Прах и пепел

леса. Ночью рота с затемненными фарами двинулась к деревне Хитрованщина, оттуда есть дорога на Узловую. Расположились опять в лесочке, замаскировались.

На машине Руслана Стрельцова Березовский поехал в деревню, вскоре вернулся, привез два больших бидона с горячими щами.

— Разлейте щи по котелкам, пока горячие, а Руслан потом отвезет бидоны обратно, где брали, — распорядился Березовский, выставил на опушке дозорных, позвал в летучку к Василию Акимовичу Овсянникова, Сашу и Гурьянова. Проценко принес им хлеб, котелки со щами, они похлебали, вернули котелки.

Березовский разложил на верстаке карту, показал:

— Назад хода нет. В Узловой и в Михайлове — немцы. Значит, на север и юг двигаться не можем, о западе и говорить нечего. Что будем делать?

— Остается восток, — сказал Саша.

— Доберемся до железной дороги. А дальше? Видите карту? На восток дорога идет только от Михайлова, а в Михайлове немцы.

— Есть еще дорога, — сказал Саша. — Вот полустанок, а вот деревня Грязное. Перед войной от Пронска сюда прокладывалось шоссе, прошли грейдером, но не закончили, поэтому она не обозначена на картах.

— По ней ездят?

— Этого я не знаю.

Послышался шум мотора. Овсянников выглянул в дверь.

— Стрельцов в деревню бидоны повез.

— Но если по грейдеру не ездят, значит, он завален снегом, — сказал Березовский. — Как мы его найдем?

— Должны стоять вешки. И в каждой деревне знают про этот грейдер. Потом канавы — между ними можно дорогу найти. Завозили песок, камень, щебенку, кучами лежат на обочинах — тоже примета. Снег? У нас есть лопаты.

Березовский промерил по карте расстояние.

— Километров под семьдесят будет.

— Два часа езды, — сказал Овсянников.

— В этих условиях не два часа, а две ночи, — возразил Березовский.

Вошел Проценко.

— Товарищ старший лейтенант, тут капитан с бойцами.

— Беги! Кто с винтовками, всех сюда!

Возле летучки стояли капитан и четыре красноармейца с автоматами, в шапках-ушанках, полушубках и валенках.

— Попрошу документы, — потребовал Березовский.

Расстегнув полушубок, капитан достал документы, протянул Березовскому, окинул настороженным взглядом окруживших их шоферов.

— Бойцы пусть погреются в кабинах, — предложил Березовский, возвращая документы, — а вы, товарищ капитан, пройдите в вагончик.

Они вернулись в летучку, капитан снял шапку, скинул полушубок. Был он русоволос, голубоглаз, круглое, красное от мороза лицо выражало досаду.

— Авторота следует в распоряжение Двести тридцать девятой дивизии, — сказал Березовский, — а вы куда направляетесь?

— В Двести тридцать девятую дивизию вы не попадете. — Капитан снял валенок с левой ноги, размотал портянку, снял носок, осмотрел ногу, видно, искал потертость. — Двести тридцать девятая дивизия окружена, Пятидесятая армия отрезана. Все, что на севере, отрезано.

— А вы как тут очутились?

— Отбились от своей части. Уходим на юг.

— Почему на юг?

— Я же вам объяснил, — нетерпеливо ответил капитан, — север отрезан, немец наступает