Российская империя в сравнительной перспективе

Война между Россией и Османской империей в 1768–1774 годах и последующие военные столкновения на Балканах увеличили политическое и военное значение некоторых семей аянов. Недостаточный военный потенциал янычар и кавалерийских отрядов вынудил центральную власть полностью положиться на крупных аянов. Некоторые из них стали править целыми провинциями, такими как Албания и Греция, Западная Анатолия, центральная часть Анатолии, Сирия и др⁵.

Открытое неповиновение центральной власти особенно проявлялось среди аянов на Балканах; они отказывались поддерживать усилия Селима III по созданию регулярной армии с всеобщей воинской повинностью, а также его политику по централизации страны. Пик влияния аянов в империи пришелся на 1808 год, когда аян Рузы (Болгария) Алемдар Мустафа Паша оккупировал со своими войсками Стамбул, сверг с престола Мустафу IV и посадил на трон Махмуда II. Алемдар Мустафа узурпировал должность великого визиря и вызвал в Стамбул некоторых аянов для проведения общей ассамблеи. Было объявлено, что аяны будут поддерживать закон и порядок не только в провинциях, но и в столице, и будут защитниками населения. Они же выступили и как главные гаранты всех этих заявлений⁶.

Махмуд II был вынужден подписать этот документ, однако, благодаря мерам по централизации страны, через десять лет большинство влиятельных аянов лишились своего политического веса⁷.

МЕСТНАЯ АРИСТОКРАТИЯ В ПЕРИФЕРИЙНЫХ РЕГИОНАХ Ядро Османской империи состояло из тех регионов (Болгария, Греция, Фракия, западная и центральная части Анатолии), в которых система военных феодов была доминирующей административной структурой. Несмотря на снижение влияния timarlisipahi после XVI века и усиление тенденций к децентрализации, наследие централизованного правления в этой части империи не позволило крупным аянам получить политическую легитимацию своей фактической власти. Положение было иным в отдельных периферийных регионах, где древние династии и племенная аристократия продолжали существовать под Османским правлением.

Босния и Албания были пограничными районами на Балканах и часто становились ареной военных столкновений с Габсбургами и Венецией. Хотя в этих регионах существовала система военных феодов, стратегическая значимость этих мест заставила Османскую администрацию предоставить членам бывшей местной знати статус timarli sipahi – губернаторов и военных командиров. Упадок системы военных феодов и подъем за счет этого облагаемого налогом земельного хозяйства привел к повышению влияния этих местных династий. После Карловицкого договора (1699) географически уязвимое положение Боснии усилило зависимость Османской администрации от местных вооруженных отрядов, находившихся под командованием местных kapetan. Капитаны, выходцы из различных социальных слоев, узурпировали полномочия и функции государственных чиновников, присваивали себе собираемые с государственных наделов налоги и захватывали огромные сельскохозяйственные угодья. И в Албании на протяжении всего XVIII века росло влияние местных семей, имеющих облагаемые налогом сельскохозяйственные угодья, а также закреплялись привилегии по наследованию должностей вождей (bayrakdar), под командованием которых находились отряды племен. В начале XIX века боснийская и албанская знать и местные военные лидеры были практически независимы, в то время как назначаемые из центра губернаторы имели весьма ограниченное влияние⁸.

В граничившем с Ираном Курдистане Османская администрация, после его захвата, передала феодальные права местным династиям. Они располагались в недоступных для какой-либо власти местах и считались губернаторами автономных государственных санджаков (hukumetsancaks). Эти семьи не платили налогов и не предоставляли какой-либо регулярной военной помощи Османскому государству. Курдские племена переместили к Иранской границе, где они служили в качестве постоянной милиции, при условии постоянного освобождения от уплаты налогов. Другие династии были объединены в санджаки, известные какyurtluk или ocaklik. Хотя они были организованы по типу обычных военных феодов, управление такого типа санджаков осуществлялось местными семьями. С другой стороны, они обязывались платить налог со своих владений и служить во время военных действий. Когда центральная власть была сильной, а войска султана располагались поблизости, правители этих курдских санджаков, как правило, выполняли свои обязательства. В другие времена они обычно не стремились выполнять свои финансовые и военные обязательства. Военные феоды с назначаемыми из центра правителями санджаков оставались в Курдистане скорее исключением. Процесс децентрализации подталкивал местные династии к мысли о получении полной автономии. Hukumetsancaks и yurluks все чаще превращались в полунезависимые курдские эмираты, как Бабан и Бедиран⁹.

В Сирии, в таких городах, как Дамаск, Алеппо или Иерусалим, имелись такие же местные элиты, как в Анатолии или на Балканах (аяны). В XVIII веке известные семьи, например, Муради или Азм, приобрели решающее влияние в южной части Сирии, главным образом, благодаря облагаемым налогом хозяйствам и должности mütesellim. Члены семьи Азм впоследствии стали официальными губернаторами в Сирии. В последние десятилетия XVIII века янычар Сеззар Ахмед Паша, путем интриг и военной силы, установил свое господство в Палестине и был официально назначен правителем региона. Вне границ крупных городов прямой контроль Османской администрации уступал свои позиции в пользу бедуинских племен и вождей друзов. Бедуины были объединены в кочевые конфедерации слабо связанных между собой племенных единиц. Поскольку они угрожали коммуникациям между городами и часто нападали на сельскохозяйственные поселения, а иногда даже и на местные города, то одной из главных обязанностей Османских правителей в арабских провинциях было контролировать передвижения бедуинов. В дополнение к военным методам администрация, чтобы прекратить нападения, платила их вождям «заработную плату». В других случаях главы крупных конфедераций бедуинов получали почетные титулы, и их просили контролировать поведение подвластных им племен. Но один из вождей бедуинов, Захир аль-Омар, в течение 1750–1775 годов смог держать под контролем целое автономное государство, занимавшее всю северную часть Палестины и южную часть Ливана¹⁰.

Если взглянуть на Египет и Ирак, то характерной особенностью этих двух регионов были местные элиты мамелюков. Мамелюки – класс военных рабов турецкого и кавказского происхождения, объединенные в военные поселения и контролировавшие местную политическую жизнь военными и финансовыми средствами. После завоевания в 1517 году Египта элита мамелюков легко инкорпорировалась в Османскую администрацию. Бывшие главы богатых поселений мамелюков превратились во владельцев облагаемых налогом хозяйств и получили титул санджак-беев (sancakbey1). Хотя они никогда не вели себя как настоящие правители санджаков, титул санджак-бей означал признание их как членов правящей элиты Османской администрации. Мамелюки Османского Египта были командирами рекрутируемых на месте военных отрядов, перевозили ежегодно собираемые в Египте налоги, организовывали караваны пилигримов в Мекку, возглавляли египетскую финансовую администрацию и выступали в качестве вице-губернаторов в отсутствие назначенного из центра губернатора. Два-три крупных семейства мамелюков постоянно конфликтовали между собой по поводу монополизации власти. В конце XVIII века возникли поселения, которые попытались стать фактически независимыми от Стамбула. Наконец в 1811 году мамелюков истребил янычар Мехмед Али Паша, который стал полунезависимым губернатором Египта¹¹.

Ирак был пограничным районом, где постоянной Османской администрации не существовало вплоть до XIX века. Главными причинами отсутствия контроля со стороны центра были следующие: значительная географическая отдаленность от Стамбула, регулярные вторжения Ирана на эти территории и преобладание курдских и арабских кочевых племен вне городов. Местные кланы или командиры местных отрядов, напротив, старались узурпировать административную власть. Иногда посты губернаторов продавались управляющим местных поселений. Начиная с XVIII века и позже Ирак находился под контролем семьи мамелюков грузинского происхождения, которая сумела монополизировать назначение губернаторов Багдада только из собственной среды. Эта олигархия способствовала установлению относительной стабильности в регионе. В 1831 году Османская центральная администрация мамелюков ликвидировала¹².