менеджмент революции, но ее осевой субъект, который может быть и должен быть поддержан массовым социальным сопровождением со стороны всех недовольных и обиженных Системой. Эти широкие низы обездоленных составляют массовку революционного действа, которое организуется и осуществляется новой социально-политической корпорацией оппозиционных пассионариев. Именно эта корпорация и должна составить основу вооруженного самоуправления снизу, которое придет на смену глобальному олигархическому сверхгосударству, обслуживающему «коллективного фараона современности».

Для того чтобы быть в состоянии осуществить эту задачу, пассионарии мира должны объединиться на платформе единого теолого-политического дискурса, который станет новым методом исследования и понимания окружающей реальности и путем к формированию всемирной сети Советов, являющихся одновременно партией нового типа — всемирной интернациональной партией вооруженной народной демократии прямого действия.

Задачи, которые открываются перед такой мировой оппозицией, могут быть решены лишь на платформе политической редакции монотеизма.

Задачи Интернационала нового типа

Первоочередной задачей Интернационала нового типа является формирование интеллектуального ядра, которое способно осмыслить сам этот Интернационал как метафизический проект во всей его полноте.