Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

— Mo, как ты можешь рассчитывать, что еврей перейдет на твою сторону, ущемив интересы другого еврея? Это сговор против тебя. Даже прокурор цитата, нанятый ОНПМД, еврей.

— Фарбштейн тоже еврей. Если понадобится, он и свою семью продаст за тысячу. Зохар решил продать Вайнстоуна. Почему бы и нет?

— Вряд ли, Зохар фанатик, фанатик и психопат. Я видела его как-то на званом обеде, он похож на монахов-католиков, которые преподавали у нас в церковной школе. Деньгами его не изменить, предупреждаю тебя: не связывайся с ним. Мы справимся, даже если ты потеряешь лицензию на пару лет, будешь заниматься частной практикой в Тегеране, там тебя обожают.

Сорки надел зеленую шапочку и отправился в операционную. Жена права, как всегда права, поэтому он и взял ее в жены. Пусть она худая и холодная, все это компенсирует ее итальянская проницательность.

— Здравствуйте, доктор Сорки! — приветствовали его встретившиеся на пути сотрудники отделения.

— Как дела? — приветливо спрашивал он каждого, вежливо кивая головой, мимоходом обняв санитарку, потом мойщика полов. — Здравствуйте, дядя Джо, как поживаете?

Здесь он добился популярности, люди в госпитале его обожают и относятся к нему с уважением. «Да, это мой госпиталь! — думал он. — Они верят в мою правоту». Он будет продолжать борьбу, и если ему суждено проиграть, он сделает это с гордой улыбкой. «Никаких дел с Зохаром, чему быть, того не миновать, с помощью Аллаха я еще вернусь, они еще вспомнят обо мне».

Сорки вошел в операционную и остановился у стола с расписанием.

— Вам понравился пирог? — поинтересовался он у секретарей, его жена угощала их пирогами каждую неделю.

К нему подошел ассистент Рао, резидент третьего года обучения. Сорки закурил, несколько лет назад ему всегда ассистировали только шеф-резиденты, в прошлом году давали резидентов четвертого года, а сейчас — совсем молодых. Он похлопал Рао по плечу, молодец парень, приехал учиться с самого севера.

— Доктор Рао, вы готовы к чуду? Могу поспорить, вы не спали всю ночь. Сейчас вам предстоит наблюдать за величайшим хирургом по гастропластике в штате Нью-Йорк. Давайте мыться.

— Доктор Сорки, мне надо обсудить с вами небольшую проблему перед тем, как мы начнем, — осторожно сказал резидент. — Ультразвук*показал большую опухолевую массу в передних отделах брюшной полости.

Сорки положил тяжелую волосатую руку ему на шею:

— Не переживайте, если вы проводите операцию сомной, не надо волноваться. Забудьте об этом чертовомультразвуке, врач-диагност еще недостаточно опытен, авы готовитесь к операции с доктором Сорки. Вот увидите, я справлюсь с любым неожиданным брюшным новообразованием. Мойтесь, а остальных я беру на себя, и неопытного диагноста, и всех остальных.

— Эта линия надежна? — поинтересовался у меня адвокат Билл Ротман. — Не люблю звонить вам в госпиталь.

— Слушаю, Билл, надеюсь с линией все в порядке.

Я взглянул на часы, каждая минута разговора с Рот-маном стоила мне денег. Если разделить четыреста долларов на шестьдесят минут, получается, что одна минута разговора стоит мне шесть долларов шестьдесят шесть центов. Хейди уже жаловалась, что все мои деньги уходят на адвоката. Однако у нас невозможно выжить без хорошего адвоката.

— Доктор Зохар, вы должны приехать к нам, мы как разобсуждаем ваш контракт. Сейчас посылаем жалобу в Советздравоохранения штата. Вы уже читали первую часть, аэта о причинах вынесенного вам выговора, основные факты, я прочту вам окончание жалобы: «24 октября 2000 года Медицинский исполнительный комитет госпиталя, неуведомив доктора Зохара, провел заседание, посвященное рассмотрению жалобы доктора Сорки. В итоге члены комитета приняли решение о том, что доктор Зохар нарушил медицинскую этику, критикуя доктора Сорки на М&М конференции. Фактически доктор Зохар подвергся осуждению за критику. Доктор Сорки принимал участие в этом заседании и как сторона, предъявившая жалобу, и как член комитета. При этом ни председатель хирургического отделения доктор Вайнстоун, ни доктор Зохар на заседании не присутствовали.

Главным основанием для выговора послужило заявление, сделанное президентом госпиталя Майклом Ховар-дом, подчеркнувшим, что доктор Зохар является наемным работником госпиталя, а следовательно, подчиняется общим правилам найма и увольнения. Он предложил принять соответствующее решение, которое приведет к увольнению доктора Зохара и „не причинит при этом никакого ущерба госпиталю“. По его мнению, выговор исполнительного комитета отражает скорее профессиональную сторону дела, нежели отношения „работодатель — работник“, он будет „иметь большой вес с административной точки зрения“.

Президент госпиталя, не имеющий отношения к медицине, считает выговор оправданием увольнения доктора Зохара в ближайшем будущем, в этом случае можно избежать сопротивления клинических отделений и университетских кафедр. Мнение доктора Зохара или доктора Вайнстоуна во время заседания не было выслушано. Только один член комитета возражал против такого подхода к разбирательству».

— Почему вы не говорите о нежелании членов комитета разобраться в сути моих нападок на Сорки?

— Позвольте мне продолжить. «Председатель комитета доктор Самир предложил дать доктору Зохару право на апелляцию. Но господин Ховард не согласился, по его мнению, процедура вынесения выговора не предусматривает права на апелляцию, он считает, что „выговор — это не подлежащее обжалованию действие“. „Придерживаться каждой буквы закона — это, — как он выразился, — пустая трата времени с одним предсказуемым исходом“. В конце слушания все свелось к исходной ситуации конфликта „работник — работодатель“, любое изменение в сроке работы доктора Зохара в госпитале будет определяться в данной ситуации его статусом наемного работника.

Из сказанного президентом госпиталя можно сделать вывод об основной цели нападок на доктора Зохара — желании ускорить окончание срока его работы. Сначала это делается по медицинской линии госпиталя, а потом непременно будет поддержано административно при увольнении доктора Зохара за „несоответствующее поведение“. ГЬспиталь может отказать доктору Зохару в возможности быть выслушанным при обжаловании данного выговора, не влияющего на его право заниматься хирургической практикой.

Доктор Зохар обращается с жалобой в Совет здравоохранения и справедливо считает, что выговор по причине „служебного несоответствия“ противоречит Закону о здравоохранении. В данном случае выговор является определенной тактикой, направленной на увольнение с работы доктора Зохара, при этом ему не дали возможности высказаться и лишили права на обжалование. Принятое решение оскорбляет профессиональное достоинство доктора Зохара и ущемляет его профессиональные права».

— Билл, все очень хорошо написано, но где идет речь о деньгах? Кто возместит мне расходы по вашему найму?

— Когда мы подадим жалобу, администрация госпиталя захочет ее уладить и выплатит вам финансовый ущерб, — уверенно сказал он.

— Не думаю, — осторожно заметил я, — скорее всего, мои угрозы не волнуют Вайнстоуна и Ховарда.

— Они блефуют, — заверил меня Ротман, — всю жизнь они только и делают, что блефуют, манипулируя людьми и фактами. Состояние постоянного конфликта для них привычное дело, они принимают всерьез ваши угрозы и только изображают спокойствие.

— Если я собираюсь уходить и вряд ли могу рассчитывать на серьезные выплаты, не пора ли обратиться в средства массовой информации?

На другом конце провода послышался смешок:

— Какой выигрыш получит Марк Зохар от медленногоразрушения знаменитого Парк-госпиталя? Половина егодокторов незначительные фигуры, убрав их, вы лишь спасете нескольких пациентов. Сами при этом ничего не получите, вы и себя можете уничтожить.

Боже, как расчетливы эти ведущие адвокаты! Все измеряется деньгами. Им даже в голову не может прийти другой мотив кроме денег. Месть мне доставит большее наслаждение, чем годовая зарплата, я охотно откажусь от нового «ягуара» в пользу старенького «форда» ради удовольствия увидеть, как погибают мои враги и как хирургическая мафия уходит в небытие. Мне важно их уничтожить, увидеть, как они горят в аду.