Качели. Конфликт элит - или развал России?

По опубликованным в СМИ официальным материалам следствия, из Китая контрабандный маршрут по территории России пролегал сначала морем через Находку (порт «Восточный»), а затем железной дорогой китайский ширпотреб отправлялся в Наро-Фоминский район Московской области (станция Бекасово-Сортировочная).

Следствие идет дальше — и немедленно наталкивается на противодействие. На прямое противодействие? Видимо, оно невозможно. Но это не значит, что невозможны другие, косвенные, формы противодействия. Пока Следственный комитет при МВД «наезжает» на китайские трусы и обувь, Центральная оперативная таможня возбуждает другое дело по тому же самому факту.

Может быть, она хочет помочь СК при МВД? Как же, как же! Таможня возбуждает свое уголовное дело и хочет, возбудив его, сразу изъять улики. То есть эти самые трусы и кроссовки. А СК при МВД не может этого допустить. Потому что если нет улик, то нет дела. Кроме того, на языке бизнеса изъятие улик в данной ситуации означает просто то, что товар, на который наложил лапу СК при МВД, хочет отобрать другой интересант.

Один изящный игровой ход в виде параллельного дела — и весь нелегальный товар за счет простейшей «юридической закавыки» оказывается подотчетен уже не милицейским следователям, а таможне. То есть ведомству, которое может оказаться союзником милицейских следователей, а может оказаться их конкурентом или даже противником.

И всегда в таких случаях встает вопрос — «с чего это вдруг»? Союзникам такие параллельные мероприятия по определению не нужны. Они могут быть нужны либо «чиновным отморозкам» (которые, воспользовавшись ситуацией, хотят… ну, попросту украсть трусы и кроссовки. Однако это «странные» отморозки, учитывая масштаб дела и уровень включенных фигур), либо…

Либо, если гипотеза об отморозках отбрасывается, такие «параллельные мероприятия» могут быть нужны не союзникам, не отморозкам, а противникам. И тогда таможня — это инструмент. А суть событий — в активизации того клана, против которого действуют игроки, использующие СК при МВД.

В любом случае, игра через параллельное дело, открытое таможней, не лишена своеобразного блеска. Ведь за ее счет игроки пытались, как минимум, не допустить передачи коммерчески выгодного товара государству или конкурентам. А как максимум… Впрочем, не будем забегать вперед. И признаем, что ситуация была крайне мутная. Группа силовой поддержки Центральной оперативной таможни приехала ставить свое оцепление под изъятый товар, а товарищи из МВД, вроде бы, этого не допустили. Почему «вроде бы»? Потому что описание очень сбивчивое. И уже слегка напоминает телеграммы с театра военных действий.

Вот как описывает борьбу СК при МВД и таможни вокруг контрабандного груза все тот же Шлейнов в «Новой газете» от 29 мая 2005 года:

Итак, мы уже видим две силовые группы, наставляющие друг на друга автоматы… Пока только автоматы. И только в количестве нескольких десятков стволов с каждой стороны. Что будет дальше? Когда друг на друга будет наставлено другое оружие и в другом количестве? И что нужно сделать, чтобы этого не допустить?

В любом случае, надо хотя бы следить за происходящим. Не фыркать, не демонизировать кого-то, а просто следить. Тогда можно что-то понять. И только поняв что-то, как-то на что-то воздействовать. Ради чего иначе следить-то?

Итак, автоматы… трусы… и то, что стоит за этим. Пока мы рассмотрели лишь первый невнятный ход в новой фазе определенной игры. Ну, что же, двинемся дальше.

7 апреля 2005 года (ровно через неделю после возбуждения дела Следственным комитетом при МВД) первый заместитель Генерального прокурора РФ Ю.Бирюков (напомним, также связанный с делом «Трех китов») вообще изымает дело о «китайской контрабанде» у СК при МВД и передает в ФСБ. Если наша схематизация верна, то Бирюков («группа Сечина-Устинова») передает дело в ФСБ (условно — «группа Патрушева»).

Что это за ход? А ведь он, как мы увидим, будет иметь самые существенные последствия! Для того, чтобы оценить последствия, зафиксируем, что на тот момент, который мы сейчас рассматриваем, две группы (условно — «группа Сечина-Устинова» и «группа Патрушева») никоим образом не действуют как единое целое. Наоборот — они (и это доказано фактами) противостоят друг другу в деле «Трех китов».

Но кто знает, может быть, жест Бирюкова был первым ходом в рамках глубокой перегруппировки сил? Может быть, две группы почувствовали, что «выяснять друг с другом отношения» вряд ли стоит? И группа «Трех китов» послала мессидж следующего содержания: «Вот вы тут себя неправильно вели с нами по делу, в котором был наш интерес. А мы-то, смотрите, как правильно себя ведем по вашему делу. Мы вам, смотрите, как помогаем!»

Что при этом было получено взамен? Какая-то доля участия в каком-то проекте или просто переигровка отношений? Это мы можем понять, только отслеживая динамику происходящего.

В любом случае, данные действия привели к тому, что именно лубянские генералы, позднее уволенные Путиным, получают возможность сделать так, чтобы дело о «китайской контрабанде», открытое против них, застопорилось. А их роль в этом деле оказалась максимально «размытой».

Так и произошло. Единственным «наказанным» из руководства ФСБ стал отправленный в конце мая 2005 года в действующий резерв заместитель Патрушева В.Анисимов. При этом он фактически не выпал из процесса. Его просто перевели на должность заместителя директора Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, с которой он был уволен лишь через год, в сентябре 2006 года.

Итак, в 2005 году возникает дело о «китайской контрабанде» как таковое. А также какие-то первые действия по перегруппировке сил.

В сентябре 2006 года, если верить СМИ, к этому добавляется вышеупомянутая записка главы ФСКН В.Черкесова о причастности высоких чинов спецслужб к контрабандным махинациям. На игровом поле появляется В.Черкесов как еще один элитный игрок.

Проследим, как именно фактор под названием «Черкесов» начинал, что называется, «засвечиваться». То есть обсуждаться сначала в кулуарах, а потом и в прессе в качестве одного из игровых факторов в ведущейся большой элитной игре.

Сентябрь 2006 года… Новый виток скандала вокруг «китайской контрабанды»… Виток-то виток, но в течение более чем года это дело находилось в стадии купирования. Оно никак не развивалось (иначе мы бы узнали по результатам).

Оно вдобавок почти перестало привлекать внимание публики и СМИ. Последние статьи на эту тему выходили в начале лета 2005 года. Обе статьи опубликовал в «Новой газете» (23 мая и 30 июня 2005 года) Р.Шлейнов. Он и отметил важную особенность, которая выводила историю с «китайской контрабандой» за рамки обычного коррупционного сюжета.

Особенность была в том, что уже в апреле 2005 года, сразу же после ареста вагонов с ширпотребом, китайское посольство в Москве потребовало вернуть конфискат его владельцам. Китайские дипломаты в специальной ноте не только отрицали контрабандный характер груза, но и заявляли, что он был поставлен в Россию в рамках межправительственных соглашений Москвы и Пекина. Сказав об этом в статье от 23 мая 2005 года, Р.Шлейнов надолго замолкает. И никто тему не подхватывает. К ней возвращается тот же Шлейнов лишь 2 октября 2006 года.

Но что означает затронутая Шлейновым тема?

То, что межправительственные соглашения России и Китая исполнялись через «особые» схемы растаможки товаров. По крайней мере, никто прямо и отчетливо не опроверг того, что схема была отнюдь не «белой». А значит, то ли «серой», то ли «черной»… Повторю, никто за все время этого не опроверг. А спрос на такое опровержение был, как мы понимаем, огромен. И было кому этим заняться. Значит, не было возможности опровергнуть.