Россия в неволе

# 17. Борьба и слабость звезд...

Родословная любого государства, любого княжества, пусть даже такого маленького, как тюремная камера – качание маятника: то люди, то шерсть, то ремонт, то пустота... Правда, границы камеры – неизменны. Границы государств – другое дело. Сильные, как Екатерина, Иоанн Грозный – расширяются, приобретают. Слабые – Ленин, Горбачев, Ельцин, Путин – только теряют территории, влияние, друзей – Сербию, Ирак, Иран. Одни – огромными кусками, как дважды потерянная Украина, сначала Лениным, по Брест-Литовскому договору, потом Горбачевым с Ельциным, профуканная до поры до времени, пока мы не станем сильными, и тогда к нам под крыло – опять потекут. Украина никуда не денется. Белоруссия рвется к нам, но нынешние слабаки пока умеют только разбазаривать и раскидываться налево-направо чужими приобретениями...

Источники силы – известны. Их, собственно, два. Вернее, один – дух. Вот только дух может быть разным. Это – отдельная тема, выходящая далеко за рамки хроники одной камеры. Хотя, проекции большого на очень маленькое бывают довольно показательными. Невозможно, конечно, столь резко утрировать и сводить духовное к материальному, но все же, на лице алкоголика понемногу, с годами – отпечатывается образ вырождения и падения, и наоборот, светится лицо истинного подвижника, как, скажем, у Серафима Саровского.

Мрак вселенского облака то накрывает маленькие комнатки, то резко, почти без полутонов и теней – сменяется чистым светом. Лишь иногда, как например, ночью в детстве, пройдется нечто яркой полоской по стенам, потолку – с шумом проедет редкая машина...

Брошенные, оставленные на произвол судьбы русские дети, оказавшиеся в бессмысленном, бессозидательном рабстве – ринулись на улицы. Машина государства заработала на усиление органов подавления внутренней жизни. Некому заниматься высоким государственным строительством – успеть бы под шумок награбить, наворовать, набить карманы русскими богатствами, и – на спокой, на "заслуженный отдых", на западный размеченный пансион, подальше от измученной страны, где хоть трава не расти.

Какая уж тут ревность, о приобретении каких земель? Разрушители действуют всегда одним способом, повторяя друг друга до деталей. Бела Кун топил русских офицеров в Крыму. Нынешние – тоже топят цвет русского воинства – в холодном северном море. Думают, если кругом орать про "Спид-инфо", про это, про похабщину – люди забудут про "Курск", про 6-ю роту? Не забудут.

Петр Великий, Екатерина Великая – строили флоты, осваивали новые русские земли. Ленин, Ельцин, Путин – отдали почти все. Сегодня у нас нет своего торгового флота... Русские женщины, полтора миллиона славянок, угро-финнок, татарок – увеселяют Запад с Турцией. Вернулись времена Хазарской химеры, времена рабства: мужики либо сидят (тех, кто согласился их преследовать и охранять для нужд режима таким словом назвать трудно), либо повержены под ноги машины "рабы дают кубы", иногда позволяя себе "расслабиться", женщины – для увеселения. Скрытые, лучшие качества русского человека – не востребованы. Хотя в нем живо это желание – быть причастным великому созиданию, характерному для России. Быть подчиненным великой власти разумной, доброй по своим проявлениям, иерархически простой, понятной. Это, в малом, видно, как океан в капле воды...

После Гарика был Амбалик. После Амбалика – Саныч. А от Саныча хата уже перешла ко мне. Не то что бы я хоть как-то этого добивался, желал, высматривал – так получилось естественным ходом событий. Всегда легче побыть в стороне – ведь спрос первый не с того, кто заделал какой-нибудь косяк, а с понимающих в хате. Ведь с кого еще спрашивать, с индейцев, набранных по объявлению? переобувающихся на ходу – "до Батайска ворами, после Батайска – поварами"? Нет. Проблемы с дорогой, с неопределяющимися активистами, с теми, кто не зная, что и кто на централе, обращается невесть куда и пишет невесть что... – спросят в первую очередь с того, кто закреплен за хатой. Даже если все выяснится, рассосется в будничном чаду – осадок все равно останется – а вы, что, не видели, что происходит? ваши действия?

Старые ооровцы "полосатики", конечно, не растеряются в любой ситуации, найдут на кого и стрелки перевести в случае чего, и как обосновать. Но надо отдать должное – чем больше у человека тюремного опыта – тем он спокойней, аккуратней, требовательней к себе (потом уже в силу этого – к другим), справедливей что ли. Это не результат мифического "исправления". Просто человек прошел особый отбор, далеко не естественный, и стал чистоплотней, и психология у него другая, домашняя. Тюрьма для него не временное место, где красные отравляют ему жизнь – это место и отдыха, и долгого-долгого (о котором не знают еще первоходы) обратного отсчета времени – до звонка, до "золотой"...

Тюрьма – это не мир стройных блондинок. Это особая земля, где не будучи личностью – будешь балансировать на грани, на нижней грани всего видового разнообразия, всей видовой лестницы, на уровне планктона. Хотя тут и все равны, но иерархия, признак нормального организма – возникает практически естественно. Не дай Бог ее не будет – взбесится все, наиболее кровожадные клетки маленькой вселенной, акулы-убийцы, дремлющие в каждом, сожрут самых слабых, а потом и друг дружку. Иерархия, порядок – вещь простая, но необходимая – без нее конец, западная бесформенная размазня, каша, навязываемая здесь махновщиной...

По этому поводу высказывается Ваня-Бич, смотрящий какой-то сериал про западную тюрьму, с нескрываемым смехом:

– Шерсть, пидоры – смотри! Какие красавцы. Все вместе: гребут друг дружку и деньги в кружку...

Тимурыч, покусывая ногти (он ждал сериала, несколько недель уже не видел телика), разочарован. Сказки какие-то показывают, может у них и так, но мы-то имеем свою голову на плечах, у нас, у русских, и в тюрьме все должно быть на уровне:

– Бабам свое место!.. Говорят, Сталин это придумал, с авторитетами. Это все чушь. Это народ. Не было бы "бати" – тут бы никто и не шевелился. А так, смотри, в двориках тренажеры ставят. Говорят, люди с "общего" выделили…

Это он об авторитете, недавно заехавшем на централ.

Давление на страну рождает и святых-мучеников, и разбойников. Дубровских, Сашек Волков, Санычей, окруженных романтикой и пугачевской неформальной атмосферой желания "крестьянского царя", "доброй власти", "заботливого отца", "батьки" – русских не переделаешь.

Ничтожество и убожество нынешних правителей России видно отсюда с особой силой – они, будучи неспособны по своей природе нести ответственность за происходящее, перекладывают всю тяжесть своей ненасытности, болезненной тяги к пресыщению богатством, гонки друг за другом и мерзости своих пороков – на плечи простого народа. Они создали временно действующую систему, при которой "наверх", к ним, среди них, всплывают наихудшие, а из наихудших – отборнейшие, наиболее беспринципные мерзавцы. При отсутствии четких и реальных механизмов отбора (какие есть, например, в организме православной монархии), с помощью словоблудия и манипуляций проникнув "наверх", они затягивают за собой таких же как они, раболепных ничтожеств, по пути отсеивая мало-мальски самостоятельных, способных к неожиданностям (Евдокимов, Кондратенко...). Эти, забирающиеся по чужим спинам и судьбам, клопы-сосуны способны только на короткие гешефты, и хвастовство своими (вернее, нашими) миллиардами. Власть интриганов, гаденьких и безличных, чуть что ныряющих в сторону при любом намеке на опасность, при каждом собственном косяке (а вся их жизнь – сплошной косяк и недоразумение, начиная от появления и заканчивая смертной бездной и проклятиями, летящими во след) – это власть безответственных блядивых подонков, которую собственно и властью-то называть нельзя – и смешно, и грешно. Есть место в Священном Писании, которое ныняшняя "красная" церковь (МП, моспатриархия) во главе с комитетчиками в рясах толкует для обывателей особым способом. И для своих нужд, и для нужд своих хозяев из правительственных кабинетов. Толкует слащаво, мерзко извращая суть изречения, подводя одновременно подпорку под расплодившуюся под именем "российской власти" кучу мусора и одновременно одевая в рабство этим "государственным покерам" (не мужами же их называть...) народ, передавая в их потные жадные лапки ключи от народной простой веры, от христианской России.