История всемирной литературы Т.6

Из жанров, связанных с традицией классицизма, наибольшую значимость сохранила в XIX в. комедия. Творчество Александра Фредро (1793—1876) в своих истоках было тесно связано с драматургией Просвещения и, отличаясь богатством наблюдений, тяготея к реалистическому нравоописанию, со сценическими принципами классицизма не порывало. Фредро жил и творил в Галиции. В молодости он был офицером, участником наполеоновских войн (в 1812 г. побывал в русском плену), а после возвращения на родину (1815) и женитьбы (1828) занимался хозяйством (был состоятельным помещиком, графом), держался вдалеке от повстанческого и конспиративного движений, а также от центров литературной жизни. В ранний период творчества Фредро особенно наглядна связь с классицизмом: четкость композиционно-сюжетного построения и конструкции сценических образов (вплоть до имен «со значением»), разработка унаследованной от предшественников тематики. Разбогатевший выскочка и его отношения с дворянским кругом становятся предметом изображения в «Пане Гельдхабе» (пост. 1821). Увлечение шляхты иностранными новшествами осмеяно в «Иноземщине» (пост. 1824). Драматург представляет своих персонажей в новом, обусловленном современностью варианте, развернуто определяет их психологический облик и социальное положение. Отказывается комедиограф и от дидактизма, характерного для драматургии Просвещения. Уже в 20-е годы проявляется изобретательность Фредро в построении интриги, умение извлечь неожиданные возможности из уже известных мотивов и ситуаций, блестящее владение стихом, богатство языка. В комедии «Муж и жена» (пост. 1822) мастерская обрисовка характеров соединена с обилием забавных положений, без дидактизма, с иронической выразительностью очерчены вольные нравы верхов общества. «Дамы и гусары» (1825) построены в фарсово-гротескном плане (популярный мотив посрамления самонадеянных женоненавистников).

В «Девичьих обетах, или Магнетизме сердца» (пост. 1833), одной из самых психологически насыщенных его комедий, главное место занимает любовь. Четкая индивидуализация персонажей создает крепкую основу для развития действия. Внешняя канва событий типична для «комедии положений», действие скреплено интригой, которую ловко ведет один из героев (Густав), доказывающий нереальность обета двух девушек не выходить замуж. Но сама возможность интриги вытекает из психологического облика персонажей, мастерски используются возможности «комедии характеров».

Герои комедии «Месть» (пост. 1834) живут и действуют в обстановке старошляхетского уклада. Красочность, живость изображаемых типов прошлого такова, что временами кажется, будто драматург ими любуется. Нет в его комедии ни осуждающего слова, ни противопоставления старине новых веяний. Но юмористическое освещение изображаемого, трезвость авторского взгляда предохраняют комедию от апологетики старого. Мотивируя поступки персонажей (ссора двух шляхтичей-соседей мешает осуществлению планов влюбленной пары), Фредро обращается к житейской прозе, к сфере имущественных интересов. В стремлениях героев, в развитии интриги первоплановую роль играет грубый материальный расчет, который представлен как естественный для изображенного автором мира. Черты, определяющие достоверность образов, поведение основных персонажей (самодурство, сутяжничество, хвастовство, чванство и т. д.), вытекают из особенностей старошляхетского быта, приобретают гротескный характер, создают неожиданные повороты действия, вереницу комических положений.

Примером реалистической зоркости драматурга является комедия «Пожизненная рента» (пост. 1835). Фредро обратился здесь к типу скупца-приобретателя и создал свой его вариант: патологическая страсть к наживе заставляет героя поступать вразрез с собственной выгодой. За скромную сумму наличными ростовщик приобрел у промотавшегося гуляки право на полученную в наследство пожизненную ренту. Теперь все зависит от продолжительности жизни продавца ренты, и лихоимец вынужден играть роль заботливого опекуна. А когда мот угрожает самоубийством, скупец, боясь потерять все, выпускает жертву из своих когтей. Фредро создает многозначительное обобщение, подчеркивает, как сильна — до нелепости — власть денег: стяжатель искренне убежден, что с рентой купил у клиента его жизнь, и рассматривает эту жизнь как свою собственность. Фредро говорит о сложностях и хитросплетениях в человеческих взаимоотношениях, о царящих в мире вражде и корысти.

Драматург был современником торжества романтизма. Новые веяния отразились в его творчестве и как объект изображения (столкновение романтической прозы с прозою жизни), и как отдельные сюжетные мотивы. В целом, однако, трезво-скептическое мировосприятие Фредро было противоположно романтическому. Демократическая критика отнеслась к Фредро неприязненно. С середины 30-х годов он перестал публиковать новые комедии.

СЕНТИМЕНТАЛИЗМ. СТАНОВЛЕНИЕ РОМАНТИЗМА. МИЦКЕВИЧ

Сентиментализм затронул в Польше и прозу и поэзию. Популярность приобрели исторический и любовно-психологический романы (в форме романа-дневника или романа в письмах). Многочисленны были попытки перенести на польскую почву европейский опыт («Новая Элоиза» Руссо, «Страдания юного Вертера» Гёте, ироническая проза Стерна и т. д.). Зачастую сентиментализму сопутствовали пред-романтические тенденции. (Такие явления, как оссианизм, «готический» роман» и др., в польскую литературу пришли вскоре после своего возникновения.)

Произведения Юлиана Урсына Немцевича (1757—1841) были как бы мостом между двумя эпохами. Немцевич обращался к различным жанрам. Были среди них и предусмотренные поэтикой классицизма, и связанные с новыми веяниями. Немцевич — автор первых в Польше баллад («дум»). В его цикле «Исторические песни» (опубл. 1816) была представлена многовековая история Польши, воспевались популярные герои и правители. (В России «Исторические песни» высоко оценил К. Ф. Рылеев.) В прозе Немцевича сентиментальность сочетается с вниманием к переменам в обществе, с проповедью гражданственности и просветительских идеалов. Структура романа «Два пана Сецеха» (1815) основана на чередовании дневниковых записей двух героев: деда и внука; автором показаны перемены, внесенные эпохой Просвещения в жизнь шляхты, различия между старым и новым воспитанием, прежними и современными нравами. Обращался Немцевич и к историческому жанру («Ян из Тенчина», опубл. 1824—1825).

Роль, которую сыграл сентиментализм в подготовке будущего «романтического перелома», всего рельефнее выступает в творчестве Казимежа Бродзиньского (1791—1835). Его идиллия «Веслав» (1820) демонстрировала новый для польской поэзии подход к действительности. Повседневная крестьянская жизнь (правда, идеализированная), заботы и обычаи простонародья рассматривались здесь как объект, достойный поэтизации. К эстетически значимым явлениям поэт относил и внутренний мир, чувства и обычаи простолюдина. Бродзиньский-критик вынес в конце 10-х годов на обсуждение вопрос о соотношении старых, устоявшихся литературных норм и новых веяний. Это положило начало ожесточенным, не утихавшим до 1830 г. спорам между «классиками» и «романтиками». Противники романтизма — просветители и классицисты — видели в новом направлении результат превратных философско-политических и эстетических понятий, призыв к разрушению существующих ценностей и устоев жизни, а подчас и нелепость, противоречащую здравому смыслу и утонченному вкусу. Сторонники нового поначалу слишком далеко не заходили. Бродзиньский в статье «О классическом и романтическом, а также о духе польской поэзии» (1818), характеризуя важнейшие тенденции в европейских литературах, усматривал достоинства и недостатки и в классицизме, и в романтизме, предлагая «средний» путь, основанный на использовании имеющейся национальной (фольклорной и старопольской) традиции.

В 20-е годы, когда развернулась деятельность польских конспиративных организаций, старые литературные каноны воспринимаются как спутники политического консерватизма. В повестку дня вставал вопрос о романтизме как направлении, способном активизировать литературное развитие, поставить его на один уровень с европейским, выразить новые общественные настроения. Дискуссии о романтизме приобретают политический подтекст. Наиболее страстно отстаивает новое направление критик Мауриций Мохнацкий (1804—1835), который был одновременно и членом тайных обществ. Он использовал ряд положений немецкой идеалистической эстетики (прежде всего Шеллинга), национальную литературу трактовал как средство «самопознания нации в ее естестве», требовал от нее отражения движущейся и меняющейся действительности, защищал принцип творческой свободы художника, выступал против литературы идиллической и примиряющей за поэзию протестующую и страстную. Мохнацкий в своей деятельности смог уже опереться на опыт отечественной романтической поэзии, которую создали в 20-е годы Мицкевич и его единомышленники.