Стена Зулькарнайна

Все собрания в «поддержку мира» отличаются случайностью и бессистемностью привлекаемых в них людей и организаций. Эта бессистемность на самом деле прикрывает неочевидный на уровне участников закулисный стратегический курс антиглобализма. На наших глазах под «крышей» массового антивоенного движения создается новая политическая квазирелигия, в центре которой стоит «мир» и «права человека». Причем если до сих пор «права человека» были скорее сектантской верой либеральных интеллектуалов, то с добавлением «мира» движение получает масштабный религиозно-карнавальный характер, отчетливо связанный с атмосферой “Нью эйдж”.

Ньюэйджевский элемент снизу соответствует официальной благочинной поповщине «сверху», только их дискурсы распределены следующим образом: истеблишменту отводится «высокая» тема диалога цивилизаций, в то время как демстатистам «народных ассамблей» предлагается под музыку вести хоровод, выкрикивая: «Да здравствует мир!» Ясно, что протестный потенциал планетарного «низа» стараются завести в болото маразма.

Какие параметры характеризуют сегодня «антиглобализм», взятый под жесткий контроль транснациональных корпораций?

Первое, что бросается в глаза, — преобладание феминистической стихии. У руля в антиглобалистских инициативах стоят завзятые феминистки. В массовых колоннах витает дух «весны священной» и «великой матери». А в целом все направлено на хаотизацию и карнавализацию коллективного протеста, подчинение его «дионисийскому началу».

Более серьезным моментом является так называемое peace education — обучение миру. Существуют серьезные неправительственные структуры, в первую очередь в США, которые по всему “третьему миру” ведут борьбу с идеологией достоинства и самозащиты, мужским культом оружия и личной ответственности за защиту собственного дома, экспортируя пораженческие демобилизационные модели сознания. В одной из таких инициатив для придания ей большей популярности задействован известный актер Майкл Дуглас. В то время как правительство США бомбит мир, американские феминистки, не забывая тщательно дистанцироваться от Белого дома, учат детей этого мира не сопротивляться.

Собственно говоря, вряд ли можно назвать антиглобализм в его настоящем виде политически «левым», хотя, видимо, он как-то наследственно связан с левыми исторической преемственностью. «Правым» он, естественно, также не является. Однако, суммируя все, следует предположить, что закулиса антиглобализма скорее «правая» в неолиберальном смысле. Именно от нее исходят сознательно проектируемая безыдейность и организационный хаос, в который погружены оппоненты Системы, вследствие чего ныне существующее движение уже сейчас можно считать обреченным.

Реальный Интернационал нужно строить не на площадке сегодняшнего антиглобализма, а с политически чистого листа, вовлекая в него (Интернационал) здоровые элементы из всего возможного политического спектра, при условии что эти элементы готовы противостоять Системе.

Методологические проблемы Интернационала

Что является типичным для протестного активиста в современной Европе? Полное отсутствие философского инженеринга, т.е. связного концептуального выстраивания единой картины мира в своей голове. Еще двадцать лет назад основой такого инженеринга являлся марксизм. Сегодня, не лягая «мертвого льва», марксистской терминологии тщательно избегают. За ней, как тень отца Гамлета, грозно маячит классовая борьба, которая бросает вызов бесконечной литании мира, заменившей собой всякий прочий дискурс.

Однако классовая борьба по-марксистски представляет собой в нынешних условиях слишком неадаптированную доктрину, чтобы можно было пытаться вливать новое вино в эти старые мехи. Дело в том, что те классы, которые должны, по Марксу, бороться друг с другом — буржуазия и пролетариат — во-первых, больше не существуют, во-вторых, даже во время своего полноценного существования были лишь субститутами подлинных исторических оппонентов, скрывавшихся за их масками. Главная проблема с марксистскими классами — это то, что их содержание определяется их отношением к средствам производства и распределению прибавочной стоимости.

В действительности же противниками в человеческом поле оказываются из века в век постоянные субъекты, представляющие собой полюса извечной человеческой дихотомии и не зависящие от изменения способа производства и роста производительных сил.

Для того чтобы квалифицировать (определить) субъектов противостояния внутри макроисторического пространства, необходимо сегодня заново организовать оперативное идеологическое сознание, которое обладает интегральным видением мира и истории вне текучки временных обстоятельств. Такое сознание должно быть одновременно как бы и метафизическим, и актуально политическим, т.е. рассматривать сферу конкретной политики как пространство для реализации метафизического проекта.

Понятно, что слова «метафизический проект» страшно испугают типичных левых, выросших на агностицизме, антиклерикализме, ужасе перед всяким «фидеизмом» и всякой «мистикой» и на строгой приверженности ползучему эмпиризму и здравому смыслу. Однако Маркс не боялся метафизического проекта, поскольку его сверхзадача скачка из «царства необходимости в царство свободы» есть чистейшей воды метафизический проект. Вместе с тем он на самом деле абсолютно конкретен. Проблема в том, что этот метафизический проект был в марксизме не расшифрован как актуальный смысл борьбы здесь и теперь, а вынесен вдаль как линия горизонта.

Для того чтобы на новом витке политической борьбы за высшую власть в человеческой макросистеме не бояться метафизики, оппозиции следует отказаться от традиционного деления на «левое» и «правое». И то и другое ведет в маргинализм, не важно какой окраски: либерал-беспочвенный или национал-почвеннический. Нужно решительно рвать с понятийным балластом прежних установок сознания, запутавшегося в сложных и бессмысленных брендах.

Преодоление маргинализма возможно только в противостоянии Системе, которая понята и определена объективно. До недавнего времени Система носила виртуальный характер. Верхние эшелоны мировой элиты стремились к тому, чтобы она стала реальной и начала эффективно работать, причем на пути к ней мировая власть переживала кризисы и потрясения, которые ставили под вопрос ее выживание. Однако силы оппозиции всегда были связаны теми или иными интеллектуальными ограничителями (обязательным материализмом, экономизмом и т.п.), что в конечном счете предопределяло их поражение на каждом отдельном историческом этапе. Сегодня Система если и не состоялась окончательно (что сделало бы успешную борьбу против нее почти безнадежной), то, во всяком случае, находится на грани перехода от виртуального к реальному.

В основе современной Системы находится субъект властвования, представляющий собой высокоорганизованный конгломерат властных кланов. Эти кланы основаны на традиции и преемственности, с одной стороны, и готовности к практически неограниченной модернизации — с другой. Следует понять, что сама модернизационная гибкость сверхэлиты подпитывается волей к преемственности, доходящей практически до жажды утверждения имманентной и контролируемой вечности. Это вполне метафизический проект, неотъемлемый от харизматического статуса сверхэлит. Поэтому технически будет вполне нормально определить системного субъекта властвования как футурократическую корпорацию.

Полюса «богатства» и «бедности» в современном мире

Что означает футурократия? Она означает такую организацию социальной пирамиды, при которой низы ни при каких обстоятельствах не могут бросить вызов верхам (т.е. верхи всегда имеют гарантированное будущее). А для того чтобы этого вызова никогда не было, нужно, чтобы в обмене веществами и энергиями человечества с природой никогда не случалось кризиса, дающего низам шанс. Такая бескризисная метафизическая экономика возможна только при превращении ее в аспект глобального информационного поля, в котором вся реальность кодирована как интеллектуальное количество. «Интеллектуальное количество» есть сущность информации, информационного потока. Информационное общество — это господство интеллектуального количества над личностным сознанием, над персональным экзистенциальным фактором.