Альтист Данилов

сторами Галичской возвышенности. Но и в провинции жизнь его текла интересно. В первый день после вызова быка в столицу в артели никак не могли решить, кого посылать представителями и в каком виде. Надо сказать, охотников быть при Ваське, хоть и в Москве, находилось мало. Наконец, к ночи, определили в поездку для обмена опытом животноводов Кукушкина А.А. и Кулешова А.В. В сопроводительной было сказано, что они племенного быка Ваську воспитывали с грудных мгновений. При Кукушкино и Кулешове послали непьющего агронома Василькову. На тракторных санях бык Васька доставлен был к станции железной дороги. И здесь народ, стекшийся к саням, уж на что приученный ко всяким чудесам, удивлялся быку. Василькова отчего-то краснела. Кукушкин молчал задумчиво, говорил лишь Кулешов, поскольку был кучерявый, но и то одни и те же слова: "Да, кабыздох будь здоров вымахал!" На станции долго думали, в какой вагон быка сажать - не в товарном же ехать быку на Выставку по приглашению. Потом решили: Москва Москвой, а у них и своих дел много.

В Испании Данилов так и не смог обнаружить ни быка Мигуэля, ни иных следов Кармадона. Не один Данилов искал там теперь принсипского быка. Бурнабито клокотал, вначале он предъявил иск ни в чем не повинной девице Синтии Кьюкомб, будто она очаровала Мигуэля и уговорила его скрыться, при этом Синтия никак не опровергла его слов. Адвокаты Бурнабито послали бумаги в Международный суд. Бурнабито пригрозил многим странам - если их правительства не помогут ему вызволить быка, он устроит глубокий подтяжечный кризис.

Панкратьевский бык Васька тем временем сидел на станции. То агроном Василькова ушла в магазин за чулками, и архангельский поезд проехал дальше. То животноводы Кукушкин и Кулешов зачитались газет и забыли о представительстве. Начальник станции Курнев мучился, мучился с ними, наконец пошел домой, к семье, поручив отправку гостей столицы диспетчеру Соломатину. "Ты этого быка-то, - сказал он напоследок, - грузи в багажный вагон..." С северной стороны прибыл скорый. Диспетчер Соломатин подсадил животноводов и агрономшу в купейный вагон, руки им пожал на прощанье, а когда скорый ушел, он увидел, что бык Васька как лежал на тракторных санях, так и теперь лежит.

"Что же это ты? - сказал Соломатин бригадиру Первушину с укоризной. Он же остался!" "Ну остался", - согласился Первушин.

"Как же это ты, Николай Иванович!" "А ты его попробуй подыми!" сказал Первушин. "Да вон ведь вас целая бригада!" "Бригада! - хмыкнул Первушин и сплюнул. - Ну бригада... А может, он буйный, бык-то, леший его разберет..." "Как же быть-то теперь? - покачал головой Соломатин. - Ведь его Москва ждет..." "Экое дело - Москва! - сказал Первушин. - Что они там, без быка подохнут, что ли?" "Ты это прекрати! - вскричал Соломатин. - Ты эти глупости из головы выкинь..." Закурили. Помолчали минут пять. "Я ведь что... - сказал Первушин, - я ведь не против... Ну поднимем мы этого быка, не беспокойся, экая важность - бык! Да сколько мы таких быков!.. Но я ведь что думаю...