Крестный отец «питерских»

В ту пору я был убежден, что табачный катаклизм возник в городе сам собой или уж, во всяком случае, без участия «патрона». Время указало на мою безграничную наивность и недооценку криминального дара Собчака вкупе с его почти что маниакальной страстью к получению любыми путями личных доходов, не облагаемых налогами по причине таинства их извлечения. Эта афера с табаком была организована и осуществлена безупречно. В анналах уголовных историй она сможет занять достойное место под кодовым названием «Операция дым», причем не только в связи с исчезновением курева в городе, но и с полным отсутствием следов организатора. После резкого роста цены табака, спровоцированного самими же курящими, управляемыми умелым и невидимым дирижером, можно лишь догадываться, кому утекла львиная доля денежной разницы, выуженной из карманов облапошенных курильщиков. Еще нужно добавить, что это дельце с «сигаретными долларами» могло и не выгореть, если бы отечественные производители курева работали хотя бы в околоплановом режиме, поэтому их деятельность, в т. ч. Ленинградской табачной фабрики имени Урицкого, была вовремя умело и полностью парализована.

Как-то в бане Собчак завел разговор о том, что следует ожидать жителям Ленинграда от их «демократизации». Продолжая тему статистического скальпирования социальной среды, я заметил «патрону»: наш город в определенном смысле ветеранский, причем неудержимо стареющий, поэтому пренебрегать заботой о старшем поколении, а тем более вообще не учитывать проблемы пожилых людей, было бы большой ошибкой нового главы Ленсовета. Сокрушаться по поводу преобладания в городе пенсионеров никак не следует. Дай Бог нашим отцам и матерям долгих лет жизни, а нам самим дожить бы до их возраста. Возникновение пожилого социального слоя вполне естественно, а его увеличение объясняется, кроме прочего, престижностью самого Ленинграда и лучшими, в сравнении с другими регионами, условиями доживания тут наших стариков. Их количество постоянно растет также за счет оседания здесь военных и иных заслуженных пенсионеров, которые были вправе выбирать место жительства после окончания государственной службы. Самым же главным фактором устойчивой тенденции старения городского населения явилось сокращение его прироста на фоне пока еще неуклонного увеличения продолжительности самой жизни, что может огорчать, разве лишь, Собчака, который в одиночку прибыл в Ленинград из тмутаракани на манер приснопамятного «товарища Бен дера». Подобное сравнение озарило лицо «патрона» недоброй ухмылкой.

— Так вот, — подытожил я, — уменьшение рождаемости с одновременным возрастанием продолжительности жизни, а также понятной тягой советских ветеранов к оседлости именно в Ленинграде, который многие из них отстояли в годы войны, привело к увеличению среднего возраста его жителей. Поэтому, имея де-факто подобный социально-возрастной состав жителей, разворачивать сколь-нибудь обширную программу предпринимательства и спекуляции всем и вся было бы просто неразумным и губительным для пенсионного большинства населения, стремительное обнищание и вероятность массовой гибели которого будет уже не избежать. Этакая перспектива, как только пенсионеры сообразят, куда их волокут «реформаторы», бесспорно вызовет, возможно, даже открытый протест наших славных стариков — ветеранов войны и труда, блокадников и многих других людей, отдавших все силы стране, а теперь абсолютно беспомощных, но уверенных в незыблемости государственной опеки, коих уже не выучить новым приемам совершенно чуждого им капиталистического способа выживания. И нужно быть отпетым негодяем или же ярким образцом безумия, чтобы замахнуться на жизнь старшего поколения, сделав помойки источником ветеранского пропитания.

Нелишне напомнить, что и сами мы когда-нибудь окажемся пенсионерами.

Еще некоторое время я доказывал патрону разумность управления городом с учетом нужд большинства его жителей, но после того, как распаренный Собчак вдруг обозвал ветеранов Великой войны «красными недобитками», пришлось резко прекратить разговор. Несовместимость наших полюсов и тут была очевидна.

Непрестанно коробит мою память та презрительная кличка, вскользь данная Собчаком всем, кто сражался за Родину, «командовал ротами и умирал на снегу», как, бывало, пели в послевоенные годы фронтовые друзья моих родителей, которые по праздникам сходились в нашей коммуналке, чтобы почтить подвиг советского народа.

Они, тогда еще совсем молодые ребята, в блеске своих боевых наград подолгу сиживали за праздничным столом с нехитрой закуской и со слезами на глазах вспоминали павших в боях да складно пели о пыльных туманных фронтовых дорогах, о синем платочке, о бьющемся в тесной печурке огне, о выходящей на берег Катюше, о дымах-пожарищах, о друзьях-товарищах, о родном городе, растаявшем в предрассветной дымке за кормой корабля, о тех, «кто в Ленинград пробирался болотами, горло сжимая врагу», о майских коротких ночах, когда, отгремев, закончились бои…

Стоя, чокались гранеными стаканами за Родину, пили за Сталина, тост был за Знамя Побед. Мы же, детсадовские пацаны, совсем уже по-взрослому внимали волнению и чувствам своих закаленных в битвах отцов, которые героически дрались на всех фронтах, морях, океанах, в воздухе и в суровых водах Заполярья. За плечами дошедших до Берлина советских солдат остались тысячи километров вымощенных смертью и щедро залитых кровью фронтовых дорог. Защитники Родины с честью выдержали самый главный жизненный экзамен. Они доказали свое превосходство над всем миром и пронесли сквозь всю жизнь накрепко выстраданные и закаленные в военных сражениях Любовь и Преданность своей советской Отчизне. Их жизненный путь, пролегший сквозь горнила Великой Отечественной войны, по праву стал вечным эталоном Доблести, Чести и Патриотизма.

Поэтому банное выражение лица Собчака, замотанного по уши в простыню, постоянно всплывало в моей памяти, когда я слушал по телевидению его очередные врушные разглагольствования о том, как он «ценит» ветеранов и делает все возможное, дабы им помочь. Известное изречение Абуталиба гласит: «Кто выстрелит по прошлому из пистолета, по тому будущее выстрелит из пушки». Важно, чтобы Собчак не смылся из нашей страны раньше того, как все поймут, что он собой представляет.

С каждым новым днем сквозь внешний лоск и импортный глянец медленно, но все более отчетливо проступал на этой разглядываемой мною переводной картинке выпестованный с детства образ врага. Приходилось только сожалеть, что возмездие за содеянное обычно настигает следующие поколения. Таким образом, гадят одни, а платят, как правило, другие.

В тот раз после «показухи» десантуры «патрон» повел себя, словно голодный козел, случайно наткнувшийся на капустную грядку небольших размеров: вмиг стал азартен, конкретен, собран и четок, что обычно наблюдалось за ним лишь при стремлении к корыстной цели. Во всем же остальном, его лично не касавшемся, он никогда не выходил за рамки фотогеничного, лозунгового, прекраснодушного, примитивно-абстрактного популизма с сильно напудренным и неестественно напомаженным, как у привокзальных проституток, лицом, какое он каждый раз делал перед съемкой на телевидении.

В бане нас ждал массажист и большая барокамера, куда Собчак тут же, едва успев раздеться, забрался, начисто запамятовав рекомендации «сердечного» пастыря — доктора Кулика, но помня «прорицание» Глобы. Для страховки мне пришлось лезть туда тоже. «Погружение» в кислород и «всплытие» прошло успешно. После раздраивания люка барокамеры небольшой звон в ушах вновь, вероятно, напомнил «патрону» разбитые бутылки, и он стал опять сокрушаться о таком неслыханном расточительстве. Незатухающая реакция Собчака по поводу битья стеклотары меня стала забавлять. Так переживать мог только человек, считавший, например, подарок простой бутылки дворнику, собирающему мусор на лестнице, чуть ли не подрывом благосостояния собственной семьи.

Бодро войдя в парилку с уже красным после барокамеры носом и в войлочной панаме набекрень, «патрон» тут же завел разговор о необходимости скорейшей ломки системы единого народно-хозяйственного комплекса и перевода всех поголовно предприятий на прямые экономические связи, от которых, как сказал Собчак, будет в восторге большинство трудовых коллективов города и страны.