Время бесцветной крови

Вспомнив об отце, Игорь помрачнел и отодвинул в сторону поднос с едой. Именно отец стал причиной его нынешнего путешествия. Вернее не столько отец, сколько страх – жгучий страх за собственную жизнь…

Игорь достал из бумажника старую, немного смазанную, черно-белую фотографию. На ней была запечатлена какая-то деревня на фоне невысоких, поросших соснами гор. Одна из вершин имела причудливую форму: расколотая ущельем, она напоминала латинскую букву «V». Но самым примечательным на фото было изображение стоящего у плетня живого существа: не то таинственного, неизвестного науке зверя, не то переодетого в маскарадный костюм человека. Загадочный субъект смог бы сойти за медведя, правда, не бурого, а пепельно-серого, если бы не человеческий разворот плеч и бедер. Да и верхние конечности были все же руками – не лапами, хотя их и покрывала густая пепельная шерсть. А вот морда очень походила на медвежью. Жена, впервые увидев снимок, воскликнула: мол, снежный человек, йетти! Игорь тогда лишь поморщился в ответ – он не верил ни в летающие тарелки, ни в лох-несское чудовище, ни в снежных людей и презирал попытки всяких маньяков фальсифицировать «доказательства». Да, тогда он еще был наивным, самоуверенным, и считал, что его очень трудно напугать…

Игорь перевернул фотографию и прочитал уже выученную наизусть надпись, сделанную знакомым рваным почерком: «Иркутская область, предгорье Саян, речка Соленая, деревня Медвежьи Ключи, время бесцветной крови». Он нашел фотографию, когда разбирал бумаги покойного отца. Там же лежало и письмо, адресованное Игорю. На конверте отец написал: «Не открывать до тридцати пятилетия», и Игорь, разумеется, тогда выполнил эту просьбу. А фотография… Вначале он не придал ей значения, но однажды случилось событие, буквально взорвавшее его жизнь…

–Ваш сок! – Звонкий голос стюардессы вывел Игоря из задумчивости.

–Спасибо. – Игорь сделал глоток и нетерпеливо посмотрел на часы. До Иркутска оставалось около часа лету, а там его должен подхватить пожарный вертолет и доставить в райцентр.

Кривенцов торчал на «аэродроме подскока», как в шутку именовалась вертолетная площадка пожарников, и маялся от жары и скуки в ожидании столичной знаменитости. Дежурный персонал аэродрома в лице двух одуревших от жары механиков и одного диспетчера мирно дремал под брезентовым навесом и не обращал на егеря ни малейшего внимания. Олег открыл капот уазика, почистил свечи. Затем протер влажной тряпочкой стекла и вымел веником мусор из салона. Подумал и, стибрив у вертолетчиков старый ватник, постелил его поверх «пассажирского» ящика. Он здраво рассудил, что так гостю будет мягче приземляться после прыжков на ухабах, которых по дороге встретится великое множество, а то отобьет еще свой столичный зад, потом криков не оберешься. Олег критически оглядел внутренности уазика и лениво прогулялся по аэродрому. Заняться ему было решительно нечем.

Внезапно в диспетчерской зазвонил телефон.

–Олег, будь другом, возьми трубку, – сонно пробурчал диспетчер, не трогаясь из-под навеса.

Егерь повеселел: какое никакое а развлечение. Он подошел к открытому окошку диспетчерской, перегнулся через подоконник и поднял трубку:

–Слушаю вас.

–Это кто? Серега, ты что ли? А Кривенцова там у вас случайно нет?

–Есть. Антон, это я. Что случилось?

–Олег! Хорошо, что я тебя застал! В общем, мы нашли одного из браконьеров… Вернее то, что от него осталось…

–Мертв?

–Не то слово!

–Мда… Установили, кто его так?

Антон помолчал, повздыхал и нехотя выдавил:

–Волк.

–Так. Неужели опять начинается? – помрачнел егерь. – А Митька? Митьку нашли?

–Нет. Как в воду канул… Слышь, Олег, не надо бы журналюгу-то в тайгу везти.

–Ты это Михалычу скажи! – разозлился егерь. – Да и поздно уже, вон вертолет летит.

Игорь Шатун обладал невероятным чутьем на людей. Почти с первого взгляда он умел вычислить ключевые моменты характера и безошибочно определял, как данный человек относится к нему самому. То, что предназначенный ему в проводники парень крайне удивлен непрезентабельным видом столичной знаменитости, было видно невооруженным глазом. Как и то, что он тяготится навязанной ролью провожатого и его гнетут какие-то свои заботы.

«Ничего, подождут твои заботы», – подумал корреспондент и с приветливой полуулыбкой протянул руку:

–Я – Игорь.

–Олег.

Рукопожатие егеря Игорю понравилось: твердое и уверенное. Правильное, одним словом.

–Как долетели? – вежливо спросил егерь.

–Давай на «ты», а? И не надо передо мной танцевать, договорились? Начальство, небось, загрузило тебя по полной? Что б пылинки с меня сдувал и вообще…

–Точно! – хмыкнул Олег.

–Плюнь и забудь! И еще… Я в тайге не новичок, обузой не буду.

–Отлично, тогда прошу в машину. Я возьму ваш… твой багаж.

–Я сам, – отказался Игорь, хватаясь за лямку компактной дорожной сумки. Кроме сумки у него был еще рюкзак.

–Сам так сам.

Олег постарался скрыть удивление. Обычно начальство навязывало ему совсем других гостей: шумных, самоуверенных, хвастливых, с дорогими, не пристрелянными ружьями, коллекционными охотничьими ножами и термоодеждой за несколько тысяч баксов. Егеря они сразу низводили до уровня мальчика на побегушках, прислужника и няньки. Требовали водку и баньку, а иногда и девочек. Олег обычно отвозил их в якобы егерскую сторожку, где они и торчали безвылазно несколько дней, а «охотничьи трофеи» им потом потихоньку подкладывал сам егерь. Бывали, правда, варианты и похуже. Время от времени попадались особо упертые, которым, во что бы то ни стало, хотелось пострелять – ощутить себя этакими крутыми мужиками, настоящими охотниками. С ними приходилось повозиться: долго водить по тайге, ставить на ночь палатки и готовить пищу на костре. Такие «охотники» обычно много курили, шумно ломились через лес и бестолково стреляли в мелькающие тени. Чтобы подложить подстреленную якобы ими самими дичь, приходилось проявлять чудеса ловкости и фантазии, но Олег за последние годы весьма поднаторел в подобных фокусах.

Этот же гость сразу повел себя нетипично. К тому же он приехал не охотиться, а собирать материал для статьи. «Черт его знает, как себя с ним вести», – с досадой подумал Олег, а вслух сказал: