История всемирной литературы Т.6

Творчество поэтов этого периода в основном продолжает традиции средневековой придворной поэзии. Особенно яркий круг поэтов собрался при дворе ливанского эмира Башира II. В их числе Никула Турк (1763—1828), прозванный острословом, известный не только своими панегириками, но и сатирическими шутливыми стихотворениями, иногда на достаточно «низкие» темы, как, например, спор с экономом эмира, обделившим поэта при расчете за стихи, и т. п. Он снискал себе известность и как историк, писавший о вторжении Наполеона в Египет, и как автор макамы, изображающей в юмористическом тоне, с бытовыми подробностями нравы при дворе Башира II. Его младший современник — Бутрус Караме (1774—1851), поэт и дипломат, прославился как панегирист более вычурного стиля. Образцом поэтической изысканности его творчества и виртуозности в классическом языке является так называемая «аль-Касыда аль-халийя», в которой все 23 строки рифмуются на одно и то же слово «халь» в 23 его значениях.

Крупнейшим из панегиристов Башира II считается упомянутый уже Насыф аль-Языджи, с похвалою описанный Ламартином в его дневнике путешествий по Востоку. Помимо филологических трудов, он оставил несколько диванов в старинной манере, содержащих и полные пышных сравнений касыды, и элегии с назидательными сентенциями, превратившимися в пословицы, и хитроумные хронограммы, в которых, например, нужная дата могла заключаться одновременно в цифровой сумме букв каждого полустиха, в акростихе, в цифровой сумме букв с точками, цифровой сумме букв без точек и т. п. Ему принадлежит сборник макам «Слияние двух морей» (Маджма аль-бахрайн, 1856), составленный, как он сам пишет, с целью дать читателю как можно больше полезных правил классического словоупотребления.

XIX век ознаменовался рождением драматургии, почти не имеющей национальных традиций. В средние века во всем арабском мире был известен лишь народный театр теней — Карагёз. Знакомство с театральными представлениями европейского типа началось в Сирии, вероятно, в XVIII в. и шло через миссионерские школы, где по праздникам силами учеников разыгрывались спектакли. Пьесы — обычно исторического и нравоучительного содержания — переводились или адаптировались самими учителями.

Отцом арабской драматургии считается Марун ан-Наккаш (1817—1855), бейрутский коммерсант, который во время своей деловой поездки в Италию познакомился с европейским театром и загорелся желанием создать театр арабский. Организовав любительский кружок, Наккаш перевел и обработал комедию Мольера «Скупой» и в 1848 г. поставил ее на домашней сцене; за ней последовали еще две комедии: «Беспечный Абу-ль-Хасан», которую некоторые считают обработкой комедии Мольера «Шалый», и «Завистник», восходящая к «Мещанину во дворянстве». Спектакли сопровождались музыкой и пением. Действие во всех комедиях происходило в арабской среде; имена, реалии, конкретные ситуации — все было арабизировано.

Наряду с переделками европейских произведений и пьесами на заимствованные исторические сюжеты (среди которых в большом ходу были сюжеты, связанные с Александром Македонским),

появляются пьесы и чисто арабские по содержанию. Профессиональный арабский театр со своим репертуаром появился лишь в 70-х годах и связан уже со следующим этапом развития просветительской мысли и художественной культуры арабских стран.

*Глава четвертая*

ИРАКСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В начале XIX в. Ирак принадлежал к числу наиболее порабощенных стран Ближнего Востока, он был провинциальной окраиной Османской империи и местом ссылки. Новые либеральные идеи, которые воодушевляли арабских реформаторов в Египте и Сирии, не проникали в Ирак и не вызывали заметного общественного резонанса вплоть до 60-х гг. XIX в. В иракской образованной среде распространялись традиционные поэтические сочинения, исторические хроники и жизнеописания, комментарии к Корану, розыскания по богословию, философии, этнографии, записи путешествий, загадки в стихах и прозе, сборники, состоявшие из анекдотов, небольших шутливых историй и остроумных изречений. Более всего была распространена панегирическая поэзия. Основная мысль иракских панегиристов заимствована ими из арсенала османской идеологии, веками внедрявшейся в сознание арабских народов: османский султан — халиф правоверных, защитник религии.

Поэты и их ценители находили особую прелесть в подражании классикам. Панегирист и историограф иракских губернаторов Салих ат-Тамими (1776—1845) подражал Абу Таммаму (IX в.), насыщал стихи, подобно своему предшественнику, сложными оборотами речи, архаизмами. Как правило, в панегириках поэты использовали традиционные литературные клише. Поэты сопоставляли современных властелинов с идеализированными образами видных мусульманских деятелей и халифов прошлых веков. Вместе с тем в стихах панегиристов нередко находили отражение события современной жизни. Так, ат-Тамими восхвалял Дауда-пашу (1817—1831) за постройку многочисленных мечетей и школ, вплетая в свои панегирики рассказы о разрушении плотин по вине местных чиновников, говорил об их безнравственности и стремлении обогащаться за счет государства. В осторожной форме поэт давал советы, как заняться делами орошения, возведением плотин, углублением и расчистской каналов, благоустройством городов и т. д.

Абд аль-Баки аль-Омари (1790—1862), занимавший высокие должности в турецкой администрации в Багдаде, преподносил панегирические стихи самому турецкому султану. Его «Касыда плаща» была одним из самых популярных произведений того времени в Ираке. Оно расценивалось современниками как одно из лучших среди сотен подражаний на Арабском Востоке издавна любимой арабами «Касыде плаща» египтянина аль-Бусыри (XIII в.). В этом тахмисе (стихотворении, строфы которого состоят из пяти полустиший) аль-Омари поразил современников эрудицией, остротой мысли, риторикой, богатством лексики и версификационным мастерством.

В своих официальных панегириках турецким губернаторам аль-Омари, описывая подавление народных восстаний, оправдывал жестокость властей. Поэт постоянно подчеркивал свою несомненную приверженность правительству империи и ее наместникам. Демонстрируя свои верноподданнические чувства Высокой Порте во время Крымской войны, аль-Омари, подобно ряду других иракских поэтов, восхвалял Англию и Францию, которые помогали султану.

Благодаря своей панегирической поэзии аль-Омари пользовался доверием и поддержкой османов-суннитов, а его религиозные стихи завоевывали ему признание у арабов-шиитов. Его диван «Остатки доброго» («аль-Бакият ас-салихат», 1854) был очень популярен. В этом диване аль-Омари яростно нападал на Омейядов за то, что они превратили власть халифа в наследственную, в то время как при «праведных халифах» она была выборной, совещательной. Воспев в религиозно-панегирических стихах Мухаммада, Али и аль-Хусейна, аль-Омари восславил также «святых» суфийских шейхов, что было воспринято с большим одобрением в многочисленных суфийских сектах Ирака.

В другом диване аль-Омари «Лучшее противоядие во владениях того, кто хорошо распознает добро и зло» (Каир, 1896) сквозь подражание старине проступает влияние проникавшей в Ирак новой цивилизации. В нем напечатано стихотворение, сочиненное аль-Омари за несколько месяцев до смерти, — оно одно из первых на Арабском Востоке было посвящено техническим достижениям Нового времени, а именно открытию телеграфной линии Стамбул-Багдад (1861). С появлением этого васфа иракские поэты все чаще стремились сделать достижения цивилизации достоянием поэзии, расширяя таким образом социальную тематику.

В иракской литературе в это время стали пробиваться и первые ростки просветительского мышления (арабские литературоведы называют данный период периодом литературного подъема — ан-нахда аль-адабийя). Постепенно у ряда иракских литераторов складывалось резко отрицательное отношение не только к иноземному гнету, но и к феодальной действительности, по мере сил они ратовали за распространение знаний и улучшение жизни населения, взывали к «здравомыслию» и добрым чувствам правителей.