Начальная школа Монтессори (сборник)

Иногда из класса уходят первоклассники. Тогда старшие возвращаются к недавнему путешествию по «линии жизни». Но это не только закрепление и структурирование материала, дети составляют своеобразный дневник своего путешествия. «А теперь давайте напишем красивую фразу», – подытоживает учитель очередное обсуждение. Что это – урок немецкого языка, или космического воспитания, или биологии? Всеединство урока, его многоликость – это один из элементов космического воспитания, базы всей школьной Монтессори-педагогики. Потому что, говоря о развитии жизни, нельзя не говорить о географических изменениях, например, о ледниковых периодах, нельзя не искать точных красивых слов, описывая эти явления, и слова рождаются в неспешном диалоге учителя и детей. Наконец, кто-то читает общий труд. «Сделаем два последних предложения более элегантными», – завершает тему учитель. Возвращаются первоклассники, но беседа со старшими течет дальше еще минут пятнадцать, перейдя к конкретным рекам, озерам и нагорьям Баварии.

Несколько аргументов в пользу Монтессори-школы. Как самому опытному учителю, а герр Швайцлер в школе уже 25 лет (из них 20 он входит в Монтессори-класс), ему доверили проведение дня открытых дверей. Родителей пришло немного, но лекция была обстоятельной. Главное в словах учителя заключалось в том, что свободная работа дает ребенку право развиваться в направлении и темпе, присущем именно ему. Монтессори открыла, что ребенок может развиваться через различные чувственные каналы. В разном возрасте разные дети учатся по-разному. «Мы, в отличие от обычной школы, можем обеспечить им такое обучение».

Конечно, возник и вечный вопрос: куда уходят дети после Монтессори-школы. Герр Швайцлер не обескуражен. Он терпеливо разъясняет родителям, что он лично и школа несут ответственность за своих детей и их будущее. Мы уже знаем, что это не пустые слова. Дети не только получают обширные знания о зарождении жизни на Земле, о природе и человеческой цивилизации, но и оказываются готовы к экзамену, сдаваемому при поступлении в гимназию. И в этом ответственность учителя.

Герр Швайцлер показал нам обширный табель, куда раз в год заносятся пожелания учителя ребенку и есть оценки конкретных знаний. Их, по существу, две: «владеет неуверенно» и «владеет уверенно». Но учитель все время держит руку на пульсе класса и каждого отдельного ученика. Обсуждая итоги свободной работы или проверяя сделанные задания, он помечает в своем ежедневнике, кто из детей и куда продвинулся. Делается это не для того, чтобы наказать ребенка за нерадивость, а для того, чтобы найти путь к его сердцу и разуму, на котором он получит радость от встречи со знаниями. Герр Швайцлер организовал маленькую победу прямо на дне открытых дверей для пришедшего с мамой мальчика. Учитель показал родителям знаменитый золотой материал, потом более абстрактную игру с марками. Оказалось, что, поняв принцип, шестилетний мальчишка на глазах у изумленной публики с легкостью разделил 2564 на 2. Число для деления назвал кто-то из присутствующих совершенно произвольно.

Сейчас герр Швайцлер аккуратно упаковывает свои чудесные материалы. Вся его маленькая, на четыре класса, школа временно переезжает в Мюнхенский Детский центр. На месте его, первой в Баварии, но уже старенькой школы по проекту, утвержденному некогда самой М. Монтессори, будет построено новое здание. Тогда детям не придется выходить в коридор, чтобы пересчитать кубическую цепочку. В классе появится постоянное место для линии, хотя его первоклассники уже привыкли удобно устраиваться, взобравшись на собственный стол.

А герр Швайцлер пожимает нам руки на прощание и говорит что-то доброе и важное, как каждый день каждому из своих детей, расставаясь с ним до завтра.

Ложка дегтя. Рассказ о немецкой Монтессори-школе может показаться слишком комплиментарным. Поэтому скажу о солидной ложке дегтя, добавленной нам в последнюю неделю нашей практики. Школа в маленьком городке Ольхеме под Мюнхеном оказалась частной. Это было большое трехэтажное здание, в котором дети учились до 6 класса, о чем и известила табличка на воротах и, конечно, громкое имя Монтессори было на ней, но… В дни, когда мы проходили практику, в школе шел эксперимент. Были организованы разновозрастные классы, резко увеличена длительность свободной работы. То есть было сделано то, что для нормальной Монтессори-школы должно быть повседневной обыденностью.

Похоже, что школа долгое время пыталась усидеть на двух стульях. Меньшую часть учебного дня занимала свободная работа, а все остальное время было расписано поурочно. Видимо, поэтому большинство детей воспринимало время свободной работы как время, свободное от учебной деятельности и как возможность откровенно подурачиться и побездельничать.

Особенно в этом преуспели старшеклассники, не обнаружившие ни следа познавательной активности, ни концентрации на работе, столь свойственной для детей из Монтессори-классов.

Только первоклассники быстро и точно поняли сущность свободной работы. Лена и Каролина самозабвенно принялись делать собственный проект, который можно назвать «Обитатели моря». На большом листе бумаги они нарисовали море и остров с пальмой и начали наполнять море обитателями, сверяясь с энциклопедией, тщательно перерисовали разных рыб и морских животных. Каролина вырезала рыб и аккуратно приклеивала на синий морской простор.

От этого увлекательного занятия девочек оторвал звонок, которым учитель приглашал всех на круг. Впрочем, звонок подруги не заметили, и мы с коллегой удивленно переглянулись, когда учитель настойчиво и громко начал звать их в «круг». Мы приготовились к чему-то важному (подведение итогов дня, обсуждению какого-либо общего для всего класса дела), но ошиблись. Оторвали их от дела и столь ценимой в Монтессори-педагогике концентрации для того, чтобы поиграть в ритмическую игру, используемую в детских садах, а потом прочесть короткий рассказ из книжки. Возможно, именно так разрушилось желание работать и самостоятельно познавать у нынешних четвероклассников.

А между тем, «круги» в этой школе отнимали от трети до половины времени. И уже в среду у детей вырвался невольный всхлип, когда их утром позвали на «круг». Иногда казалось, что взрослые чувствуют необходимость и ответственность как-то занять детей, и для этого собирают их, нервно поглядывая на часы в ожидании школьных автобусов, развозящих ребятишек по домам.

В эту неделю нам словно открылась новая глава в учебнике по Монтессори-педагогике, и называлась она: «Как нельзя делать Монтессори-школу». Как в зеркале, мы увидели в ней многое из того, что делается в некоторых российских Монтессори-школах.

Но наши ошибки – от незнания, неумения и пока недопонимания, что и как делать, а здесь первые Монтессори-школы появились почти тридцать лет назад, да и эта школа работает уже семь лет.

В небольшом Ольхеме мы проезжали по дороге в «нашу» еще минимум две школы и никак не могли понять, почему же «наша» держится, не разоряется и чем-то привлекает родителей?

Но родители видят немного, хотя бы потому, что детей каждый день привозит и увозит школьный автобус. А в остальном дети довольны, в классах вместо обычных 33 всего 23 человека, и с мнением каждого считаются, учитывая его при голосовании по любому важному вопросу. Нет и изнурительных домашних заданий. И, наконец, до некоторого времени благодаря урокам дети умели писать, читать, считать, а благодаря кругу – и говорить. Это приблизительно то, что увидели бы родители, мало интересующиеся происходящим в школе. Но все, что делалось в Ольхемской школе, разительно отличалось и от Мюнхена и от Зазбаха, но самое главное, от системы Монтессори. Конечно, мы уезжали из Ольхема со смешанным чувством. Хотелось надеяться, что коллеги не хуже нас видят ненормальность происходящего и прыжок из классно-урочного рабства к настоящей свободной работе.

Когда мы рассказывали о ситуации с Монтессори-педагогикой в России, наши немецкие коллеги сочувственно покачивали головами. «Да, тридцать лет назад мы через это тоже прошли, зато сейчас…» – и они ободряюще похлопывали нас по плечу. Но именно сейчас видно, как это тридцатилетней давности неприятие покалечило, возможно, тогда еще здоровые ростки.