Растление великой империи

Теперь «приглашение на казнь» предъявлено и «властителям дум», большим любителям порассуждать в уютных кабинетах и квартирных кухоньках о цене «слезинки ребенка», о сострадании, любви к ближнему и человеческой жизни, как высшей ценности бытия, и тем не менее горячо одобрившим кровавую расправу с сотнями людей. Любопытно, но икается ли этим жалостливым гуманистам от потока слез оставшихся без кормильцев вдов и сирот? Не могу поверить, что люди эти, перелопатившие огромное количество знаний и обговорившие на своем веку тысячи самых сущностных проблем, могли утешаться все это время иллюзорной уверенностью, что чаша сия их минует. Такого, милые, не бывает. Или, если бывает, то лишь в детских сказках, где сосчитай до трех, и тут же волшебным образом становишься неуязвимой невидимкой. За любые удовольствия рано или поздно человеку приходится платить. За кровавые удовольствия тем более: сегодня ты аплодирующий зритель в амфитеатре, завтра — жертва на арене цирка. И этот закон, зарубите себе на носу, дорогие сограждане, неумолим, сколько бы вы на этот счет ни гоготали и ни пересмеивались.

Может быть, высоколобые мыслители всерьез рассчитывали, что любимый президент, учитывая их придворные заслуги перед ним, постарается обезопасить свою интеллигенцию с особой тщательностью, взять, так сказать, их драгоценные жизни под личный контроль? Несть числа уже благородным порывам российского президента лично контролировать расследование преступлений, совершенных против интеллигенции. Вспомните хотя бы дело об убийстве отца Александра Меня. Ну и что? Что слышно? Скоро будем судить убийц? То-то.

Сегодня он клянется установить и примерно наказать преступников, организовавших расправу с мужественным журналистом. Уверен, результат окажется тем же, что и прежде. То есть, нулевым. Клятвы они свои тут же забывают, как гулящая девка профессиональные поцелуи. Сегодня один, завтра — другой, какая разница, авось не под венец вставать!

Ей-богу, граждане, не надо обладать семи пядями во лбу, достаточно одной извилины, чтобы без особых умственных усилий определить, что представляет собой президент, окружающий себя соратниками вроде Грачева и Ерина. От господ с такими выразительными личиками подписку о невыезде необходимо отбирать уже с колыбели, а в самой колыбели на всякий случай постоянно держать добротные наручники, чтобы далеко не сбежали. Уютно вам, земляки, под надзором таких защитников? И к этому еще один вопросец на сообразительность. Если президент государства, вопреки общественному мнению не только своей страны, но и соседней Германии, оставив без внимания даже рекомендации собственного управления по кадровой политике, назначает давно скомпрометировавшего себя генерала первым заместителем министра обороны (берегись, Грачев!), то что же представляет из себя сам этот президент? Правильно! Молодцы! Как говорится, мой комплимент! И собирает он вокруг себя эту уголовную свору по одному лишь проверенному веками принципу круговой поруки: чем преступнее, тем лояльнее.

В своем обращении по поводу гибели героического сотрудника «Московский комсомолец» выражает уверенность, что виновники преступления получат свое «если не от правосудия, то от Господа Бога». Коли уж вы сами теперь поднимаете планку разговора до столь ответственного уровня, то позвольте и мне разговаривать с вами всерьез. Тяжело говорить об этом над еще не поросшей травой могилой убиенного журналиста, но говорить во имя нашего с вами собственного самоочищения и спасения все же необходимо, промолчать я тоже не в состоянии. Вы правы, наказание Господне для всех преступивших заповеди неизбежно, но Его же учение напоминает нам, что вина соблазняющего гораздо тяжелее вины соблазненного. А разве вы не были такими соблазнителями? Разве не вы науськивали «малых сих» на их соотечественников: бей, дави, не давай пощады! Это враги, фашисты, убийцы и насильники! И те, испокон веков с величайшим почтением относясь к печатному слову, бросились по вашему наущению убивать братьев своих.

Вот передо мной подборка высказываний ряда виднейших представителей нашей творческой интеллигенции на ваших страницах. Какие имена, какие титулы! И каждый, за исключением разве лишь поэта Юрия Кублановского, спешит, торопится засвидетельствовать свой лакейский восторг перед случившимся побоищем: правильно, мало им, добавить надо! Одна из них — недавняя героиня колхозных фильмов, всю свою незадачливую жизнь славившая «родную коммунистическую партию» и собственного учителя, бездарного конформиста Сергея Герасимова, так режет правду-матку в глаза Хозяину: поздно, мол, спохватился, еще раньше надо было давить, не миндальничать! Вот что значит комсомольская жилка! И после климакса покоя не дает!

Ну как после этого повернется у меня язык назвать этих нелюдей интеллигентами? Монстрами, вурдалаками, зомби — да, интеллигентами — никогда!

Кровь, как бумеранг, имеет упрямое свойство возвращаться не только к тем, кто ее пролил, но и к тем, кто благословил кровопролитие. Вот она и возвращается к вам, благословляющие! Поэтому не побоюсь вновь повторить здесь любимого мною Шекспира в пастернаковском переводе: «Из жалости я должен быть суровым, несчастья начались, готовьтесь к новым!»

К сожалению, даже после такой трагедии, как убийство вашего товарища, вы продолжаете бодро повторять, что, несмотря на отдельные эксцессы вроде этого, все в общем-то хорошо, прекрасная маркиза, реформы продолжаются и караван идет. Разуйте же глаза наконец, дорогие мои сограждане: ничего хорошего вокруг не наблюдается, никаких реформ, кроме воровского перераспределения государственной собственности между собутыльниками и партайгеноссе не имеет места. И караван давно даже не стоит, а залег от усталости и отчаяния.

Бросьте убаюкивать себя колыбельными тридцатых годов «раз меня не берут — значит, те, кто сидит — действительно враги», или, как говаривал в те времена Осип Мандельштам, думать, что если трамваи ходят, значит все в порядке. На этой комфортной логике дальше кладбища не уедешь. Завтра дойдет очередь и до вас.

Поэтому сегодня, проводив товарища в последний путь, вам остается задать самим себе лишь один вопрос:

Кто следующий из вас, наших недругов или единомышленников?

И дай вам бог сделать из этого вопроса соответствующие выводы. Кто знает, а вдруг еще не поздно.

¹⁹⁹⁴

Это сладкое слово «Стабильность»

Сначала позволю себе цитату:

«Один эпизод во всей истории с возможной эпидемией потряс меня до глубины души. В тот момент, когда угроза распространения холеры была вполне реальной, пассажиры поезда с холерными больными разбежались по Москве. Дикость какая-то! Все нынче достаточно грамотны, чтобы понимать, какой опасности они подвергали целый город, да и всю страну»!

И немного ниже:

«Освобожденный раб опасен. Всю жизнь он действовал только по указке и жил безмятежно в ожидании похлебки под какой-нибудь, но крышей, на жалкой, но подстилке. У него забот не было — заботился кто-то выше. И вдруг можно действовать свободно. И раб, не обремененный в прошлом думами о том, как прожить, начинает воображать, что свобода — это когда можно все. Нет догляда — значит, все разрешено…

А иначе я не пойму, как могли люди, знавшие, что они в контакте со страшной заразой, позволить себе уйти в мир здоровых без обследования».

(«Московские новости» от 18–25.9.94.).

Так и подмывает вслед за автором воскликнуть: дикость какая-то! Во-первых, он, видимо, имеет в виду не поезд с холерными больными (случаев холеры в Москве до сих пор, слава богу, не наблюдалось!), а поезд, прибывший в Москву из зараженной зоны, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. А во-вторых, сам автор, человек близко и давно знакомый мне, замечательный по отзывам специалистов, хирург, и многое, уже по моему мнению, умеющий в литературе прозаик, высокообразованный интеллектуал, эрудит, не хуже меня знает, хотя бы по учебникам истории медицины, что приведенный им факт никакого отношения ни к какой рабской психологии не имеет и что в подобных ситуациях срабатывает элементарный инстинкт: организм просто не в состоянии смириться с фатальной неизбежностью. Из зараженных местностей, зон, карантинов бежали везде, во все времена и на всех «цивилизованных» и «нецивилизованных» широтах — в Америке, Азии, Африке и Австралии. Как разбегаются сегодня в Индии по стране и за ее пределы или в Румынии, то есть повсюду, где возникают какие-либо эпидемии. Как побегут завтра в Западной Европе, если, не дай Бог, зараза распространится и на ее территорию.