Женщина с голубыми глазами

мотрели решительно и невозмутимо. А поперёк лба легла суровая, глубокая складка.

- Да, да! - торопливо ответил Подшибло.

- Прощайте! Спасибо вам! - И она ушла.

Зосим Кириллович облокотился на стол и минут десять сидел, насвистывая что-то про себя.

- Экая скотина, а? - вслух произнёс он, не поднимая головы. - Тоже дети! Какие тут дети? Х-ха! Этакая гадина!

И опять долго молчал...

- Но и жизнь тоже... если всё это правда. Верёвки вьёт из человека, можно сказать... Н-да... Сердито обращается.

И, ещё помолчав, резюмировал всю работу своей мысли тяжёлым вздохом, решительным плевком и энергичным восклицанием:

- А и погано ж!

- Что прикажете? - вернулся в дверь дежурный чин. - А?

- Что прикажете, ваше-скородие?..

- Пошёл во-он!

- Слушаю-с.

- Осёл! - пробормотал Подшибло и взглянул в окно...

Кухарин всё спал ещё на сене... очевидно, дежурный забыл разбудить его...

Но Зосим Кириллович забыл о своём гневе, и вид свободно развалившегося солдата не возмутил его нимало. Он чувствовал себя испуганным чем-то. Пред ним в воздухе стояли голубые, спокойные глаза женщины и решительно смотрели ему прямо в лицо. Он чувствовал тяжесть на сердце от их упорного взгляда и некоторую неловкость...

Взглянув на часы, он поправил портупею и пошёл вон из канцелярии, глухо проговорив:

- Чай, встретимся еще... Наверное уж.

II

И действительно, встретились.

Как-то раз вечером, стоя в наряде у Главного дома, Подшибло заметил её шагах в пяти от себя. Она двигалась по направлению к скверу своей медленной плывущей походкой, упорно глядя куда-то вперёд себя голубыми глазами, и во всей её фигуре, высокой и стройной, в движениях бюста и бёдер, в серьёзном покорном взгляде было что-то, отталкивавшее от неё; чересчур покорная, фатальная складка на лбу, ещё более резкая теперь, чем в первую встречу, портила её большое, полное русское лицо, делая его резким.

Зосим Кириллович покрутил ус, дал простор некоторой игривой мысли, сразу зародившейся в его уме, и решил не терять из вида эту женщину.

"Ах ты, крокодил! Подожди..." - мысленно послал он ей вслед многообещающее восклицание.

И минут через пять уже сидел с ней рядом на одной из скамеек сквера.

- Не узнаёте? - улыбаясь, спросил он.

Она подняла на него глаза и спокойно смерила его ими.

- Нет, помню. Здравствуйте, - тихо, подавленным голосом сказала она, но не протянула ему руки.

- Ну что, как? Выхлопотали себе книжку?

- Вот! - И она стала шарить в кармане платья, всё с той же покорной миной.

Это несколько смутило полицейского.

- Да нет, мне не надо, не кажите, я верю. Да я и не имею права... то есть... Вы лучше расскажите, как успели? - спросил он и тотчас же подумал: "А очень мне нужно это знать! Вот уж! И чего... манерничаю? Ну-ка, Зосим, валяй прямо".

Но, несмотря на то, что он подбодрил себя этой думой, он всё-таки не решился пойти прямо. Было в ней что-то такое , что не допускало стать сразу близко к ней в известные