Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США.

Мода на жесткость по отношению к преступности

В нашем обществе нет мягкости по отношению к преступности, особенно к уличной преступности с участием бедных. В городе Норфолк штата Вирджиния мужчина получил десять лет тюремного заключения за то, что украл 87 центов, а юноша в штате Луизиана был осужден на пятьдесят лет тюрьмы за продажу двух унций марихуаны. Юноша в городе Хьюстоне был приговорен к пятидесяти годам тюрьмы за то, что ограбил двух человек на $1. Пятикратный мелкий рецидивист в городе Далласе был приговорен к тысяче лет тюремного заключения за кражу $73. Мужчина, задержанный при попытке проникнуть со взломом в дом в штате Флорида, был приговорен к пожизненному сроку заключения в тюрьме. В штате Техас мужчина был осужден на тридцать лет тюрьмы за то, что у него обнаружили небольшое количество героина [336].

Законодатели от двух главных политических партий соперничают друг с другом в стремлении быть «жесткими по отношению к преступности». По примеру двух своих предшественников в Белом доме президент Клинтон запросил у Конгресса ассигнования на сумму в $23 миллиарда на создание дополнительных полицейских сил, строительство тюрем и обеспечение условий для вынесения более строгих приговоров и наказаний вплоть до пожизненного заключения без права досрочного освобождения для трижды осужденных за тяжкие преступления (известные под названием «три удара и ты выбит в аут»). В период между 1980 и 2000 годами длительность пребывания в тюрьме по вынесенным в судах приговорам увеличилась вдвое, а число заключенных в тюрьмах утроилось. В штате Калифорния за два десятилетия население тюрем выросло с 19 600 до 159 000 человек, а в штате Нью-Йорк оно возросло с 12 000 до 71 000. В настоящее время многие штаты расходуют больше средств на тюрьмы, чем на образование. К началу 2000 года более двух миллионов граждан США находились за тюремной решеткой, что по числу заключенных относительно всего населения (уровень инкарцерации) выводит Соединенные Штаты на первое место в мире. Около пяти с половиной миллионов осужденных, то есть трое из ста взрослых граждан США, сидят в тюрьмах, освобождены условно или находятся на пробации [337].

Некоторые люди утверждают, что более жесткая политика изоляции преступников от общества снижает уровень преступности. Но в стране есть штаты и муниципалитеты с относительно низким уровнем инкарцерации, в которых отмечается снижение преступности, иногда даже более весомое, чем в местах с высоким уровнем инкарцерации [338]. В штатах, которые ввели драконовский закон «три удара и ты выбит в аут», не регистрируется дальнейшего снижения уровня насильственных преступлений по сравнению со штатами, в которых этот закон не введен. В штате Калифорния, например, в 85% таких случаев «третьим ударом» было сравнительно малозначительное или ненасильственное правонарушение, совершенное человеком, который находился уже на пути исправления [339].

Более всего на резкое увеличение числа заключенных в тюрьмах повлияла война с наркоманией. Играя на страхах общественности перед наркоманией, законодатели по всей стране наперебой старались принимать жесткое законодательство в отношении судебных приговоров по наркотикам. В результате три четверти заключенных в федеральных и штатных тюрьмах составляют в основном мелкие нарушители законодательства о наркотиках, приговоренные к длительным срокам заключения. Многие осужденные по первому разу за ненасильственные преступления, связанные с наркотиками, имеют в среднем более длительные сроки заключения, чем лица с долгим криминальным опытом, осужденные за тяжкие преступления, в том числе члены преступных группировок, убийцы, растлители малолетних и насильники [340].

Не все насильственные преступления, связанные с наркотиками, наказываются сурово. Близкие родственники сенаторов и членов Палаты представителей США получали отсрочки исполнения приговоров или обвинения против них снимались. Например, сын члена Палаты представителей Дэна Бэртона (штат Индиана) был арестован в штате Луизиана за транспортировку почти восьми фунтов марихуаны, а затем его снова арестовали за то, что у него нашли тридцать растений индийской конопли в штате Индиана. Федеральные власти отказались возбудить уголовное дело. Власти штата Индиана рекомендовали отказаться от обвинения, и судья приговорил молодого Бэртона к общественным работам [341].

Сурово наказывая многочисленных мелких наркодилеров и потребителей наркотиков, «война с наркотиками» почти не наносит ущерба наркокартелям. Законодательные акты, предназначенные для борьбы с отмыванием денег через легальные финансовые учреждения, фактически не действуют. Уходя в отставку, шеф отделения ФБР в Сан-Франциско Ричард Хелд заметил: «Никакой войны с наркотиками не было. Просто проводилось много различных манипуляций с целью создать у общественности впечатление о якобы проводимой работе» [342].

Мы слышим, что каждый год в США совершается свыше шести миллионов преступлений с применением насилия. Но нам не сообщают, что только 1% от общего числа жертв этого насилия получают настолько серьезные повреждения, что обращаются с просьбой о госпитализации в больницу. ФБР так обрабатывает эту статистику преступлений, что невозможно выявить разницу между закоренелым мелким правонарушителем и злостным крупным преступником. Согласно федеральному закону, даже незаконный оборот наркотиков и проституция считаются преступлениями с применением насилия. Такая практика подпитывает страхи общественности и создает поддержку требованиям о дополнительном увеличении расходов на правоохранительную деятельность и более репрессивных мерах в отношении нарушителей в духе полицейского государства. Безусловно, насильственные преступления — серьезная проблема, однако более точное описание их характера и границ помогло бы успокоить опасения и способствовать более рациональному подходу к правоприменительной деятельности [343].

Преступления в тюрьмах

В числе тех, кто сидит в тюрьмах, 90% составляют мужчины, 41% — белые, 51% — афроамериканцы и около 14% считаются латиноамериканского происхождения (включая некоторое число белых и афроамериканцев). Типичный заключенный тюрьмы — «молодой мужчина с низким уровнем образования, который в момент ареста был безработным». Как отмечалось ранее, большинство заключенных осуждены за правонарушения без применения насилия, по большей части по обвинениям в продаже и ношении наркотиков [344].

Тюрьмы — это все, что угодно, но только не «исправительные учреждения». Многие тюрьмы являются источниками болезней и насилия. Тюремное начальство нередко вынуждает заключенных принимать истощающие тело и воздействующие на психику сильнодействующие наркотики. Те, кто протестует против такого отношения к себе, рискуют подвергнуться жестокой каре. Один из пяти мужчин-заключенных подвергается изнасилованию, то есть ежедневно — десятки тысяч. Изнасилование в тюрьме может означать и смертный приговор по причине распространения СПИДа. Жертвы изнасилования иногда совершают самоубийство. Вот одна трагическая иллюстрация: Роджера Халина арестовали за поджог мусорного контейнера. Несмотря на давнее психическое заболевание, подросток был приговорен, как взрослый, к десяти годам заключения в техасской тюрьме. Там его неоднократно избивали и насиловали целой группой. Он прекратил это мучение, повесившись [345].