КГБ в русской эмиграции

Чекисты работают в эмигрантской среде беспардонно и грубо, словно вербуя заключенных в российских тюрьмах. Среди настоящих иностранцев они ведут себя куда осмотрительнее. Видимо, в глубине души чекисты уверены, что эмигранты простят им любые огрехи из патриотических соображений.

Недавно мне в руки попала переписка старых эмигрантов, посвященная угнездившемуся в их рядах советскому разведчику Н. Имя и по сей день называть опасно, ибо он - один из столпов русской эмиграции, может засудить, хотя сам появился на Западе при весьма странных обстоятельствах.

В начале войны НТС, при помощи немецкой разведки, перебросил своего агента через линию фронта где-то под Псковом. Как водится, тот пропал, потому что НКВД бывал осведомлен о таких перебросках заранее. А вместо него к немцам через сеть укреплений благополучно перешел неизвестный молодой человек, назвавшийся Н. Он рассказал, что агента НТС схватили чекисты, но перед арестом тот успел его завербовать, приказав идти к немцам.

Несмотря на столь подозрительную и совершенно неубедительную легенду, Н. сразу устроился на службу в гестапо, причем не внештатным осведомителем, а кадровым офицером, получив звание лейтенанта. Русских принимали туда с большой опаской, отказывали даже белым офицерам, а для юного перебежчика из СССР с неясной биографией сделали исключение. Это можно объяснить только работой советской агентуры и немецких коммунистов-подпольщиков. Такая невидимая поддержка сопровождает Н. постоянно.

Став офицером гестапо, он начал преследовать белых эмигрантов, воевавших на немецкой стороне. Одному из них удалось выжить в концлагере, вернуться во Францию, рассказать об Н. всем знакомым, но на его положение в эмигрантской среде это никак не повлияло.

Сам же он был занят другим делом - ездил по итальянским лагерям бывших советских военнопленных. Многие из них намеревались остаться на Западе, ибо лагеря находились в английской оккупационной зоне. Н. уговорил отряд в 500 горцев перестать выдавать себя за турок и признаться в своем советском гражданстве. За это, мол, англичане запишут их в антикоммунистический полк, но те выдали их чекистам, и горцы покончили с собой.

Перебравшись в Париж, Н. принялся науськивать французскую политическую полицию на самых явных антисоветчиков из числа белых эмигрантов, представляя их агентами Москвы. Все знали, что в этом ему помогает французская компартия, чьи ячейки тогда легально действовали в полиции. Наконец одна из русских парижанок опознала в Н. офицера НКВД, с которым познакомилась в предвоенной Риге, и открыто сказала ему об этом.

«Да, служил там и даже людей расстреливал! А что в этом странного?» - отшутился Н., и снова ему это совершенно не повредило. Наконец, группа эмигрантов потребовала от руководства НТС расследовать его биографию, но встретила решительный отказ...

Москва также помогала Н. «операциями прикрытия», публикуя о нем статьи как о предателе и фашистском прислужнике. Сейчас же она в нем души не чает! Надо ли говорить о том, что Н. - ярый сторонник Путина, и что таких Н. среди эмигрантов много?

Так же самоуверенно и нагло, почти не маскируясь, российская разведка сейчас прибирает к рукам Зарубежную Церковь. И так же оказывается права в своей безнаказанности! Многие из старых эмигрантов в частных беседах осуждают поглощение Зарубежной Церкви путинским государством, а в публичных - поддерживают.

- Как же я могу идти против России? - разводят они руками.

После войны Советской разведке удалось выхолостить самые боевые белогвардейские организации, из антисоветских сделать их просоветскими, как это произошло с НТС. Ветераны уцелевших объединений говорили мне, что КГБ и к ним часто подсылал агентуру. Эти люди представлялись выходцами из белоэмигрантских семей, но их выдавал советский акцент. Тем не менее, они внедрялись в белоэмигрантские организации и начинали всех ссорить, чтобы сбить антисоветский накал.

Порой им это удавалось, поскольку молодые эмигранты были слабоваты в подковерной борьбе, не имея опыта работы в советских учреждениях. Вдобавок родители учили их помогать любому русскому, не устраивая ему допроса. Выведывать прошлое нового человека считалось в эмигрантской среде неприличным. Но агентов КГБ она все же выдавливала, награждая их кличкой «подосланный».

Подсылал же их 4-й отдел управления «К»: контрразведки внутри разведки. Она нейтрализовывала врагов КГБ, вербуя иностранных разведчиков и выискивая предателей в своей среде. 4-й отдел работал по враждебной русской эмиграции.

В 1978 году начальник разведки Крючков предложил создать еще один отдел для работы по эмигрантам, но уже не в рамках управления «К», а в масштабах всего Первого главного управления КГБ. Он должен был вербовать друзей Советского Союза.

—Для чего нужен новый отдел, если мы и так занимаемся эмиграцией с 1917 года? - удивился генерал Олег Калугин, возглавлявший управление «К».

—Для расширения рядов наших сторонников, создания «русского лобби» на Западе! - парировал Крючков и настоял на своем. Так появился 19-й отдел ПГУ.

Незадолго до этого Крючков побывал в Сан-Франциско, где его тепло принимали русские эмигранты, и решил их отблагодарить таким образом.

—Зачем КГБ нас вербовать, если мы друзья России? - недоумевают многие эмигранты.

—Затем, что по вам плачет 19-й отдел! - отвечаю я им. Сейчас он развернут в огромное управление, поскольку Путин провозгласил работу по эмигрантам одной из самых главных задач российской разведки. Называется она «линией ЭМ».

Ведь с крахом советской идеологии вербовочная база за рубежом резко сузилась. Нынешняя Служба внешней разведки уже не может привлекать к агентурному сотрудничеству идейных сторонников СССР и убежденных коммунистов, что называлось «вербовкой на идейно-политической основе». Она не в состоянии предложить западному обывателю идею, ради которой тот согласился бы рискнуть головой, а денег на всех не напасешься.

Хотя чекисты и сейчас в душе остаются коммунистами, они уже не рискнут предложить либеральному западному интеллигенту побороться за дело Ленина. Тот их не поймет, ибо свято уверен в том, что Россия покончила с коммунизмом. Правда, теперь чекисты излагают вербовочное предложение по-иному: «Давайте вместе бороться с гегемонизмом США!» На это многие соглашаются.

Путинская разведка делает ставку на врагов Америки и патриотов России. Она предлагает иностранцам шпионить в пользу Москвы из любви уже не к Стране Советов, а к России как государству. А кто сейчас на Западе испытывает к ней сыновние чувства? Одни только эмигранты.

Они - головная боль Путина. Ведь их уже несколько миллионов, и число будет расти. Это целое русское государство, неподконтрольное Кремлю. А вдруг они начнут критиковать свою историческую родину, благо поводов для этого становится все больше?

Окормляет это государство Русская Зарубежная Церковь. Она тоже может вернуться к обличению лжи и неправды в России. Вновь возвысить голос христианской совести, как в советские времена.

В Зарубежной Церкви сохранилась удивительная атмосфера царской России, Белого Движения. Помню, как поразила она меня, когда я впервые пришел в ее храм. Я словно окунулся в прошлое, в котором никогда не был. Вспомнились рассказы бабушек об удивительной дореволюционной жизни. О, как я с детства мечтал побывать в ней, этой рождественской сказке! И вот теперь несбыточная мечта осуществилась. Я ощутил аромат той жизни, которая ушла навсегда.

В России такой атмосферы нет нигде. Она ушла вместе с эмигрантами.

Поэтому Зарубежную Церковь надо срочно дезавуировать, подсоединив к путинской государственной машине, подобно Московской Патриархии. Всем этим и занимается сейчас управление «ЭМ». Оно же проводит конгрессы зарубежных соотечественников.

Путин на них с удовольствием выступает, словно покровитель всех россиян. Не только собственных, но и зарубежных, имеющих западное гражданство. Подмяв под себя РФ, Путин взялся за царскую Россию, никуда, как выяснилось, не ушедшую и раскинувшуюся ныне по самым лакомым странам Америки и Европы. Он хочет прийти туда на правах соправителя, с помощью подмененной Зарубежной Церкви, получающей указания из Москвы, и ручной русской эмиграции, отдрессированной КГБ.