Дама с камелиями

ы меня будете ненавидеть и презирать.

Вы не поверите, может быть, Арман, но я просила у Бога сил. Он принял мою жертву и дал мне силы.

За ужином мне тоже нужна была помощь, я не хотела думать о том, что мне предстоит, — я так боялась, что мужество мне изменит!

Кто бы мог подумать, что я, Маргарита Готье, буду так страдать при одной мысли о новом любовнике?

Я напилась, чтобы забыть, а на другой день проснулась в постели графа.

Вот вам вся правда, мой друг, судите и простите, как я простила вам все зло, которое вы мне причиняли с тех пор.

XXVI

То, что было после этой роковой ночи, вы знаете не хуже меня, но вы не знаете, вы не можете знать, что я выстрадала после нашей разлуки.

Я узнала, что ваш отец увез вас, но я не сомневалась, что вы не сумеете долго прожить вдали от меня. В тот день, когда я встретила вас на Елисейских полях, я была взволнована, но не удивлена.

Тогда начался целый ряд дней, из которых каждый приносил мне новое оскорбление от вас, оскорбление, которое я принимала почти с радостью, так как оно являлось доказательством вашей любви ко мне, и, кроме того, мне казалось, что чем больше вы меня преследуете, тем больше я вырасту в ваших глазах в тот день, когда вы узнаете правду.

Не удивляйтесь этому радостному мученичеству, Арман. Ваша любовь открыла мое сердце благородному восторгу.

Однако я не сразу окрепла.

Между моментом принесения жертвы и вашим приездом прошло довольно долгое время, в течение которого мне необходимо было напрягать все свои силы, чтобы не сойти с ума и не замечать жизни, в которую я бросилась. Прюданс вам рассказывала, не правда ли, что я бывала на всех празднествах, на всех балах, на всех оргиях?

Я как бы надеялась поскорее убить себя этими излишествами, и, по-видимому, эта надежда скоро оправдается. Мое здоровье все ухудшалось и ухудшалось, и в тот день, когда я послала к вам мадам Дювернуа просить пощады, и душа и тело мои были совершенно измучены.

Я не буду вам напоминать, Арман, как вы вознаградили последнее доказательство любви, которое я вам дала, каким оскорблением вы выгнали из Парижа умирающую женщину, которая не могла противостоять вашему желанию провести с ней ночь любви. Как безумная, поверила она на минуту, что можно спаять прошлое и настоящее. Вы имели право, Арман, поступать так, как вы поступали: мне не всегда платили так дорого за мои ночи!

Я все бросила тогда. Олимпия меня заменила у графа N. и, как говорят, объяснила ему причины моего отъезда. Граф Г. был в это время в Лондоне. Он принадлежит к тем людям, которые смотрят на любовь к таким женщинам, как я, как на приятное времяпрепровождение, остаются друзьями тех женщин, которыми обладали, и никогда не испытывают ненависти, потому что никогда не знали ревности, он принадлежит, наконец, к тем вельможам, которые раскрывают нам наполовину свое сердце, но весь свой кошелек. И о нем я прежде всего подумала и отправилась к нему. Он принял меня прекрасно, но был в это время любовником светской женщины и боялся