Представьте, что копирайта нет. А также размышления о транснациональных корпорациях, контролирующих

Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС)

В прошлом одной из проблем, с которыми сталкивались обладатели копирайта и прав на интеллектуальную собственность в целом, была трудность в применении этих прав в других странах. Хотя, по идее, благодаря всевозрастающей экономической глобализации, зарубежные источники должны были обеспечивать им неплохой доход. Невозможно было заставить другие страны ввести у себя законы о копирайте, и уж тем более — привести их в исполнение. И что же они сделали? В 1980-х — начале 1990-х годов у корпораций, доминирующих в сфере культуры, созрела идея составить соглашение, с помощью которого государства можно было бы принудить к повиновению. Их мысль развивалась в том же направлении, что и, к примеру, у деятелей фармацевтической и сельскохозяйственной промышленности — в том, что касалось патентов и других прав на интеллектуальную собственность. Результатом явился договор, заключенный внутри только что образованной Всемирной торговой организации (ВТО), который получил известность под названием TRIPS («Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности», далее ТРИПС) (Deere, 2009).

В пределах этого договора страны достигли взаимного соглашения по поводу уровня защиты, который они обеспечивают обладателям прав на интеллектуальную собственность. Положения соглашения были включены в национальные законодательства: то есть пока ничего нового. Но представьте, что страна отказывается менять каким-либо образом своё законодательство, и, следовательно, ввести или применить систему копирайта у неё не получается. В отличие от других торговых соглашений, новшество договора ТРИПС и позиции ВТО в целом заключаются в том, что страну-нарушителя можно наказать.

Как это делается: одна страна подаёт жалобу в суд, в соответствии с процедурой ТРИПС, на противоправное поведение другой страны, из-за которого компании-резиденты первой теряют или могут потерять значительные суммы доходов от прав на интеллектуальную собственность. Допустим, что страна-истец выигрывает дело. В этом случае она получает право наказать недобросовестную страну, например, существенно увеличив пошлины на импорт или экспорт определённых продуктов. Беспрецедентная власть ТРИПС и ВТО состоит в том, что эти продукты могут совсем не иметь отношения к конкретному торговому конфликту, с которого всё началось. Выигравшая страна легко может выбрать товар — или комплекс товаров, — имеющий наибольшее значение для экономики проигравшей.

Процесс, инициированный ТРИПС, не только означает, что впервые в истории применение прав на интеллектуальную собственность стало принудительным, но он также подготовил почву и для другого преобразования. В прошлом сам автор, его полезные знания и творческая активность в пределах компании были теоретическим предлогом для поддержания системы копирайта. Во всяком случае, для Европы такая точка зрения была более характерна, чем для США. С введением ТРИПС автор отошел на задний план. Знания, технология и творчество стали ценностями, чье существование зиждется на торговле, вся планета превратилась в потенциальный рынок, где их можно продавать, а у руля встали крупные корпорации, обслуживающие все страны мира и одновременно эксплуатирующие их посредством применения наказаний за нарушение прав интеллектуальной собственности.

Отсюда можно сделать вывод, что соглашение ТРИПС добилось ошеломительного успеха, поскольку любые сомнения в оправданности существования системы прав на интеллектуальную собственность исчезли из сознания многих людей. Однако в этом нет ничего утешительного для подавляющего большинства бедных и крайне бедных государств. Большая часть прав (не только копирайта, но также патентов и торговых марок) является собственностью предприятий богатых стран. И сроки действия этих прав в основном простираются в далёкое будущее. Более того, правительства — соответственно, и в бедных странах тоже — обязаны всеми возможными способами помогать этим частным предприятиям из процветающих государств расширять свои права (Deere, 2009, с. 67).

Как же тогда бедные страны смогут (и смогут ли вообще?) развиваться, если необходимые ресурсы — например, знания — находятся не в свободном доступе, а исключительно в платном? Наверное, цинично будет напомнить о том, что в XIX столетии страны Севера, или Запада (в зависимости от того, с какой стороны смотреть), имели возможность невозбранно пользоваться любым доступным источником знаний, не будучи связанными никакими законами об интеллектуальной собственности.

Поэтому П. Драхос полагает, что цена бесконечного продления действия авторских прав чересчур высока. По его мнению, ТРИПС невозможно отделить от прочих срочных проблем, стоящих на глобальной повестке дня, таких как «усугубление неравенства в доходах между развивающимися и развитыми странами, сверхприбыль, власть и влияние крупного бизнеса на правительство, утрата национального суверенитета, глобализация, вопросы этики в области использования и направления развития биотехнологий, безопасность пищевых продуктов, биологическое разнообразие (все три последних вопроса связаны с патентованием растений, семян и генов), устойчивое развитие, самоопределение туземных народов, доступ к здравоохранению и права граждан на доступ к культурным благам» (Drahos, 2002, с. 16).

Битва против пиратства или высшие приоритеты?

Попытки сделать копирайт обязательным к применению по всему миру встречают сопротивление в странах, где до недавнего времени этот инструмент практически не был известен — и не только из-за неготовности или бессилия правительств (Deere, 2009).

И всё же более серьёзной помехой является пиратство. Оно практикуется как в широких индустриальных масштабах, так и (уже с иными намерениями) домашними пользователями, которые открыто и свободно обмениваются музыкой, например, с людьми, находящимися в другой части планеты. Как к этому отнестись?

Одним из следствий глобализации в последние несколько десятилетий явился вызванный ею шквал торговли, которая выходит за рамки легальности. Сюда входит пиратское тиражирование музыки и фильмов. Существует также торговля женщинами, детьми, человеческими органами, оружием, «черный нал», коррупция и свободные от налогов зоны («налоговый рай»), перемещения нелегальной рабочей силы, распространение наркотиков, а заодно и пиратство в области интеллектуальной собственности. Философия неолиберальных реформ 1980-х и 1990-х годов была нацелена на создание открытых экономик, в которых было бы как можно меньше препятствий для торговли и транспорта. Регулирующее, контролирующее давление государства необходимо было свести к возможному минимуму.

Таким образом, неудивительно, что чёрные рынки и нелегальная торговля процветали, не встречая препон на своем пути. Международный валютный фонд, например, оценивает количество евро сомнительного происхождения, циркулирующих между банками, безналоговыми зонами и финансовыми рынками, цифрой между 700 и 1700 млрд (Le Monde, 23 мая 2006). Те, кого застал врасплох грянувший в 2008 году мировой финансовый кризис, просто не обращали внимания на явные тревожные признаки. Вдобавок ко всему часть незадекларированных денег, перемещающихся по всему миру, предназначается для террористических целей (Napoleoni, 2004).

Главная проблема в том, чтобы пресечь это широкомасштабное нарушение закона или уклонение от него, в том числе и на территории пиратского копирования музыки и кино. М. Найм вполне откровенно констатирует, что у нас нет для этого ресурсов. Нам придётся сделать своим приоритетом развёртывание отслеживающих механизмов, юридических систем и систем вынесения наказаний. Найм формулирует два руководящих принципа. Прежде всего, необходимо кардинально снизить экономическую выгоду нелегальной торговли. «Лишите прибыльности вид экономической деятельности — и его распространение сократится соответственно». Второй принцип — снижение социального вреда (Naim, 2005, с. 252).