Альтист Данилов

жалась к матери со словами: "Не надо, не надо, мама!", но вдова все кричала: "Будь проклята ты, музыка!" Данилову стало жутко. И тут вдова ослабела, опустилась на табурет и застыла.

Бросив ком мерзлой глины на крышку гроба, Данилов подумал, что все они тут как язычники, насыпающие курган. А вокруг уже возникла житейская суета, стучали лопаты о ледяную землю, люди хлопотали с венками и портретом, разговаривали громко, опоздавшие выспрашивали, что и как было. Данилов решился подойти к Наташе, но тут он заметил, что металлическая ограда соседней могилы, видимо, недавно окрашена ядовито-зеленой масляной краской, и люди, проходя в суете мимо нее, то и дело пачкают пальто, брюки, платья. Данилов встал возле ограды, говорил всем проходившим:

- Будьте осторожнее, прошу вас, свежая краска!

- Ах! - махали руками иные. - До этого ли теперь! Тут - вечное, а это - сиюминутное!

Однако и философы старались не запачкаться.

Данилов стоял на посту у ограды со всей серьезностью, но успевал смотреть и в Наташину сторону. Наташа с места не двигалась и никаких намерений не проявляла подойти ни к Данилову, ни к могиле. Держала в руках красные и белые розы.

Данилов стоял и слышал:

- Венки-то, венки влево заносите...

- ...не знаю, по три рубля, что ли...

- Ни дирижер не пришел, ни первая скрипка, ни Тормосян. Даже и на панихиде не были...

- Кабы естественным образом ушел, тогда бы пришли... А так еще неизвестно, что он имел в виду, выбросившись из окна...

- Вот там под липой на могиле руль от грузовика вместо памятника. Неужели и Мише скрипку положат?

- Вряд ли. Он ведь от нее бежал-то, от скрипки. Испугался, что ли, ее...

- Не болел он разумом?

- Да нет, тих был в последнее время, в себе что-то таил, но ничего этакого не было. Только выпивши иногда говорил: "Посредственности все мы, посредственности, так и умрем посредственностями. Неужели Паганини был такой же человек, как я, как ты? Или он и вправду душу дьяволу заложил?"

- Миша ведь и позавчера хотел одолеть Двадцать первый каприс Паганини.

- Накануне он мне что-то твердил про машину. Мол, скоро машина будет писать музыку и исполнять ее не хуже любого гения. Я смеялся над ним...

- На поминки пойдешь?

- Нет, я вечером где-нибудь напьюсь... В ресторане или дома... Сейчас мне на запись, в Останкино...

- Пойдем... Вон автобусы у входа...

Подняли и вдову, повели с кладбища.

Тут Наташа подошла к могиле, положила на холмик, чуть присыпанный снегом, розы. Вдова уловила ее движение, остановилась было и даже будто бы хотела пойти назад, но опять утихла, подруги повели ее к воротам.

Данилов подождал Наташу.

- Вы со мной сегодня не говорите ни о чем, - сказала Наташа. - И не провожайте меня. Но если завтра захотите позвонить мне, вот мой телефон.

И, протянув Данилову клочок бумаги, она повернулась быстро и пошла мимо оград и крестов тропинкой влево, видно, не желая быть замеченной вдовой Коренева.

У ворот кладбища Данилов решился подойти