Борьба за власть: Троцкий, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов

Экономическая, военная и интеллектуальная мощь страны росла, русская армия разгромила «непобедимые» армии шведского короля Карла XII, французского императора Наполеона и, пройдя многие столицы Европы, триумфально вошла в Париж.

Несмотря на тяжелейшие климатические условия, несравнимые с климатическими условиями ни одного другого государства (кроме Монголии), но существенно усложняющие быт и жизнедеятельность населения, Россия, опережая большинство стран мира, стремительно развивалась. В связи с этим у разбогатевшего за счет ограбления обширных колоний Запада к высокомерию по отношению к ней добавилось беспокойство. Вне зависимости от иерархического положения своих членов западное сообщество в интересах сохранения имеющихся привилегий и уровня потребления сплотилось против России. За 537 лет после Куликовской битвы и до окончания Первой мировой войны Россия провела в войнах 334 года. Апологеты Запада, какие бы социальные маски они не надевали, были единодушны в своем неуважительном отношении к России.

И все же неожиданным для современного русского обывателя, несомненно, является высказывание классика коммунизма Ф. Энгельса, приводимое нами как пример общего западнического настроения: «Всеобщая война, которая разразится, раздробит славянский союз и уничтожит эти мелкие тупоголовые национальности вплоть до их имени включительно. Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции – в России и в славянских землях Австрии… мы знаем, что нам делать: истребительная война и безудержный террор…». Тогда же (в 1871 г.) Альберт Пайк, идеолог масонства, заявил: «Когда… Россия останется последней цитаделью…мы спустим с цепи революционеров-нигилистов… и вызовем сокрушительную социальную катастрофу…одичание и самый кровавый беспорядок».

Приведенный экскурс в политические позиции максимального диапазона идеологических убеждений – от левых до правых, от марксистов до либерал-масонов – иллюстрирует неизжитый до настоящего времени исторический архетип враждебности западных и мыслителей, и обывателей к России.

НАЧАЛА

Германия, Франция, Англия, Япония и другие конкурирующие с Россией государства от тривиальной разведки перешли к прямому подрывному вмешательству в ее внутренние дела, поддерживая и организуя откровенно диверсионные, сепаратистские и оппозиционные группы. Между тем под влиянием западноевропейских так называемых буржуазных (по современным понятиям – либеральных) революций оппозиционность в России стала не только модной, но и многовекторной – от так называемой конституционной до крайне радикальной, признающей экспроприации и террор. На Россию, как и сегодня, надвигалась эпоха социальных потрясений. Ф. М. Достоевский провидчески предупреждал, что эти события, если они произойдут, будут стоить стране 100 миллионов человеческих жизней. Кстати, подсчет современных демографов утверждает, что фактические потери в ХХ веке составили 110 миллионов человек.

Навязанные извне Крымские, а затем и русско-японская войны, которые для России были, по сути, оборонительными, вновь явили миру героизм русских солдат и моряков, их линейных командиров и одновременно продемонстрировали организационную беспомощность и коррумпированность центрального военного и хозяйственного чиновничества.

Это последнее, а также обостренность социальной обстановки представилась замкнутой кучке мировых финансовых хищников удобной для осуществления псевдолиберального переворота в России.

Левая, радикальная оппозиция, эксплуатируя лозунги социальной справедливости, но преследуя так называемые либеральные, а по сути антироссийские цели, сумела поднять петербургский пролетариат, запредельно угнетенный собственниками предприятий (кстати, в основном иностранного, нерусского происхождения), и провозгласила создание власти Советов (среди руководителей Советов заметную роль играл меньшевик Л. Д. Троцкий, тогда еще не имевший значимой политической известности, неистовый оратор, упорно демонстрирующий свое «демоническое» предназначение).

Официальная центральная власть России вновь оказалась неподготовленной для отражения этой антигосударственной агрессии. Однако провинция – вся Россия, за малым исключением, не поддержала попытку петербургского переворота. Часть русской интеллигенции (в частности врачи), интуитивно почувствовав национальную опасность для российских державности и уклада жизни, призвала население страны к сопротивлению. Ее поддержали отдельные депутаты Государственной думы и некоторая часть средств массовой информации.

Отпор оказался масштабным и жестоким, особенно в Юго-Западных и Западных регионах страны, где он в связи с обостренными классово рыночными отношениями между различными группами населения нередко приобретал формы физических столкновений и сопровождался жертвами с обеих сторон (вскоре эти события были необъективно сведены к так называемым погромам, осуществляемым присоединившимися уголовниками, и в пропагандистских целях представлены как антисемитские выступления).

В итоге попытка либерального госпереворота была сорвана; только после этого власти прибегли к запоздалым репрессиям против участников уличных беспорядков – более 15 тысяч человек были казнены и более 150 тысяч человек осуждены судами. Один из зачинщиков, Л. Д. Троцкий, сбежал, бросив навсегда двоих детей и добровольно поехавшую с ним в ссылку жену, отправившись сначала в Европу, а затем в Америку; в Европе он, не расторгнув официальный первый брак, вторично женился на дочери миллионера Животовского и с его помощью вышел на американскую финансовую группу Якова Шиффера, с которой в дальнейшем никогда не прерывал личных связей.

Так закончились попытки Запада с помощью социально-классовых противоречий, в интересах так называемой либерализации разрушить и подчинить Россию. Однако хищнические круги Запада не отказались от своих антиславянских, антирусских намерений, но теперь уже уточненных расистскими задачами. В связи с этим любопытны воспоминания находящегося в США некоего Арона Симановича, бывшего личного секретаря небезызвестного Григория Распутина, из которых следует, что стремясь заслужить доверие антирусских воротил Запада и развивая приведенные выше убеждения Ф. Энгельса и Альберта Пайка, Л. Д. Троцкий заявил: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, и не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем Революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния… физически уничтожим русскую интеллигенцию». Как очевидно, речь идет, прежде всего, о ликвидации интеллектуального потенциала нации.

Это, по сути, национальная и социальная сегрегация, имя которой – социал-дарвинизм и которая ничем не отличается от гитлеровского национал-социализма и установок ее вождя Шикльгрубера (А. Гитлера). (Как здесь не вспомнить предупреждения писателя Эдуарда Тополя в адрес олигарха Б. А. Березовского о неотвратимости возмездия.)

Среди подрывных групп, управляемых из-за рубежа, особую активность проявляли масонские ложи, членами которых были как ряд высших армейских должностных лиц, так и многие государственные и общественные функционеры. При этом органы государственной безопасности России подозрительно бездействовали, растерявшись в связи с трудностями, связанными с участием России в Первой мировой войне, в которую она вступила вопреки своим национальным интересам и несмотря на настойчивые возражения известных русских аналитиков (например, министров Дурново и Витте).