Узница Шато-Гайара

овел в ризницу. Он был глух или прикидывался таковым. Гуччо боялся западни, опасался за судьбу своих ларцов, опасался за свою собственную шкуру: он грозно двинулся на старика, судорожно сжимая рукоятку кинжала, готовый при первых признаках тревоги уложить на месте дряхлого каноника. А старичок, который заставлял повторять один и тот же вопрос чуть ли не по десять раз подряд, окончательно умолк, отряхнул свою обтрепанную сутану и только после этой операции поведал пришельцам, что кардиналы, мол, перебрались в Оранж. А его, старика, бросили здесь одного.

– В Оранж! – воскликнул мессир де Бувилль. – Черт бы их побрал! Да это не прелаты, а просто какие-то перекати-поле! Вы хоть твердо уверены, что они в Оранже?

– Уверен… – повторил старик каноник, которого так и передернуло при упоминании имени черта, да еще в святой ризнице. – Уверен! В чем можно быть уверенным на нашей бренной земле, кроме как в существовании Всевышнего! Думаю все же, что они в Оранже – итальянцы, во всяком случае, там.

И дряхлый священнослужитель замолк, очевидно испугавшись, что и так сболтнул лишнее. Чувствовалось, что на сердце у него накипело, но он не осмеливается высказать все, что ему известно.

Только когда Карпантрасс остался позади, Гуччо вздохнул свободно: этот город почему-то не внушал ему доверия, и он всячески торопил Бувилля с отъездом.

Но едва лишь французская миссия отъехала от заставы, как их снова обогнали два всадника. Теперь уже не оставалось сомнения, что всадники эти усердствуют неспроста.

В Бувилле вдруг пробудился боевой дух, и он решил преследовать незнакомцев, но Гуччо сердито заметил:

– Наша кавалькада движется слишком медленно, мессир Юг, никогда в жизни мы их не догоним, а я вовсе не желаю покидать на произвол судьбы свои ларцы.

В Оранже они узнали уже без особого удивления, что конклава здесь нет, – им посоветовали искать его в Авиньоне.

– Но ведь мы только что из Авиньона, – гремел Бувилль, наступая на причетника, преподнесшего им эту новость, – и там хоть шаром покати. А где его святейшество Дюэз? Где, я вас спрашиваю?

Причетник ответил, что коль скоро его высокопреосвященство занимает должность епископа Авиньонского, то всего вероятнее застать его именно там. А тут еще куда-то отбыл с утра прево города Оранжа, и писец его заявил, что распоряжений никаких не получал и устроить на ночлег приезжих не может. Пришлось еще одну ночь провести в грязной харчевне, стоявшей бок о бок с развалинами какого-то дома, поросшими густой травой, – что и говорить, местечко неприглядное! Сидя напротив мессира Юга, сморенного усталостью, Гуччо твердо решил, что настало время взять руководство их миссией в свои руки, ежели они желают вернуться в Париж, добившись или даже не добившись успеха.

В каждой новой неудаче, обрушившейся на них, оба видели перст судьбы, зловещее предзнаменование. Один конюший из их свиты сломал при падении ногу, и пришлось оставить его в Оранже; у вьючных лошадей, которых гнали без передышки, набило холку; верховых