История всемирной литературы Т.5

Огромное значение для развития классического театра и становления драматургии имела литературная деятельность, развернувшаяся при дворе Рамы I. По инициативе короля был образован специальный совет из виднейших поэтов, ставивший своей целью собрать и изложить в стихах сюжеты народных представлений разных форм, записать и упорядочить тексты пьес, исполнявшихся бродячими труппами. Первое собрание таких пьес, определенных как ботлакон — «тексты для театра», было составлено уже к концу правления Рамы I. В дальнейшем эта работа продолжалась и при потомках короля Путтаётфы; во дворце постоянно действовал совет, ведавший делами «внутреннего» театра, сбором и обработкой народных пьес, редактированием и изданием драматических сочинений.

Ботлаконы, подготовленные при Раме I, представляли собой волшебные сказания по мотивам «50 джатак», изложенные лаконично, незамысловатыми стихами и предназначенные более для чтения, нежели для сцены. Придворные актеры, обращавшиеся к этим текстам, вынуждены были переделывать их, приспосабливая к условиям театра. Составители более поздних собраний «текстов для театра» приняли к сведению просчеты первого сборника, учитывая теперь специфику сцены. Значительно расширились и тематические рамки драматургии, в театр пришли не только мотивы из «Рамакиана», «Инао» или «50 джатак», но и из «Пра Ло», монской хроники «Царь царей», романа Ло Гуань-чжуна «Троецарствие», лаосского сказания «Сианг Мианг» и др. Наряду с деятельностью по освоению наследства народного театра поэты периода «первой монархии» сочиняли и оригинальные пьесы для лакон най.

Наибольшую известность приобрели тексты, приписываемые королю Раме I. Пьеса «Унарут», созданная вскоре после коронации Рамы I (1783), сюжетно почти повторяет поэму Сипрата «Анирут» (XVII в.); главный герой переменил лишь имя, перипетии его жизни остались прежними. Объем пьесы увеличился за счет введения дополнительных подробностей, в основном касающихся описания природы, охотничьих и военных эпизодов. Вторая пьеса — «Рамакиан», созданная на основе одноименной поэмы, появилась уже после образования совета по упорядочению театральных текстов, и, по-видимому, король принял участие лишь в ее окончательном редактировании. Отсутствие единого стиля позволяет предполагать коллективное авторство (скорее всего, членов королевской семьи). Это наиболее полное изложение «Рамаяны» на сиамском языке, многословное и громоздкое. Сочинение такого типа в значительно меньшей степени было пригодно для показа в театре, чем произведение Таксина, но именно текст «Рамакиана», отмеченный участием короля Путтаётфы, был в дальнейшем почти канонизирован и послужил основой для развития сиамской драматургии о Раме.

Самым популярным сочинением Рамы I Путтаётфы принято считать пьесу об Инао. Королю в разное время приписывали три разных текста: «Даланг», по стилю изложения напоминающий «Рамакиан» первой монархии (современный таиландский литературовед принц Дхани Ниват, однако, относит это сочинение ко времени третьей монархии — 1824—1852 гг.); «Инао Малый» (рукописный фрагмент этого произведения был обнаружен в XX в. в г. Наконситаммарат), иногда полагают, что Рама I является автором лишь заключительной части, а основной текст был создан еще при Поздней Аютии; и «Театральный текст Инао», близкий по композиции, характерам персонажей, языку «Унаруту» и содержащий в основном изложение истории любви Инао и Чинтары (французский востоковед П. Швейсгут склонен распространять авторство короля лишь на этот последний текст).

ПРОЗА

До XVIII в. прозаические произведения не играли заметной роли в истории художественной литературы. В монастырях прозой записывались буддийские трактаты (хотя в этих случаях предпочтительнее был язык пали), при дворе — официальные документы или исторические хроники. Еще во второй половине XVII в. при Нарае Великом благодаря стараниям монахов из Чиангмайского университета сиамцы смогли познакомиться с отдельными историями из книг индийского собрания «Панчатантра» и сборника персидского происхождения «Двенадцать сторон» (по другой версии — «Двенадцать голов»). Сказки из этих собраний сразу приобрели большую популярность, впоследствии они неоднократно обрабатывались и переводились. Несмотря на то что первый полный перевод обоих сборников был осуществлен лишь в начале XX в., уже к концу XVIII в. в Сиаме распространяются пересказы этих историй, притч, басен в прозе и стихах. Кое-что из тех записей сохранилось. Первоначально к сочинениям подобного рода при королевском дворе относились с презрением, однако очень скоро простонародная литература завоевала признание и во дворце.

Наиболее известны сказки, входившие в циклы «Книга ткачихи», «Книга веталы» и «Двенадцать сторон». Героиня первого цикла — юная Нанг Тантрай («Ткачиха») напоминает Шехерезаду. Она рассказывает бесконечные сказки своему повелителю, дабы очаровать его и спасти от казни своего отца. Внутри этой обрамляющей истории множество притч, басен, волшебных сказок, в которых действуют как животные, так и люди. «Книга веталы» довольно точно повторяет содержание известного индийского сборника «Двадцать пять рассказов веталы». Цикл сказок «Двенадцать сторон» также построен по принципу «обрамленной повести»: багдадский халиф Мухаммад, посетив могилу персидского царя Нуширвана, обнаружил там гробницу с двенадцатью сторонами, на каждой из них были высечены сказки (по другой версии на каждом из двенадцати углов была изображена голова и каждая из них рассказывала свою историю), которые и приводятся в сборнике. Обычно считают, что палийский текст, с которого был сделан перевод на сиамский язык, является, в свою очередь, переводом с персидского, однако оригинал неясен.

Первые прозаические опыты на сиамском языке не отличались высокими художественными достоинствами; имена их авторов остались неизвестными. Сиамцы эти сказки воспринимали как иноземные, поскольку фон, обстановка, географические названия, имена, характеры персонажей сохранялись в этих переделках без изменений.

Заметный сдвиг в развитии сиамской прозы произошел в период «первой монархии» благодаря переводческой деятельности Пра Кланга (1750—1805), настоящее имя — Хон Бунлонг. Начав карьеру мелким чиновником на таможне, он дослужился до высшего придворного ранга тьао прая и сделался правой рукой Рамы I. Автор композиций на темы из «Инао», «Царя царей», «Книги веталы», удачных подражаний народным пленг яо, метких стихотворных афоризмов и т. д., Пра Кланг вошел в литературу прежде всего как переводчик и филолог, познакомивший сиамских читателей с произведениями монской и китайской классической словесности, создавший великолепные образцы литературной прозы на сиамском языке. Главные литературные труды Пра Кланга — перевод и изложение сиамской прозой исторической хроники монов «Царь царей» и китайского романа «Троецарствие».

Работа над «Царем царей» велась по распоряжению Рамы I группой придворных историков во главе с Пра Клангом (которому принадлежит основная роль в этом труде) и была завершена в 1784 г. «Царь царей» — вольный перевод полулегендарной хроники монского государства Пэгу (Хансавати). Внимание к этому литературно-историческому памятнику со стороны сиамцев можно, пожалуй, объяснить стремлением досадить своим давним соперникам бирманцам, уничтожившим Монское государство и попиравшим монскую культуру, а также, вероятно, и надеждой на установление каких-либо контактов с монами. В хронике «Царь царей» излагаются события с XIII по начало XV в., причем реально-историческое тонет в океане вымысла. Хроника состоит из трех частей: в первой рассказыватся об основании монской столицы Мартабана, о деятельности правителя монов Вареру и о распрях между его преемниками; вторая (основная) часть посвящена монскому королю, взявшему себе титул Рачатират — Царь царей (по-видимому, имеется в виду Разадари, 1358—1423); третья часть представляет собой своеобразное назидание — как следует понимать исторические события и какие уроки надобно извлечь из них. Хроника содержала богатейший материал этнографического, исторического и фольклористического характера; этот материал, интересно подобранный и увлекательно изложенный по-сиамски, сразу сделал труд Пра Кланга и его помощников достоянием читающей публики, вызвав живейший интерес не только к истории монов, но к сочинениям в прозе вообще.