Портреты гомеопатических препаратов (часть 1)

«Ну, почему миссис Грант приглашает Фанни? — сказала леди Бертрам. — Я не могу отпустить её, и я уверена, что она не захочет пойти. Фанни, ты ведь не хочешь пойти, не правда ли?… Я спрошу сэра Томаса (её мужа), когда он зайдет, смогу ли я обойтись без тебя… Сэр Томас, подождите минутку. Я должна вам кое-что сказать… Миссис Грант пригласила Фанни на обед».

«Ну, — произнес сэр Томас, как бы ожидая ещё чего-то для полного удивления.»

«Но разве я обойдусь без неё?»

«Разумеется, я думаю, ты сможешь обойтись.»

«Она всегда готовит чай, ты же знаешь, когда сестры нет дома». um. д.

С другой стороны, к лекарству Calcarea carbonica всегда прибегают в случаях настоящей эмоциональной травмы. Вместе с более хорошо известным Natrum muriaticum, Ignatia или Staphisagria это одно из самых лучших средств для лечения «результатов печали и горя» (Геринг), а также помогает в случаях «жалоб на продолжительное беспокойство» (Кент). Точно так же медленно, как этот индивидуум физически поправляется от стресса или болезни, так же ему не хватает сил для преодоления эмоциональных потрясений, для быстрого восстановления после нанесенной обиды (способность, которой в избытке у близких родственников этого лекарства — Sulphur и Lycopodium).

Временами в сознании Calcarea carbonica наступает путаница. Он не может собрать свои мысли или обнаруживает, что «путает слова и употребляет не те выражения» (Ганеман), так, например, он говорит: «Я живу в Нью-Йорке», собираясь сказать: «в Бостоне» (Lycopodium, Medorrhinum). Он не может понять ни то, что говорят другие, ни то, что он читает. При его плохой концентрации он не может «вспомнить, о чем говорили» (Ганеман), или помнить, «какие бы то ни было детали того, что прочёл, сразу же, как только положил книгу» (Борланд), или все время получает разную сумму, складывая колонку цифр (Кент). Иногда ему нужно время, чтобы понять, о чем его спрашивают, а отвечая, он может остановиться посередине предложения, потеряв нить мысли («мысли его разбегаются, у него короткая память», Ганеман). Один из них не может вспомнить, что он должен сделать или где он положил вещи; другой входит в комнату и забывает, зачем он пришел. Придя к врачу на консультацию, пациент не может вспомнить день, когда заболел, и иногда не даёт прямого ответа. Эта путаница в сознании отражается в его бессвязном, перескакивающем с предмета на предмет разговоре, в котором он заходит в область, только отдаленно связанную с рассматриваемым вопросом. Или тратит много времени, пока ответит на вопрос.

Calcarea carbonica может чувствовать (или бояться), что умственно он ниже среднего уровня («она боится, что люди могут заметить путаницу у неё в голове», Ганеман), и этот страх зачастую оказывается основным симптомом для данного лекарства. Как однажды обезоруживающе выразилась одна пациентка: «Мало кто мог бы меня когда-нибудь обвинить в том, что я была сообразительной, живой или интеллигентной». Однако точно так, как и ребенок, который кажется погруженным в свой собственный мир и не следит за разговором, а затем вдруг делает замечание поразительное и оригинальное по проницательности, так же и взрослый Calcarea carbonica со своим в какой-то мере крабообразным сознанием в конечном счете обдумывает вопрос, и его проницательный комментарий неожиданно открывает его глубокое понимание. Кажущийся простачок из сказок, который удивляет всех неожиданным решением проблемы, озадачившей более умные головы, — это Calcarea carbonica.

Однако определенная замедленность или даже недостаточность сообразительности также может существовать, и тогда он глупо посмеивается (в «Реперториуме» Кента это лекарство внесено в рубрику «смех: глупый»), делает неуместные замечания, говорит первое, что приходит в голову, создавая полное впечатление ограниченности ума. Такая женщина может слушать рассуждение о том, как гомеопатические лекарства влияют на электромагнитное поле человека, и ответить на это отклонившимся от темы монологом о том, как витамин С помог зимой от простуды ребенку её двоюродной сестры. «Ничего не входит, все только выходит», — как прокомментировал один из слушателей.

У Calcarea carbonica уязвимая натура (вспомните об уязвимости мягкого тела устрицы). Он чувствителен к критике («плачет в ответ на укоры», Ганеман), полон волнений и опасений относительно будущего или надвигающихся несчастий. Многие из его опасений связаны с состоянием здоровья: «в отчаянии от своего расшатанного здоровья» (Беннингхаузен), «опасается за своё сердце и боится болезни сердца» (Геринг), «она боится сойти с ума» (Ганеман). Однако, хотя обычно его волнения о болезни и плохом здоровье похожи на волнения Arsenicum по сути (часто Calcarea carbonica как причина лежит в основе страхов Arsenicum), по стилю они не так безумны. Он не одержим ими, как Arsenicum, но постоянно возбужден от волнующих его небольших опасностей («беспокоится по поводу каждой мелочи», Ганеман). Часто эти волнения возникают из-за недостатка веры в собственные силы. Ученик школы так сильно боится провалиться, что не в состоянии учиться, и его наихудшие предположения сбываются: неспособность, которой он боялся, становится реальностью. Мужчина типа Calcarea carbonica беспокоится о том, чтобы должным образом выполнять свою работу. Один пациент, журналист с пятнадцатилетним стажем и высокооцениваемой работой, все равно боялся критики каждый раз, когда его редактор вызывал к себе, до тех пор, пока лекарство не устранило этот специфический страх.

Calcarea carbonica проявляет также страх перед наступающим. Когда все идёт хорошо, тогда вдруг студент юридической школы, человек, преуспевающий в бизнесе, или женщина на подъеме своей профессии, неожиданно оставляет все это и уплывает прочь: «прямо в разгар своего успеха он оставляет свой бизнес… и бросает все» (Кент). Либо он теряет интерес к более крупным честолюбивым замыслам, либо сражен ответственностью и отступает. Либо оставляет все, если искушение слишком велико (Silicea).

Он может испытывать страх и страдать даже за других. Он не любит слухов и газетных сообщений о насилии («страх, вызываемый отчетами о жестокости», Геринг) и, будучи мирным человеком, отказывается смотреть фильмы о войне или читать книги, описывающие жестокость. Это в ещё большей степени относится к женщине типа Calcarea carbonica, которая не слушает новости по радио или телевидению и отказывается читать ежедневную прессу; если она узнает что-нибудь тревожное, она уже не может заснуть всю ночь, сразу же представляя себя жертвой насилия и испытывая страх, что в следующий раз это может случиться с ней. Calcarea carbonica старается избежать сенсационности в любой форме и вместо этого стремится к более трезвым, более сдержанно выраженным интеллектуальным и художественным воздействиям.

Другую сторону медали представляет собой пациентка, которая не может «говорить и думать о чем бы то ни было, кроме убийств, пожаров и крыс» (Геринг), т. е. о вещах, которые пугают её больше всего.

РАКОВИНА

Обратимся теперь к твердой, защищающей раковине, в которую заключено мягкое, беззащитное тело устрицы. Главной защитой этого слабого и уязвимого создания против вторгающегося и враждебного окружающего мира или против более сильных существ вокруг него является уход в самого себя. И действительно, это одна из основных защитных реакций у Calcarea carbonica. Для того, чтобы защитить свою чувствительную психику, он уходит в свою раковину, скрываясь от мира и игнорируя его. Он видит, что из себя представляет мир, но решает, что это не для него, и отказывается участвовать в борьбе. Результатом может оказаться неспособность адаптироваться или психологическая изолированность от других. Хотя это помогает ему создать какую-то определенную автономию, являющуюся источником его силы.

Однако он не является истинным одиночкой по натуре: множество его физических симптомов «усугубляются, когда он один» (Кент), и улучшаются, если он разговаривает или находится рядом с другими (Pulsatilla, Phosphorus. Arsenicum). Находясь слишком долго в одиночестве, он может начать разговаривать сам с собой или воображать присутствие людей и голоса: «представляет, что рядом с ней кто-то идёт, что что-то, висящее на спинке стула, — это кто-то, кто там сидит» (Геринг). Верно также и то, что, несмотря на свой уход, он не настолько закрыт и интровертирован, как Sepia или Natrum muriaticum. Он также не обязательно застенчив и робок. Внутренне у него общительный нрав, и он может обладать спокойной философской уверенностью и бесстрастностью. «Недоверчивый» или «замкнутый» — это более подходящие для него определения. Иногда, однако, он узнает как действовать более смело, как эмоционально отважиться и выйти из раковины своей замкнутой жизни.